Воспарить к небесам (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 21

Вот тогда-то и появилась усмешка, но она убивала, что было нелегко.

— Абсолютно.

Я сглотнула, прежде чем кивнуть и сказать:

— Спасибо, Микки. — Я сделала глубокий вдох и выдохнула, закончив, — и еще раз, мне очень жаль.

— Нет ничего, за что нужно извиняться. Ничего ведь не случилось.

Хороший человек. Добрый человек.

Человек с замечательными детьми, которых я теперь из кожи вон вылезу, чтобы видеть крайне редко.

Типа того, чтобы помахать им из машины или, таща свой зад в дом, если мне не повезет выйти, когда они будут на улице.

— Хорошо, — сказала я, придавая своему голосу твердость. — Я бы пригласила тебя на бокал вина, но у меня нет бокалов, и я вроде как занята.

Его улыбка стала свободнее.

— Я бы сказал, что ценю твое предложение, но я не пью вино, и мне тоже есть чем заняться.

Он лгал.

Так же, как и я.

Все было кончено.

Это должно было бы принести мне облегчение, но вместо этого неприятное чувство зарылось глубже, а затем вытянуло длинные щупальца, кончики которых распространяли кислоту по всем частям моего тела.

— Ладно. — Я начала закрывать дверь. — Увидимся, Микки.

— Надеюсь.

Это тоже было ложью.

Я растянула губы в улыбке.

Он сдержал улыбку, поднял руку и отвернулся.

Я не стала вежливо ждать, чтобы закрыть и запереть дверь, сделав это немедленно.

Я снова повернулась к комнате. Встроенные лампы верхнего света были включены, приглушены, но обычно я никогда их не включаю. Я бы использовала торшеры.

Только у меня их не было.

Мои ноги хотели унести меня в спальню, в ванную, к зеркалу.

Я им не позволила.

Я пошла на кухню и сделала это, думая: к черту всё.

Поэтому, добравшись до кухни, я открыла бутылку вина и налила здоровую порцию в пластиковый стаканчик.

Я вышла с ним на террасу. С тех пор как я переехала сюда, я там почти не бывала. Добравшись до перил и остановившись, я почувствовала холод, идущий от моря, и мне понравилось.

Мне нужна была мебель для террасы.

Мне нужен был список дел.

Мне нужен был список дел с различными заголовками, который, завершившись, вероятно, оказался бы длиной со список подарков Санты.

Но сначала мне нужно было принять решение.

Оставаться внизу и позволить себе опуститься еще ниже.

Или вытащить голову из задницы и взять себя в руки.

Я приехала в Мэн, чтобы сделать последнее, и через несколько недель закончила тем, что поцеловала своего красивого, доброго соседа, одним махом убив многообещающие отношения дружбы и товарищества и превратив их в неловкие отношения избегания и беспокойства.

Мне нужно было выговориться, и для этого я хотела позвонить Робин. Мне хотелось рассказать ей все, что случилось, и послушать, как она говорит мне то, что всегда говорила. Какая же я милая. Какая умная. Какая красивая. Как я заслуживаю всего хорошего в своей жизни. Как я заслуживаю, чтобы со мной обращались должным образом. Как я заслуживаю того, чтобы меня лелеяли, защищали и уважали.

Но я не отвечала на звонки Робин, только обменивалась быстрыми сообщениями и электронными письмами, которые теперь будут только сообщениями, так как я продала свой компьютер.

И я отрезала себя от Робин.

Я не могла позвонить Джози или Алиссе, потому что они были близки с Микки, и они подумали бы, что я сумасшедшая, глупая, слабая и убогая из-за того, что сделала. И в этих неловких отношениях они встанут на сторону Микки. Он был их другом. Я была просто новой знакомой, цепляющейся за дружбу со всеми, потому что я так ужасно в ней нуждалась.

И я знала, что так и будет, не только потому, что они знали меня две недели, а его целую вечность, но и потому, что мои друзья, которые не дезертировали, когда Конрад меня бросил, дезертировали, когда я сошла с ума после того, как Конрад меня бросил.

Нет.

Мне нужно было понять, чего я хочу.

Я должна выяснить, кто я такая.

Я должна создать дом.

Я должна вернуть своих детей.

Я должна построить свою жизнь.

