Функция (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 24

Так прошло около десяти минут. За это время я лишь единожды удостоился замечания от Крестянина, мол, как-то слишком спокойно себя ведёт пленник. Но я даже глаза открывать не стал. Зачем пытаться обмануть того, кто тебе априори не верит?

Вскоре послышались шаги. Один человек неторопливо шёл в гараж, но не с улицы, куда смотрел Костлявый, а со стороны двери, ведущей куда-то к внутренним помещениям. Скрипнули петли, и я открыл глаза.

Напротив, метрах в трёх, стояла женщина. Даже, я бы сказал, дама. Этакая холёная бизнес-леди возрастом ближе к пятидесяти, но, как говорят, прекрасно сохранившаяся. Дорогие косметические процедуры сегодня творят настоящие чудеса. Она была в светло-сером брючном костюме, который подходил гаражу так же, как мои окровавленные лохмотья квартире Стаса в Доме на набережной. Короткие светлые волосы уложены в обманчиво простую мальчишескую прическу, лицо холодное и надменное. Только глаза в образ руководителя предприятия не вписывались. Были они совершенно безумными, уж я-то в этом разбирался.

Это мать Козыря, что ли? А папка где? Шаблон, конечно, но месть должны вершить мужчины! Да и предсказуемые они, не то что обезумевшие от горя женщины.

Барыня смотрела на меня и молчала. Не кривила лицо, не брызгала слюной, просто смотрела и молчала. Затем отвернулась и бросила Костлявому:

— Девку сюда.

Я сразу же понял, что сейчас будет. Дамочка будет меня ломать. Заставит смотреть на то, как Люську насилуют, а потом убивают. Вот про это я и говорил — женский подход! Не просто наказать за смерть сына, но и заставить страдать. Не, реально, лучше бы папка пришёл!

К несчастью, я не ошибся. Через несколько секунд два молодых бычка втащили в гараж связанную и мычащую сквозь кляп Скалли. Хозяйка посмотрела на неё с холодным презрением, потом перевела свой безумный взгляд на меня.

— Зачем ты убил Егора?

Так его Егором звали? Ну, буду знать. А чего ей отвечать-то? Я не помню, но она такого ответа не примет. Молчать, как партизан на допросе, тоже не вариант, в моём положении лучше тянуть время, а то Люську резать начнут прямо сейчас.

Я дернулся всем телом, изображая бессильную ярость, но на самом деле в очередной раз проверяя крепость оков. Не сломаю, факт. Но есть один вариант. Надо только, чтобы ко мне кто-то подошёл на расстояние удара.

— Потому что он был уродом! — выкрикнул я, демонстрируя эмоцию, которой не испытывал. — Херово ты его воспитала, мамка!

У женщины дернулась щека. Скорее всего, она тоже была не в восторге от того, в кого вырос её сынок. Но мать же! Кем бы он ни был, какие бы грехи ни совершал в жизни, для неё он всегда останется ребенком.

Моя мать такая же. Приди я сейчас к ней в больницу, расскажи обо всем, что случилось, о трупах, оставленных за спиной, она бы только провела рукой по моим волосам и сказала: «Бедный мой мальчик, что же ты натворил!»

— Это не тебе было решать, — отчеканила она, мигом вернув самообладание.

Да у нас тут синдром небожителя! Всякая пыль под ногами не вправе рассуждать, что может делать представитель благородного семейства, а что нет. Ох уж мне эта современная недоаристократия! Сами-то откуда повылазили? Ты, вообще, в курсе, на чем сделан первый миллион твоего мужа?

— Но я решил, да? — оскалился я с безуминкой. — И пацана твоего больше нет! А то, что ты меня убьёшь или девку запытаешь, ничего не изменит. Ты его не вернешь!

Откуда только слова-то такие брались? Похоже на то, что в период вычеркнутых из моей памяти двух недель я активно занимался самообразованием не только по анатомическому справочнику, но и по основам психологии.

Фарфор на лице барыни треснул. Она и так-то едва держала спокойствие, а мои слова сорвали нарезку окончательно. Дернулась всем телом, и я понял, что сейчас произойдёт. Она приблизится и ударит меня по лицу. Ну же, давай! Это даст мне возможность...

