Воспарить к небесам (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 112

Мы вместе поужинали. Мы ели перед телевизором (за исключением Килла, который ел снаружи у огня), и Микки сидел рядом с дочерью, а не со мной. Он также поддразнивал ее, пихая ногой или толкая локтем, пока она не закричала: «Папа, прекрати!», — на что он ответил фальшиво невинно: «Что прекратить?» На это она закатила глаза и одарила его улыбкой, которую пыталась, но не могла скрыть, и так как Микки не прекратил, она начала громко и тяжело вздыхать, но больше ничего не сказала.

Это было очень мило.

Но это не сработало.

После ужина мы убрались. Потом все закутались в куртки и шарфы, и вышли на улицу и ели запеченный зефир с крекерами.

Эшлинг съела три.

Затем она вернулась в свою комнату посмотреть фильм.

*****

Я лежала голая в своей ванне, прислонившись спиной к Микки, который, очевидно, также был голым. Он обхватил меня руками, его колени были согнуты, а я перебирала пузырьки в воде и смотрела на море.

Было воскресенье. Воскресенье, когда мои надежды попробовать новые уловки с Эшлинг были разрушены, когда она объявила за завтраком, что кто-то из ее друзей хочет пойти в кино, а затем погулять, и что родители одной из ее подруг согласились их отвезти. Микки сказал, что она может идти.

Хорошая новость заключалась в том, что перед уходом Эшлинг приняла душ.

Плохие новости заключались в том, что я не могла попробовать новые уловки.

Вскоре после этого Киллиан объявил, что один из его друзей хочет пригласить его поиграть в игры, что также включало предложение матери его друга приехать и забрать его к ним домой.

Микки тоже согласился, но обоим было оговорено, что они будут дома к ужину, чтобы он мог убедиться, что они сделали домашнее задание и готовы к школе на следующей неделе. Я решила, что он согласился еще и потому, что их целую неделю не будет и ему хотелось провести с ними последний ужин.

Тем временем мои дети написали, что приедут на ужин и проведут у меня ночь, а Оден добавил: «Мы остаемся до среды, если ты не против».

Безусловно я не возражала.

Это неожиданно дало нам с Микки возможность целый день побыть вместе.

Но именно я предложила сделать это у меня дома, голыми.

Мне не пришлось выкручивать Микки руки.

— Странно, будто мы плывем, — пробормотал он, его рука успокаивающе скользила вверх и вниз по моему боку в теплой воде.

— Удивительно, не правда ли? — переспросила я.

— Этот Камерон знал, что делает, — ответил он.

Так и есть, что вызвало у меня некоторое уныние, потому что все указывало на обнадеживающий, чудесный факт, что у нас будет совместное будущее.

Но это означало, что я потеряю Голубой Утес, а я его любила.

Тем не менее, Микки я любила больше, чем свой дом, поэтому я отпустила это.

— Спасибо за попытки с моей девочкой, — прошептал Микки мне на ухо, его рука скользнула в воде по моему живота, а затем снова обняла меня.

— Не удивляюсь, что она не открыла мне свой интерес к косметике и не открыла свою душу. На это потребуется время. Такой прокол — я начала тогда, когда ей нужно было возвращаться к маме.

— Может, Рианнон удастся.

— Может.

И я очень на это надеялась. Если Рианнон взяла себя в руки, то трое взрослых, которые любили Эшлинг и заботились о ней, были намного лучше, чем один любящий отец, но еще и мужчина, который не знал, что делать.

— Мне надо с тобой кое о чем поговорить, — объявил Микки.

Я смотрела за окно, не имея понятия будет ли день пасмурным или солнечным, этими переменами он потчевал нас с интервалом в тридцать-сорок пять минут (в данный момент было пасмурно).

Он говорил серьезно. Расслабленно, но серьезно.

И я не знала, что можно ждать от Микки Донована, когда он расслаблен, но серьезен.

Понимая, что я ничего не сказала, я предложила:

— Давай.

— На прошлой неделе звонили мама с отцом, — сказал он мне.

Это не было большой новостью. Он часто разговаривал со своими родителями. У них были прекрасные отношения. Они обожали внуков. Даже издалека им нравилось быть в курсе событий, связанных с сыном и его детьми, но они не навязывались.

