Темнейший пленник (СИ) - Шоуолтер Джена - Страница 18

— Целая тонна. Я выросла в аду, в доме лжецов, воров, убийц и… — она поморщилась, и ему не пришлось гадать, что она собиралась сказать. Насильников. — Если ты не защитил свои вещи, то потерял их.

— Тогда мы будем считать это курсом повышения квалификации. Готова?

Мгновение тишины, затем кивок.

Он не был уверен, но все равно собирался ее обучить.

— Допустим, мужчина схватит тебя за горло обеими руками, чтобы задушить. Что ты сделаешь?

— У меня есть клинок, или я обезоружена?

— Обезоружена.

— Тогда я бью ему по яйцам и убегаю.

Ай.

— А если ты не сможешь дотянуться до его яиц?

— Я вонзаю пальцы ему в глазницы, вырываю глазные яблоки и убегаю.

Отлично. В ее прошлом опыте было много игр в с ударами в пах и бегом. Принято.

— Давайте начнем с прямого захвата. Я собираюсь положить свои руки тебе на горло. Все в порядке?

Хотя она и побледнела, но снова согласилась. Поэтому он сделал, как и сказал, положив пальцы на уязвимую шею. Нежная, такая нежная. Тут же ее пульс подскочил, а дыхание изменилось. Он не мог терпеть вспышку страха в ее глазах.

— Во-первых, ты должна подавить свою панику.

Долгое время он оставался неподвижным, как статуя, позволяя ей привыкнуть к теплу его кожи и тяжести его прикосновения.

Когда напряжение исчезло с ее лица, он провел большими пальцами по ее пульсу.

— Хорошо. Теперь отодвинь одну ногу назад и утяни меня вниз как можно больше, сгибая колени. — Когда она подчинилась, он продолжил. — Положи одну руку мне на плечо и повернись.

— Вот так? — Она совершила идеальное вращение, заставив его ослабить хватку.

— Да, так. — Отлично. — Теперь ты воспользуешься той же самой рукой, чтобы толкнуть меня локтем в любое место, куда сможешь дотянуться. Не беспокойтесь о цели. Просто выбрасывай локоть столько раз, сколько необходимо, пока не освободишься.

Когда она безупречно выполнила это движение, Гален вздохнул с облегчением. Она научилась грязным уличным боям в аду, эти навыки были просто похоронены под горой страха. Сегодня гора начала разрушаться.

В течение нескольких часов они занимались рукопашным боем и меняли оружие, которым пользовались — от кинжалов до полуавтоматических пистолетов. Он показывал ей все свои хитрые уловки, намеренно заманивая ее в компрометирующие позы, вытаскивая на поверхность один за другим ее страхи.

Всякий раз, когда она всхлипывала, он чувствовал себя так, словно у него вырвали кишки. И все же он продолжал настаивать. Как и она сама. Результаты еще никогда не были столь критичны. Из жалости жестокий.

В первый раз, когда он опустил ее на пол, она замерла, окаменев. Во второй раз ее охватила паника, и она вслепую ударила его кулаком в глаз, чуть не сломав нос.

— Мне так жаль, — сказала она, тяжело дыша.

— Не беспокойся.

— Хватит. Давай отдохнем. Мне нужен перерыв.

— Нет еще. — Сдаться сейчас — значит, только подлить масла в огонь ее страха.

— Я устала.

— И?

— Мы достаточно поиграли для одного дня.

— Поиграли? — повторил он глухим голосом. Они боролись за ее жизнь. За их жизнь.

— Да. Поиграли. Люди говорят, что победа или поражение не имеет значения, важно только то, как ты сам играешь в эту игру. Ну, я играю плохо, и мне нужно подзарядиться.

— Какой-то нелепый идиотизм.

— Ты имеешь в виду идиому, афоризм?

— Нет, я имею в виду идиотизм. Ты должна играть ради победы, всегда, без исключения. Ты отдаешь игре все свои силы и никогда не отступаешь. Соперник никогда не позволит тебе взять тайм-аут.

Она резко вдохнула, тяжело выдохнула и кивнула.

— В порядке. Продолжим.

Он нежно погладил ее по подбородку, чуть не лопаясь от гордости. Посмотрите, как далеко она зашла.

— Покажи мне все самое лучшее, а не только то, что достаточно хорошо. И никогда не стесняйся использовать свой ядовитый укус. Тебя могут ударить, но обидчик не сможет долго оставаться на ногах.