Но нет! Ошибся! Хозяйка не стала марать об меня руки. Вместо этого отступила на полшага, повернулась в сторону держащих Люську быков и приказала:

— Начинайте!

На лицах отморозков расплылись улыбки, а вот их старшие товарищи брезгливо сморщились. Но вмешиваться не стали. Стояли, наблюдая за мной. Беспредельщики тем временем стали срывать с девушки одежду. Не слишком торопясь, откровенно наслаждаясь процессом, страхом жертвы и вседозволенностью.

И что бы я там ни думал минуту назад о своей новой личности, о сдержанности и хладнокровии, ей это не понравилось. В голове зашумело, челюсти сжались, а мышцы напряглись, желая разорвать металл наручников. Теперь я не играл ярость — я стал яростью. Правда, пока беспомощной и бессильной.

За мычанием девушки, пыхтением отморозков и шумом собственной крови в голове я не заметил появления нового действующего лица.

— Ты что тут устроила, Маша?

Вопрос задал среднего роста мужчина с благородной сединой в волосах и жестким лицом постаревшего питбуля. Папка пришёл, без вариантов! Как же ты вовремя!

Женщина резко повернулась и рявкнула:

— Не твоё дело!

Скандал в благородном семействе? Разлад любящих супругов на почве смерти сына? Очень похоже.

— Это мой дом. Мои люди. Значит и дело моё.

Говорил он спокойно, роняя слова на пол, словно кусочки свинца. Телохранителям, которые притащили меня сюда, и тем стало не по себе, а отморозки и вовсе испуганно замерли, не желая привлекать внимание большого босса. Но на его жену аура власти подействовала слабо.

— Ты его никогда не любил!

— Мы это сейчас должны обсуждать? Здесь?

— Я его рожала!

— И испортила.

— Пошёл прочь! Я сама всё сделаю!

— Это и мой сын.

— Тебе только лицо надо сохранить! Чтобы никто не подумал, что Гога стал слабым и старым! На Егора тебе всегда было плевать! Ты просто откупался от него деньгами!

Телохранители, да и быки помоложе, во время семейного скандала отвлеклись от моей персоны и теперь переводили взгляды с хозяйки на хозяина. Да, ребята, а я-то думал, что у меня проблемы! У меня-то норм всё, просто вишу, как говяжья туша на разделке. А вот у вас настоящий конфликт интересов назревает: выбор стороны, каждая из которых вошла в клинч. Кто из вас кому подчиняется? И кому больше верен? Если я правильно всё понял, мать Козыря мою казнь решила провести без уведомления отца. А у кого бо́льшая власть в дворянском семействе?

С одной стороны, для меня вроде ничего не изменилось. Я продолжал висеть на стальном тросе под потолком, Люся по-прежнему находилась в лапах двух бугаёв. Но с другой — ситуация пошла вразнос, и теперь могло произойти всё что угодно. Что сулило определенные возможности.

— Девку в машину, — приказал Наумов. Он решил не развивать скандал. Бывший бандит всё ещё не повышал голоса, но говорил с такой властностью, что бычки дернулись выполнять распоряжение. Даже несколько шагов успели сделать к выходу, но были остановлены воплем матери Козыря.

— Не сметь!

Так. Так-так-так! Что у нас дальше будет? Олигарху плевать на Люсю, увести он её приказал не для того, чтобы жизнь сохранить, а потому что его власть поставили под сомнение. Если в столкновении характеров победит он, меня и Скалли всё так же ждёт смерть, разве что попроще, без издевательств. А если поле боя останется за мамкой — кожу с нас обоих будут срезать долго и с наслаждением.

Мне, если честно, больше подходил вариант с матерью. Меньше контроля — больше шансов вырваться. Блин, да я уже был близок к свободе! Если бы не появление отца семейства! Наумов весь такой спокойный, он и его люди ошибку вряд ли допустят. Бандиты, по крайней мере, те, что выживают, а потом старательно маскируются под законопослушных граждан, к лютым зверствам тяги не имеют. Они решают проблемы. А самый лучший из способов решить любую проблему — это пуля в затылок и закопанные на карьере тела.

— Маша, давай без сцен! Что за нелепая идея делать это здесь? Тебе не приходило в голову, что убивать людей в собственном доме не очень умно?

— Как будто это имеет значение! С твоими связями!