Зависимость (СИ) - "viiserfii" - Страница 70

Но его слова звучат слишком искренне, отчего Кендалл чувствует, как кольнуло ее сердце. Она ощутила его тоску на себе и опечаленно вздохнула, слегка потрепав его взъерошенные волосы.

— Еще рано, — произносит она, сдерживая дрожь в своем голосе.

Хочется расплакаться. Она до сих пор не может поверить в то, что он жив.

— Рано, — повторил Бибер с неким укором, а затем, чуть помедлив, взглянул ей в глаза. — Скоро мы дождемся того, что станет уже поздно.

— Не понимаю, о чем ты, — Кендалл качнула головой, заинтересованно глядя в его лицо.

Серьезное, бледное. Его щеки впали, и скулы стали казаться еще более острыми, придавая ему болезненный вид.

Теперь понятно, почему врачи не хотят его выписывать. Джастину срочно нужно набирать вес и брать в привычку здоровый сон.

— О Марке.

Даже это имя он произносит брезгливо. Будто с отвращением выплевывает каждую букву.

— Наверняка, он уже знает о том, что я жив. Теперь, я больше, чем уверен, он будет принимать радикальные меры. Может действовать на меня через дорогих мне людей, через тебя или Октавию, — он разочарованно вздохнул, собираясь с мыслями. — Он ужасный человек. Может убить вас и глазом не моргнуть, а постоять за вас будет некому, потому что я, как натуральный овощ, сижу здесь и бездействую.

— Не говори так, — Кендалл взмахнула ресницами, поднимая блестящие от подступающих слез глаза.

Она сильнее сжала его руку, сплетая пальцы в замок и жадно прижалась губами к его скуле. Джастин почувствовал горячую слезу, которая скатилась с ее щеки, пропитывая влагой и его кожу. Такая легкая капля, но сколько эмоций она разожгла внутри…

Отчаяние, любовь, желание защитить и что-то такое необъяснимое. Похожее на бабочки в животе, но их будто сжимает невидимая ладонь. Не дает им расправить крылья, но они упорно бьются и щекочут кожу, призывая сделать хоть что-то, что облегчит давление. Наверное, это страх потерять близких…

Девушка приятно удивилась, когда почувствовала его губы на своих. Когда Джастин стал целовать ее властно и настойчиво. Как раньше. Кендалл улыбнулась.

Она потянулась вперед, чтобы стать чуточку ближе к нему, обвила руками его шею, прижалась грудью к его и почувствовала громкое, ровное сердцебиение.

Бибер сегодня намного активнее, чем был ранее. И этого ей чертовски не хватало.

— Хочу тебя, — хриплый голос на грани чувственного стона вырывается из его губ и тонет в глубоком поцелуе.

Кендалл незамедлительно отстранилась, растерянно посмотрев в потемневшие глаза. Слова застряли в горле, а резко нахлынувший жар не дал даже мысленно выстроить фразу.

Девушка выдала что-то сдавленное и явно не похожее на связную речь прежде, чем оказалась распластанной под приятной тяжестью сильного мужского тела.

— Джастин… Мы же в больнице. Мы не можем… — он позволял ей говорить только когда отстранялся от ее губ.

Своей настойчивостью Бибер сводил с ума, и ему было сложно отказать. В особенности, когда такой прилив бодрости у него случился впервые за две недели после госпитализации.

Но всё же, им пришлось отказаться друг от друга, когда дверь в палату неожиданно открылась, и оба ошарашенно взглянули на источник звука.

— Мой братец идёт на поправку! — воскликнула Октавия, весело захохотав, и, отвернувшись, закрыла за собой дверь, чтобы дать сладкой парочке несколько секунд прийти в себя и принять прежнее положение.

— Ты вовремя, — саркастично отметил Джастин весьма решительным голосом.

Хотя его грудь все еще тяжело вздымалась, не успев успокоить дыхание после, казалось бы, обыкновенных поцелуев. Но то, как Бибер изголодался по ним, делает губы Кендалл в тысячи раз слаще. И желаннее. И горячее.

Чёрт, Кенни.

Джастин зажмурился, когда заметил, какой развратной улыбкой она одарила его, пока Октавия спокойно выкладывала на тумбочку фрукты и красно-белые пачки Мальборо. Затем этот неприличный жест языком, с которым она, как бы невзначай облизнула припухшие губы. Это заставило Бибера приложить усилия, чтобы справиться с острым возбуждением, за чем последовала мучительная пульсация в паху.

