Ленька Пантелеев - Пантелеев Леонид - Страница 18

• Предыдущая
• 18/103
• Следующая

- Я не врал. Это она ошиблась, - мрачно ответил Ленька.

- Да? А ведь я знаю, где ты был.

- Где?

- Я видел тебя из окна. Я сам думал, что ты ко мне идешь.

- Ну?

- Ты был у матросов. А? Что, неправда? Покраснел?

- И не думал краснеть, - сказал Ленька, трогая рукой щеку. Почему-то ему было противно объяснять Волкову, зачем он ходил в экипаж.

- Был?

- Ну, и был.

Волков с усмешкой посмотрел на него.

- А ты, кажется, и в самом деле большевик?

- Я?! Ты что - с ума сошел?

- Неизвестно еще, кто сошел.

- Так чего ж ты ругаешься?

- А зачем же ты ходил к матросам?

- Ну, и ходил. Ну, и что?

- А то, что матросы все поголовно большевики. Может быть, ты этого не знаешь?..

Нет, Ленька этого не знал. Он остановился и испуганно посмотрел на товарища:

- Шпионы? Все?!

Волков громко расхохотался.

Ленька вдруг почувствовал, что у него стучат зубы. Его знобило.

- Что с тобой? - спросил Волков, переставая смеяться.

- Мне нездоровится. Я пойду домой. Извини, пожалуйста, - сказал Ленька.

Но домой он не пошел. От объяснений с матерью он ничего хорошего не ждал. Да и стыдно ему было: никогда в жизни он столько не врал и вообще не совершал столько проступков, как в этот день.

Часа полтора он слонялся по окрестным улицам, читал афиши и плакаты на стенах, останавливался у витрин магазинов, смотрел, как работает землечерпалка на Фонтанке...

У ворот Усачевских бань сидели и стояли, дожидаясь очереди, человек двадцать матросов. Эти веселые загорелые парни в черных коротких бушлатах и в серых парусиновых штанах ничем не напоминали шпионов. Под мышками у них торчали свертки с бельем, веники и мочалки.

Ленька подошел ближе, чтобы послушать, о чем говорят моряки. В это время из ворот бань вышел толстый, раскрасневшийся офицер с маленьким и тоже очень толстым и румяным мальчиком, которого он вел за руку. Два или три матроса поднялись и отдали офицеру честь, остальные продолжали сидеть. Молодой парень в надвинутой на нос бескозырке что-то сказал вдогонку офицеру. Товарищи его засмеялись. Офицер прошел мимо Леньки, и тот слышал, как толстяк заскрипел зубами и вполголоса сказал:

- Погодите, большевистские морды!..

Леньке вдруг захотелось в баню. Захотелось - на самую верхнюю полку, в самую горячую воду.

По спине его бегали мурашки, голова кружилась, зубы стучали.

...Было уже темно и на улице зажигались фонари, когда он вернулся домой.

Дверь ему открыл Вася. Глаза у малыша были круглые, как у филина, и сияли восторгом и ужасом.

- У нас воры были! - раскатисто на букве "р" объявил он, еще не успев как следует снять цепочку с двери.

- Что? Когда? Где? - оживился Ленька.

Как и любой другой мальчик на свете, он не мог не испытать радости при этом сообщении. Кто бы ни пострадал от воров - знакомые, родственники, родной отец или родная мать, - все равно сердце мальчика не может не дрогнуть от предвкушения тех ни с чем не сравнимых блаженств, которые сопутствуют обычно этому печальному происшествию. В квартире появляются дворники, околоточный, может быть, приедет настоящий сыщик, может быть, даже вызовут полицейскую собаку-ищейку.

Скинув шинель, Ленька уже собирался бежать в комнаты, но тут услышал за дверью "темненькой" Стешин голос, и сразу весь его пыл ушел, вместе с душой, в пятки. Стеша горько плакала и, всхлипывая, сквозь слезы говорила:

- Александра Сергеевна! Барыня! Да что же это! Кто же это мог! Вы посмотрите: все, все перерыто, перекомкано... И замок сломан... И петельки сдернуты...

Ленька заметался, кинулся обратно к вешалке, схватил в охапку шинель, но в эту минуту из "темненькой" быстрыми шагами вышла мать. Лицо ее под черной повязкой пылало. Увидев Леньку, она остановилась в дверях и тихим, дрогнувшим голосом проговорила:

- Боже мой! Создатель! Только этого и недоставало! Вор!

- Кто вор? - опешил Ленька.

- Вор! Вор! - повторила она, схватившись за голову. - В собственном доме - вор!

- Врет она! - закричал Ленька. - Притворяется... Изменница!..

Но мать не дала договорить ему.

- Идем за мной! - крикнула она и, схватив Леньку за руку, поволокла его в свою комнату.

- Уйди! - отбивался и руками и ногами Ленька. - Оставь меня! Я не вор... Отстань! Отпусти!..

Мать волокла его, приговаривая:

- Позор! Позор! Боже мой! Мерзость!.. Какая мерзость!..

- Отпусти меня! - закричал Ленька и, извернувшись, укусил мать за руку. Она вскрикнула, выпустила его и заплакала. Он тоже закричал на всю квартиру, повалился на кушетку и, уткнувшись лицом в подушки, зарыдал, забился в истерике...

Через минуту Александра Сергеевна уже сидела с ним рядом на низенькой кушетке, целовала мальчика в стриженый затылок и уговаривала:

- Леша! Ну, Лешенька! Ну, хватит, ну, успокойся, мое золотко. Ну, что с тобой, мой маленький?..

- Уйди! - бормотал он, стуча зубами. - Оставь меня! Ты же не знаешь! Ты ничего не знаешь...

Потом быстро поднял голову и, глядя матери прямо в глаза, прокричал:

- Ссте-те-те-ша... у нас... шпионка!

- Господи! - сквозь слезы рассмеялась Александра Сергеевна. - Какие глупости! С чего ты взял?

- Да? Глупости? Ты думаешь - глупости?

И, приподнявшись над подушкой, всхлипывая, глотая слезы, он рассказал матери все.

Терпеливо выслушав его, Александра Сергеевна грустно усмехнулась и покачала головой.

- Боже мой!.. И откуда у этого ребенка столько фантазии?

Потом подумала минутку, нахмурилась и сказала:

- Я не знала, что Стеша - большевичка. Но это, мой дорогой, вовсе не значит, что она шпионка.

- Как не значит? Ведь большевики - шпионы?

Александра Сергеевна еще раз поцеловала сына.

- Дурашка ты мой! Это только так говорят...

- Как "только говорят"?

- Ну... ты этого еще не поймешь. Вырастешь - тогда узнаешь.

В голове у Леньки стучало, как будто туда повесили тяжелый железный маятник. Что же это такое? Что значит "только говорят"? Значит, взрослые врут? Значит, инженер Волков наврал, когда говорил, что большевики - шпионы? Значит, и все его гости - эти почтенные, богатые, интеллигентные люди - тоже вруны и обманщики?!

Перед глазами у него все поплыло; замелькали, как бабочки, золотистые цветы на розовых обоях, потом эти бабочки стали темнеть, стали черными, стали расти, стали махать крыльями... Он почувствовал, как на лоб ему легла холодная рука матери, и услыхал ее громкий испуганный голос:

• Предыдущая
• 18/103
• Следующая