Воспарить к небесам (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 46

Я почувствовала, как мое лицо запылало, но не так, как обычно это происходило из-за Микки.

А из-за того, что я была в бешенстве.

— У меня есть декольте, потому что у моего платья есть декольте, Микки.

— Подтяни платье, Амелия.

Я в притворной панике огляделась по сторонам, потом снова посмотрела на Микки, отпустила его палец и судорожно схватила его за лацканы пиджака.

— О Боже! — воскликнула я. — Неужели я не заметила, как попала в машину времени? Неужели мы вернулись в 1818 год, когда мужчина может затащить женщину в нишу в ресторане и потребовать, чтобы она прикрылась?

Микки не ответил, и то, что у него не было готового ответа, удивило меня достаточно, чтобы обратить на него более пристальное внимание.

И я увидела, что он смотрит на меня сверху вниз, его лицо было грозным, челюсть сжата, будто он мог легко убить кого-то, мучительно и кроваво.

И самым ближайшим к нему человеком была я.

— Микки, — прошептала я, разжимая пальцы, чтобы разгладить его пиджак, а затем с надеждой выскользнуть и убежать.

Но так далеко я не продвинулась.

Он коротко пробормотал:

— К черту.

А потом он стал меня целовать.

Микки Донован целовал меня!

Сначала я застыла в полном недоумении.

Потом его язык коснулся моих губ, я открыла рот, и он скользнул внутрь…

И я попробовала Микки на вкус.

Это был самый прекрасный вкус, который когда-либо касался моего языка.

Из-за этого мне захотелось больше.

И я приняла его, получив при этом самый лучший поцелуй в своей жизни.

Он был глубоким, влажным, огненным.

Так много всего, что я забыла обо всем.

Я забыла, что нахожусь в ресторане.

Я забыла, что у меня свидание.

Я забыла, что мое свидание было в этом ресторане.

Я и забыла, что там были дети Микки.

Я забыла все.

Все, кроме Микки.

Он пожирал нас обоих своим обжигающим жаром до такой степени, что ртов и языков было недостаточно, и мы оба начали шарить друг по другу.

Я была права.

Где бы я ни дотронулась, он был твердым и горячим.

Мне это очень понравилось.

И его руки на мне, поверх моей одежды, делали со мной вещи, о которых я и не подозревала, что могу чувствовать.

Я захныкала, и он оторвался от моих губ.

Но он не ушел далеко, и я оказалась прижатой к стене твердым теплым Микки, его пальцы запутались в моих волосах, а другая рука легла мне на зад. Мои руки были под его пиджаком, одна рука сжимала сзади рубашку, другая плотно прижималась к его твердой как камень лопатке.

Мы оба тяжело дышали.

— Два варианта, Амелия, — заявил он низким, гортанным голосом, который пронесся прямо между моих ног, заставляя увлажниться еще больше, чем когда мы целовались. — Ты либо пойдешь туда и скажешь этому парню, чтобы он шел гулять, сядешь за наш столик и поужинаешь с нами в честь дня рождения Киллиана, либо пойдешь туда, заберешь отсюда этого парня, покончишь с ним, а я приду позже.

— Было бы невежливо сказать ему, чтобы он шел гулять, — сказал мой рот за меня.

— Тогда убери его задницу отсюда, покончи с ним, а я приду позже.

О Боже, что же происходит?

— Микки, — прошептала я.

Он прижал меня к стене, и его пальцы скользнули глубже в мои волосы, сжимая их, а его другая рука сжала мой зад.

То, что я промокла насквозь, было историей, теперь я боялась, что с меня капает.

— Убери его отсюда, Эми, — прорычал он.

— Хорошо, Микки, — выдохнула я.

Его взгляд упал на мой рот, и он пробормотал:

— Прямо через дорогу, черт возьми.

— Микки, думаю… — начала я.

— Если ты думаешь, что следующие три часа будешь думать о чем угодно, только не о том поцелуе и не о том парне, я поцелую тебя снова, Эми, и ты не будешь думать.

Он не мог поцеловать меня снова. Если бы он это сделал, я бы растеряла все мысли и, вероятно, все закончилось бы сексом у стены с Микки в темном алькове модного ресторана.

— Не думаю, что забуду этот поцелуй, — сказала я ему с придыханием.