Мне нужно было хоть немного самоуважения. Я должна перестать вести себя как идиотка, слабая, эгоистичная и глупая.

Мне придется начать присматривать за собой.

Я должна перестать быть такой нуждающейся. У меня больше не было мужа, который мог бы меня удовлетворить. Я потеряла детей, которые, просто дыша, давали мне все, в чем я могла нуждаться. Мне нужно найти что-то, что заполнит эти пустоты.

И я не могла опуститься ниже. Я не смогу прожить еще один день, чувствуя себя так, как вчера. Я не смогу прожить еще одну неделю, еще один месяц, целую вечность, чувствуя себя так, как я чувствовала себя с тех пор, как Конрад сказал мне через кровать, которую мы делили, кровать, в которой мы зачинали наших детей, что он уходит от меня к другой женщине.

Я оставила свою жизнь позади, потому что она не была хорошей.

И я приехала в Мэн, чтобы изменить эту жизнь.

Так что у меня был только один выбор.

Не важно, сколько времени это займет, не важно, что это заставит меня истекать кровью, не важно, чего мне это будет стоить, не важно, что это отнимет все, что у меня есть, и вынудит пуститься на поиски большего, я должна сделать то, ради чего приехала в Мэн.

Мне нужно создать дом.

Я должна исцелить свою семью.

Я должна найти себя.

Я должна отпустить старое.

Я должна взять себя в руки и начать все заново.

ГЛАВА 5

Начало положено

— У нас есть… миска. — Алисса объявила об этом после того, как вытащила миску из сумки и упаковки и поставила ее на край барной стойки моей кухни.

Я уставилась на миску. Джози, стоявшая рядом с Алиссой, заговорила:

— Это хорошая миска.

— Мы весь день ходили по магазинам по всему округу и купили… миску, — возразила Алисса.

— Обустройство целого дома не происходит за один день, Алисса, — сообщила ей Джози.

— Это я слышала, — ответила Алисса. — Но если ты за девять часов обойдешь пятнадцать магазинов в трех городах, и купишь больше, чем… миску. — Хотя я ошеломленно бродила по кухне, все еще глядя на миску, я понимала, что она обращается ко мне: — Деточка, все, что у тебя есть — это диван и кровать. У тебя даже телевизора нет. Ты должна ускорить это дерьмо.

Я остановилась на кухне и оторвала взгляд от миски. Красивая. Нет, удивительно красивая; большая, широкая, приземистая, снаружи шероховатая сланцево-серая, внутри — глянцево-синяя, такая синяя, что казалась почти черной, переходящей в цвет индиго, который был так великолепен, что у меня перехватило дыхание. Таким образом, я купила миску, единственную вещь, после пятнадцати магазинов в трех городах.

Я перевела взгляд на садящееся за море солнце. Было еще светло, облака были расцвечены в розовые и сливочно-кремовые оттенки. Но я смотрела в эти окна уже две с половиной недели. Я знала, что оттенки будут меняться и меняться. Они могли быть глубокого персикового, мягкого лавандового, сверкающего оранжево-желтого оттенков, поразительной фуксии, кобальтово-голубые… все это отражалось в море.

— Амелия, с тобой все в порядке? — услышала я вопрос Джози, но не сводила глаз с нежно-розовых и сливочно-кремовых облаков.

— Детка, — я почувствовала легкое прикосновение к пояснице, и слова Алиссы прошептали мне на ухо. — Ты в порядке?

— «Сира», — пробормотала я.

— Что? — переспросила Алисса, не отходя от меня.

Я повернулась, ее рука сдвинулась и я посмотрела между ними.

— Бокалы «Сира» из магазина у бухты. Все бокалы для красного вина оттуда. Пино Нуар, Каберне. Мне не понравились их бокалы для белого вина, а бокалы для шампанского просто ужасны. Но я возьму их бокалы для красного вина.

— Э-э… ты поняла, о какой фигне она говорит? — пробормотала Алисса Джози.

— Она говорит о тех бокалах в стекольном магазине, — объяснила Джози.

— Она будет покупать разные бокалы для разных сортов красного вина? — спросила Алисса.

— Ш-ш-ш, Алисса! Чувствую прозрение, — ответила Джози, поднимая руку и махая ею на Алиссу.