В третий раз, когда он бросил ее на пол, она была так же напугана, как и раньше. Но он продолжал все время сбивать ее с ног и вскоре вызвал гнев… гнев, направленный на них обоих.

— Я собираюсь стереть твою печень в порошок, — проревела она, потрясая кулаком в его сторону.

Он скрыл усмешку.

— Пожалуйста. Попробуй.

К двадцать четвертому разу она уже отбивалась, специально замахиваясь на него всякий раз, когда приземлялась. Если ей не удавалось установить контакт, она пыталась укусить его, как он и велел. Маленькая лисичка даже преуспела бы, если бы Гален не закинул ей руки за голову, ограничив круг ее движений.

Он точно знал момент, когда она поняла, что его мускулистый вес прижимает ее к полу, и каждое ее движение заставляло их тела тереться друг о друга, почти сводя его с ума от удовольствия. Она замерла, едва слышно выдыхая воздух. Подстегиваемая страхом?

— Хочешь, чтобы я слез? — спросил он, сам не зная, какой смысл вкладывает в свой вопрос. Из жалости жестокий, помнишь? Хотя ему самому было противно, он приклеил на лицо хитрую ухмылку. — Заставь меня слезть. Если только ты не слишком слаба. Да, держу пари, что так оно и есть. Ты в моей власти. Милосердия у меня никогда не было.

«Заткнись! Довольно! Ты слишком сильно не нее давишь».

«Чересчур сильно».

— Я могу сделать с тобой все, что захочу, — насмешливо сказал он, — и ты не в силах меня остановить.

Прерывистые вздохи участились.

— Гален, — прохрипела она, едва не разбив ему сердце. — Я хочу… мне нужно… — она выгнула спину, намеренно прижимаясь к нему.

Прерывистый стон сорвался с ее приоткрытых губ, чертовски его шокировав. Она не испытывала ни малейшего страха. Ею управляло желание.

Застонав, он повернул свои бедра, чтобы потереться своим членом между ее ног. Удовольствие… боль. «Я умираю. Нет, я умираю счастливым».

— Ты можешь остановить меня, — сказал он. — Лейла, останови меня! Докажи, что можешь. Тогда ты можешь делать со мной все, что захочешь. Все, что тебе нужно.

Дальнейшее произошло в мгновение ока. Не выдавая своих намерений, Лейла ткнулась лбом ему в подбородок. Перед глазами замигали звезды, а рот наполнился кровью. Она просунула одну ногу между их телами, подтягивая колено все выше и выше. Затем ударила его ногой в лицо, так что его мозг стукнулся о череп. Он перестал видеть звезды, черная бездна грозила поглотить его целиком.

В следующее мгновение он понял, что Лейла прижала его. Он лежал на спине, тяжело дыша, и приступ боли постепенно утихал. Он пристально посмотрел на нее, гордость переполняла его.

— Ты сделала это, — сказал Гален и улыбнулся. — Ты сама себя защитила.

Ее взгляд по-прежнему был прикован к его губам. Томным и хриплым голосом она сказала:

— Я хочу…

— Скажи, Лейла. — «Пожалуйста». — Чего ты хочешь?

Теперь их взгляды встретились, открывая бесконечные озера тепла и надежды.

— Я хочу большего.

Когда крыло Галена впервые коснулось кожи Легион, внутри нее начало нарастать давление. Кого она обманывает? Давление росло с того самого момента, как он ее спас. Нет, до того, как он ее спас. С того самого момента, как они встретились.

Сегодня давление вызвало жар. Жар пробудил покалывание, бешеное сердцебиение и нескончаемую боль между ног.

Гален перевернул ее, прижав к полу, как и до этого. Его крылья заслонили весь остальной мир. Любой намек на отстраненного и контролируемого учителя самообороны исчез. На его месте оказался безжалостный соблазнитель.

— Ты уверена, что хочешь этого? Ты уверена, что хочешь меня? — На одну руку он опирался. Другой — обхватил ее грудь и подразнил большим пальцем пульсирующий сосок.

— Да.

Желание прогнало все затянувшиеся страхи. Этот мужчина… О, этот мужчина. Он был воплощением чувственности, линии напряжения расходились от его глаз и эротического разреза рта. Его светлые волосы были растрепаны, а лазурные глаза ярко сияли. На его коже блестел пот.