Однако они регулярно связывались с Микки по вечерам, всегда когда у него были дети, так, чтобы у них была возможность поговорить со всеми.

— Ладно, — ответила я, задаваясь вопросом, рассказал ли он им обо мне, и надеясь, что да, что у нас все серьезно и куда-то идет, и теперь они хотели приехать и познакомиться со мной.

В то же время я на это не надеялась, поскольку это означало, что я встречусь с ними, а Микки был с ними близок, так что мне будет необходимо произвести хорошее впечатление. И даже если бы они были в курсе, я беспокоилась, что соседка-наследница может показаться им не слишком серьезной.

— Я рассказал отцу о своих планах, — услышала я Микки сквозь свои мысли.

— О твоих планах? — переспросила я.

— Что ухожу от Ральфа, начинаю собственное дело.

— О, — пробормотала я.

— Он просто в восторге от этого.

Я улыбнулась открывающемуся за окном виду.

— Конечно. Это так волнующе.

— Он хочет вложить деньги.

Я повернула шею, чтобы посмотреть на него, и Микки устроился так, чтобы смотреть на меня сверху вниз.

— Правда? — переспросила я.

— Да, — ответил он.

— Я… это… — я слегка покачала головой. — Ну и что ты об этом думаешь?

— Отец всю жизнь прожил здесь, пока не переехали во Флориду. Он до сих пор знает практически весь город. У них с мамой здесь друзья, приезжая, они встречаются с ними, или же созваниваются. Они знают репутацию Ральфа, и не только по моим жалобам за те последние пятнадцать лет, что я работал на него.

— Ладно, — сказала я, когда он замолчал.

— Хочу сказать, он тоже слышал, как люди жаловались на Ральфа. Он думает, что если я начну свое дело, то оно окупится быстрее, чем я думаю.

— Это здорово, — заметила я.

— К тому же он все еще член клуба. Он знает, что может заставить их принять предложение от меня, но думает, что может даже заставить их рассматривать меня как подрядчика целого проекта — строительства поля для гольфа.

У меня поднялось настроение.

А потом упало.

— Я не решаюсь упоминать об этом, но Бостон Стоун тоже член клуба, — напомнила я ему.

— Да, детка, в клубе есть много кого, но наследие — это очень важно. Они могут быть расистами, и семья Стоуна, возможно, некоторое время жила в Магдалене, но Донованы живут в этом городе уже шесть поколений.

— Но это не помешало ему собрать подписи, которые он представил городскому совету, — заметила я.

— Я серьезно сомневаюсь, что он рассказал им все, как есть, он сделал это только из-за того, что проиграл тебя мне. Если бы они знали правду, то рассмеялись бы ему в лицо.

Скорее всего, так и было.

— Не уверен, что смогу начать с такого грандиозного проекта, — продолжал Микки. — Но, думаю, что могу взять кое-какие субподряды. По крайней мере, крыши домов. А, может, и что-то другое. Ты же знаешь, мне будет нетрудно собрать команду. Если я уволюсь от Ральфа, рано или поздно найду парочку рабочих, начну создавать себе репутацию, такое может случиться.

Я снова почувствовала волнение.

— Было бы замечательно, — тихо сказала я, и он усмехнулся.

— Да.

— Ты… не против взять деньги у отца? — осторожно спросила я.

— Как инвестиции — да, — ответил он. — Он начал с того, что сказал, что отдаст мне остаток моего наследства пораньше, наличными, которые, по его словам, принадлежат мне. Он сказал, что не будет возражать, если я что-нибудь сделаю с ними, буду ими наслаждаться, пока он еще жив. Для меня это стало как подачкой, поэтому я отказался. Если речь идет об инвестициях, то у него будет доля в компании, мы организуем это так, чтобы я мог выкупить ее, когда смогу себе это позволить, это может сработать.

Я повернулась так, что оказалась лицом к нему более близко.

— Что это значит?

— Это значит, что у меня есть в банке лакомый кусочек, чтобы бросить все и уйти. Ты подала документы. И за это тебе спасибо, детка, — мягко закончил он, одарив меня ласковой, легкой улыбкой.