— Я не хотела покупать тебе сигареты, но Макс убедил меня, что они доставят тебе хоть немного радости, — проинформировала младшая Бибер, продемонстрировав брату пачку. — Так что, в этом ты обязан ему.

— Я и так хорошо отношусь к Максу, — Джастин повел плечом. — Он помог мне спасти тебя.

— Печально, что, чтобы понравиться тебе, ему нужно быть героем, — с нотками разочарования сказала Октавия.

— Потому что ты достойна только героя, — он задержал на ней уверенный взгляд, и та расплылась в смущенной улыбке.

— Ты всегда умел красиво говорить, — хихикнула девушка, закатывая глаза.

— Разве это не пригодилось мне в жизни? Девушки млеют от красивых речей, — Джастин хитро прищурился, ненароком взглянув на Кендалл. — Особенно, если умение подбирать нужные слова сочетается с безупречной внешностью… Как у меня, — он невинно улыбнулся.

— Эй! — возмутилась та, заметив на себе замышляющий взгляд, и шутливо пихнула Бибера в плечо.

— И скромностью, — добавила Октавия, наигранно закивав. — У тебя есть возможность применить все эти таланты в пятницу, — спокойно информирует она.

— А что будет в пятницу? — Джастин нахмурился, пытаясь вспомнить, что должно произойти в этот день, и при чем здесь вообще его красноречивость и привлекательная внешность.

— Конкурс «Мисс школы», в котором я принимаю участие, — с гордостью вздернув подбородок, улыбнулась шатенка.

— Правда? — восхищенно переспросила Кендалл, словно ребенок, только что получивший целый мешок конфет. — А в моей школе никогда не было подобных мероприятий, — с грустью выдохнул тот же ребенок, когда осознал, что вместо конфет ему положили лакрицу.

— Хорошо. Что требуется от меня?

Бибер решил подойти к этому делу серьезно. Он внимательно посмотрел на свою сестру, складывая руки на груди.

— От вас, — поправила Октавия, охватив взглядом и Кендалл. — Кенни поможет мне с прической и платьем, ты не против? — девушка состроила милую мордашку, а Бёрд беспрекословно согласилась. — А ты, Джастин, просто выйдешь на сцену и скажешь пару хороших слов о своей любимой сестре.

— Зачем же «хороших»? — он хитро улыбнулся. — Плохое всегда интереснее…

— Окей. Тогда попрошу Макса, — Джастин словил на себе предупреждающий взгляд и тут же возмущенно раскрыл рот.

— Ладно-ладно. Я подготовлю прекрасную речь для твоего конкурса, — он невинно улыбнулся, театрально выпрашивая у Октавии одобрительного кивка. — Но вопрос в том, выпишут ли меня до пятницы, — Джастин вдруг задумался, напряженно закусив внутреннюю сторону щеки.

— Это твоя мотивация, чтобы пойти на поправку, — беспечно пожала плечами сестра и, закинув на плечо свою сумку, послала ему воздушный поцелуй. — Люблю тебя.

— И я люблю тебя, — прошептал Джастин, провожая взглядом ее фигурку.

— Она такая хорошая, — улыбнулась Кенни, когда дверь в палату закрылась.

— Она всё больше напоминает мне маму… — отрешенно глядя в одну точку пробормотал он.

— Джастин…? — девушка неуверенно позвала его, заставив карие глаза посмотреть в свою сторону.

Сейчас они горели теплым медовым оттенком. Родным.

— Какая она была?

Вопрос вызвал едва заметную улыбку на его губах. Вероятно, Биберу было приятно услышать в ее голосе нотки заинтересованности о его семье.

Мужчина свел брови на переносице, образуя напряженную складочку и немного подумав, произнес:

— Добрая. Светлая. Теплая и мягкая, как любимый свитер…

Кендалл заметила, как грустнеет его взгляд. На щеке появилась морщинка злости, а край губ дёрнулся, цокнув.

— Но отец совсем этого не ценил, — заявил он еще более низким голосом. Таким, что пробрал до мурашек. — Он убил ее.

Кендалл вздрогнула, вмиг пожалев о том, что решила спросить об этом. В глазах застыли слезы. Она почувствовала, как начинают дрожать кончики пальцев, но Джастин успокоил ее трепет, бережно прикоснувшись к ним теплыми губами. Мягко поцеловал костяшки, поднимая вверх медовые глаза.