Век магии и пара. Барчук (СИ) - "Amazerak" - Страница 37

Я хмыкнул:

– А такое возможно? Мне казалось, ваши… наши бояре ведут родословие боле тысячи лет, и новичков они не слишком тепло приветствуют. И тут заявлюсь я и скажу: здрасьте, я ваша тётя, подвиньтесь, хочу род свой основать. Боюсь, не поймут.

– Технически возможно. Да, все нынешние боярские роды обладают длинными родословными, которые ведут начало от великих воинов. Но ты сам можешь стать великим воином. Существует очень древний обычай. Тот, кто бросит вызов витязю седьмой ступени одной из школ и победит его в честной схватке, может стать основателем нового рода. Правда, за тысячу лет таких прецедентов не было.

– Эх, что-то подсказывает, что витязь седьмой ступени мне пока не по зубам…

– Любые чары требуют постоянной тренировки. Твои – не исключение.

– И моя матушка хотела, чтобы я этим занялся?

– Это была её мечта, – Катрин пожала плечами. – Она не знала, действительно ли ты – энергетик. У нас были лишь догадки. Но если это так, она взяла с меня обещание, что я помогу тебе свершить, что должно, а потом присягну на верность твоему роду.

– Не, ну а чо, отличный план, – скептически заметил я. – Только не слишком реалистичный. Вот скажи, мне оно надо? Я даже не знаю, как тренировать свою силу, да и сражаться с витязями седьмой ступени тоже, признаться, не горю желанием. А тебе это зачем? Ты служишь своему роду, у вас там клятвы и всё такое прочее.

– Ты прав. Лишь глава рода может меня освободить от клятвы. Но есть те, кто верит, что возвращение пятой школы принесёт славу и величие Отечеству. Твоя матушка тоже верила в это. Другие же, наоборот, полагают, что появление рода, обладающего столь сильными чарами, нарушит сложившийся баланс сил.

– И… во что веришь ты?

– Я верю, что должна служить великому роду. И чем более велик род, тем выше честь служить ему.

– Угу. Всё с тобой понятно… – я посмотрел на Катрин: в её глазах горел какой-то фанатичный огонёк. Даже среди офицеров я редко встречал людей, который так самоотверженно желают чему-то или кому-то служить. – А мои родственники что по этому поводу думают?

– Ныне покойный Филипп Андреевич был консерватором в этом вопросе. Он считал, что появление нового рода принесёт лишь беды. Что думают его сыновья, я не знаю. В любом случае, если информация выльется наружу, многие попытаются тебя убить, но найдутся и те, кто захотят использовать тебя в своих целях или поспособствовать возвращению пятой школы. Выбирай. Ты можешь скрывать свои чары и жить, как простолюдин. Но если решишь основать свой род, я сделаю всё, чтобы помочь тебе. Матушка твоя взяла с меня обещание.

Я долго не отвечал. Требовалось время, чтобы осмыслить своё теперешнее положение. Всё навязчивее вертелась в голове мысль бросить всё и уехать в Москву. Ситуация вокруг начинала нешуточно накалятся. Впереди ждали проблемы, по сравнению с которыми тёрки с Кулаком и Капитаном представлялись сущей ерундой

– Загорские знают о моих способностях, – сказал я и поведал о драке у заброшенной больницы и о встрече с молодым дворянином.

– Плохо, – произнесла Катрин серьёзно. – Очень плохо. Они предлагали тебе работу? Загорский боится Барятинских, хочет обезопасить себя. Но если один дворянский род знает о твоих чарах, долго это в секрете не останется.

– И меня все будут пытаться убить?

– Твоей жизни может угрожать опасность – это так. Некоторые будут тебя искать.

– И что делать?

Катрин пожала плечами:

– Я постараюсь помочь, но меня по-прежнему связывает клятва. Если нынешний глава рода освободит меня от неё… Но на это нужны веские основания. Ты сам-то что намерен делать?

– Это очень сложный вопрос. Нужно время подумать. Если уж такая свистопляска пошла, может, бросить всё и уехать в дом, который оставил мне отец? Затаиться там?

– Если тебя начнут искать, там не спрячешься, – сказала Катрин. – Придётся снова менять имя.

И тут мне в голову пришла интересная мысль:

– Слушай, Кать, я хочу достать больше информации. Если у меня действительно такой великий потенциал, я должен освоиться с ним хотя бы для того, чтобы защититься. Ты не хочешь рисковать, понятно дело, но я сам могу попробовать. У Птахиных есть информация, так ведь? Значит, я должен выудить её у них. Как думаешь, меня возьмут на службу?