— Верно, — отрезал он, и его голос прозвучал сердито.

— Ты сердишься? — спросила я.

— Ты собираешься пойти к тому парню в этом платье? — спросил он в ответ.

— Ну… да.

— Тогда, да, я злюсь.

Это еще больше сбивало с толку.

— Но почему? — спросила я.

— Поменяйся со мной ролями и представь, что я иду к женщине, которая одета в такое вот платье, — отрезал он.

Это меня не сбило с толку.

— О.

У меня было такое чувство, что моя четырнадцатилетняя дочь была права.

Микки Донован был в меня влюблен.

— А теперь ты будешь милой, и мне придется снова поцеловать тебя, что, возможно, будет настолько жарко, что на этот раз я не смогу остановиться, так что мне придется трахнуть тебя у стены в коридоре ресторана, пока дети будут ждать меня, чтобы поужинать в день рождения моего сына? Или ты собираешься тащить свою задницу к столу и уберешь этого парня отсюда?

Я тяжело дышала, когда ответила:

— Я собираюсь убрать этого парня отсюда.

— Хорошее решение.

Мы смотрели друг на друга и не двигались.

Это продолжалось довольно долго, прежде чем Микки заметил:

— Ты не уходишь.

— Ты должен отпустить меня, милый, — прошептала я.

— Черт, — прошептал он в ответ, и случилось невыносимое.

Его пальцы выскользнули из моих волос, рука упала вниз, и он отступил назад.

Я почувствовала себя так, словно передо мной открылся сундук с сокровищами, полный золота, и все оно было моим, а затем, как только я погрузила пальцы в сверкающие монеты, в мгновение ока оно исчезло.

— Иди, детка, — мягко приказал он.

Я выдержала его пристальный взгляд, облизала губы, сжала их и кивнула.

Затем я начала уходить, но остановилась, когда он тихо позвал:

— Эми.

Боже, одно лишь имя, слетевшее с его губ, сделало меня еще более влажной.

Я повернулась к нему и увидела, что он схватил забытую мною сумочку с того места, куда она упала на пол, и протянул ее мне.

Я взяла ее, прошептав:

— Спасибо.

— Иди, — прошептал он в ответ.

Я умчалась, благоразумно отправившись сначала в туалетную комнату, чтобы поправить прическу (когда я закончила, она уже не выглядела так хорошо, а потом опять же, у меня не было много времени, а мои руки дрожали).

А еще я накрасила губы помадой.

Но не было никакой возможности скрыть, что я выглядела так, будто меня целовали. Основательно. Губы распухли, щеки раскраснелись, глаза были затуманены. Я попыталась исправить ситуацию, но и на это у меня не было времени.

Мне бы это было только на руку, хотя и не совсем, потому что это облегчило бы задачу вытащить Брэдли из ресторана, просто делать это было не очень приятно.

Он заметил, что Микки ушел.

Когда я вернулась, он заметил мои основательно зацелованные губы и взъерошенную прическу.

Поэтому, когда я мягко сказала, что нам нужно уйти, чтобы поговорить, он бросил кислый взгляд в сторону Микки, прежде чем отбросить салфетку, отодвинул стул, достал бумажник, бросил несколько банкнот на стол и удалился.

Он не помог мне подняться с места.

Он не держал меня за руку, когда выходил из ресторана.

И он пошел так быстро, что мне пришлось поспешить, чтобы не отстать, так что я могла только оглянуться и помахать рукой в сторону стола семейства Донован.

Микки смотрел на меня, и в его взгляде была смесь раздражения и гнева.

Киллиан помахал мне рукой.

Эшлинг только мельком взглянула на меня, но когда она отвела взгляд, то улыбнулась легкой улыбкой, как кошка, которая только что съела сливки.

*****

Я расхаживала перед своей стеной из окон, прижимая телефон к уху.

А еще я бормотала.

На голосовую почту.

— Ладно, теперь я знаю, что отдалилась. Знаю, ты пыталась поддерживать со мной контакт. Знаю, у меня было много всего на уме, но ты была одной из этих мыслей, и я должна была дать тебе знать об этом, а не только писать сообщения, — сказала я голосовой почте Робин. — Но со мной многое происходило, происходит и сейчас, и пока это происходило, я совершила много ошибок. Очень много.