– Это опасно, ты понимаешь? Даже нам, младшей дружине, не позволено проникать в тайны чар. Если попытаешься – тебя казнят. Но я попробую это выяснить. Сейчас глава рода – Арсентий Филиппович. Не знаю, хорошо ли вы знакомы. Возможно, он не будет против взять своего племянника на службу. С тех пор, как тебя изгнали, многое поменялось, с Барятинскими произошёл серьёзный разрыв, да и ты сам изменился. Семья может пересмотреть взгляд на тебя. Но я не знаю, как отнесутся Птахины к твоим способностям. Пожалуй, лучше пока не ставить их в известность.

Сказать, что я был ошарашен – ничего не сказать. Мозг кипел. Я даже не подозревал, что мои способности имеют такой побочный эффект, как внезапное желание всех боярских родов убить меня. До сих пор я ощущал себя мелкой сошкой, которая как-то крутится-вертится в этом жестоком и опасном мире в стремлении выжить. А теперь вдруг оказался врагом народа номер один, на которого скоро объявят охоту. Надо было что-то придумывать. В маленьком домике в Москве спрятаться не получится. А вот за спиной одного из родов – можно попробовать. Хотя бы до тех пор, пока сам не обрету силу. Драться с магами седьмой ступени и основывать собственный род пока желания не было. Для начала – выжить, а там – как пойдёт.

Следующие дни я был, как на иголках. Занимался, чем и планировал: тренировал парней, которых прислал Кулак. К ним добавились ещё четверо от Лаврентия Сергеевича, включая его сына. Двое оказались детьми местных лавочников, один – рабочий, оператор шагающей машины. Эти у меня занимались отдельной группой по три раза в неделю.

Теперь я снова ждал вестей от Катрин, даже поездку в Москву отложил. Но время шло: неделя пролетела, потом – другая, а вестей не было, да и не происходило ничего интересного. Постепенно стало казаться, что Загорские, скорее всего, никому не разболтают про мою силу, и скоро всё вернётся на круги своя.

Но когда Рыжий купил машину, начался очередной виток проблем…

По утрам я по-прежнему периодически ходил на территорию заброшенного больничного корпуса, чтобы тренировать свою энергетическую технику. В пять-шесть утра тут никого не было, и никто мне не мешал.

Но однажды, придя в своё обычное время, я увидел на территории машину. Она стояла возле корпуса, в котором располагался склад Рыжего. Паромобиль был относительно новой модели, имел мягкий верх, хромированные колпаки и обтекаемые крылья. Рыжий сидел на кортах у откинутой боковой крышки капота и что-то сосредоточенно высматривал.

– Чья машина? – полюбопытствовал я.

– Да вот, купил, – похвастался Рыжий, довольный своим приобретением. – И всего-то за полторы тысячи! Купец один продал с рук. Хороший агрегат, двадцати лет не отбегала ещё. Такую как раз и хотел. Только впрыск чуток барахлит

– Ты с дуба рухнул?! – я был ужасе от столь необдуманного поступка своего компаньона. – Ты нахрена это сделал?

– А чо? – удивился Рыжий. – Тебе то, вообще, какое дело? Мои деньги. Как хочу – так распоряжаюсь. Твоего разрешения, что ли, просить?

– С головой не дружишь? А если будут интересоваться, откуда деньги взял?

– И чо? Скажу, батя подарил или ещё чего… Да и вообще, ты вон сейф за две тысячи купил, а я машину – не могу? Слушай, Барчук, мы – просто деловые партнёры, как я трачу деньги – моё дело.

Тут я ничего не мог сказать. И действительно, его траты я не мог проконтролировать, оставалось только жалеть, что связался с идиотом. А ведь казался нормальным малым…

В этом месяце я уже легализовал кое-какие средства. Для пробы вывел три тысячи. Обошлось без эксцессов. В следующем – уже планировал отмыть десять. Лаврентий Сергеевич предупредил, что могут придти проверяющие, но по его словам, проблема эта легко решалась взяткой. Так что переживал я не сильно. А вот за своё будущее беспокоился. Ещё и Катрин, как назло, не выходила на связь. Я уже начал опасаться, что с ней что-то случилось. В газетах писали, что Нижний снова трясёт от межродовых распрей. На деда моего, Ярослава Всеволодовича Барятинского, было совершено покушение. Неизвестные обстреляли его машину, когда он возвращался из столицы. А через день полыхнул резиновый завод дворян Бобриковых. А может быть, Катрин молчала, потому что Птахины не захотели меня брать на службу. Так или иначе, я по-прежнему был сам по себе и на помощь извне не сильно рассчитывал.