Жюльетта. Том I - де Сад Маркиз Донасье?н Альфонс Франсуа - Страница 19

• Предыдущая
• 19/157
• Следующая

Что до отца, его нисколько не интересует возможный результат, если вообще таковой может иметь место. При условии, что женщины общие, как это и должно быть и наверняка скоро будет, он вообще не должен думать об этом. Он извергает порцию семени в сосуд, в который облегчаются многие другие, в чрево, в котором зарождается, вернее, может зародиться плод. Так почему именно он обязан заботиться об оплодотворенном яйце? У него не больше обязанностей перед зародышем, чем перед отложениями или экскрементами какого-нибудь насекомого, оставленными под деревом, из которых несколько дней спустя вылупятся личинки; в обоих случаях речь идет всего лишь о некоей материи, от которой человеку надо поскорее избавиться и которая впоследствии станет тем, чем и должна стать. Зародыш, следовательно, надо считать исключительной собственностью женщины, а поскольку владелица скорее в шутку называет его бесценным, она может располагать им по своему усмотрению. Она может уничтожить его в тайниках своей утробы, если он будет мешать ей. Или, после того, как он созреет и появится на свет, она, если по каким-то своим соображениям сочтет это нужным, также может избавиться от него; в любом случае детоубийство – ее священное право. Плод ее принадлежит ей и только ей, никто другой не имеет никаких прав на этот кусочек плоти, в высшей степени бесполезный для Природы, следовательно, мать может или выкормить его или задушить своими руками. И не надо страшиться смерти детей – на земле столько женщин, которые плодоносят с великой радостью; если же вы заботитесь о рабочей силе для защиты страны или возделывания земли, всегда есть средство нарожать их столько, что некуда будет девать. Для этой цели надо создать общественные школы, где можно будет выращивать детей после отнятия их от материнской груди; находясь там под опекой государства, ребенок позабудет даже имя своей матери. После того, как он вырастет, надо и ему дать право совокупляться без разбора, свободно и демократично. со своими сверстниками и сверстницами, как это до него делали родители.

Теперь вам ясно, к чему сводится супружеская измена и почему женщина имеет право развлекаться с теми, у кого она вызывает интерес? Так что на земле ничего не изменится и даже станет еще лучше, если отменить все наши законы. Теперь о законах: так ли уж они всеобщи, как об этом толкуют? И одинаково ли относятся к этим презренным оковам разные народы и расы? В этой связи я позволю себе сделать краткий историко-географический обзор и надеюсь, что стоит привести несколько примеров для вашей пользы.

Скажем, в Лапландии, Тартарии[28], Америке считается за честь уложить свою супругу с проезжим иностранцем.

Иллирийцы держат специальные закрытые заведения для разврата, там они заставляют жен отдаваться всем приходящим, причем акт совершается прилюдно.

Супружеская измена была официально разрешена у греков. Римляне на время передавали друг другу своих благоверных. Катон отдал жену своему другу Гортензию, потому что жена последнего была бесплодна.

На Таити Кук обнаружил племя, где женщины отдавались без разбора всем желающим. Но если последствия такого ритуала приводили к беременности, женщина давила ребенка в момент его рождения – прекрасный пример того, что, в конце концов, есть достаточно мудрые народы, которые ставят свои удовольствия выше, чем никчемные законы, побуждающие нас плодиться и размножаться! Отличаясь только в немногих деталях, подобное общество процветает в Константинополе[29].

Чернокожие обитатели страны, которую мы называем Берег Пряностей и Риогобара, заставляют своих жен совокупляться с собственными детьми.

Сингха, королева Анголы, издала закон, предписывающий женщинам «половое бродяжничество», гласивший, что их влагалища общедоступны для каждого желающего точно так же, как воздух, которым мы дышим. Один из пунктов этого эдикта обязывал женщин принимать все необходимые меры для предотвращения беременности; непослушание наказывалось самым строгим образом – виновницу истирали в порошок. Суровый, быть может, закон, но исключительно полезный, способствующий сохранению целостности общества и, при необходимости, ограничивающий народонаселение.

Однако есть и более мягкие способы держать численность в разумных пределах, например, поощрение и вознаграждение лесбиянства, содомии и детоубийства, а в Спарте, кроме того, почиталось воровство. Это вроде весов, которые надо поддерживать в равновесии без того, чтобы убивать плод еще в утробе, как это распространено в Анголе и на Формозе.

Например, во Франции, где население слишком велико, практика «полового бродяжничества», которую я ценю очень высоко, могла бы довести цифру детопроизводства до нормального уровня, чтобы исключить ненужные излишки и, как я уже говорила, поощрить незаконную сегодня связь между людьми одного пола. В таких идеальных условиях строгого контроля над рождаемостью правительство могло бы легко контролировать число своих защитников, и в стране не было бы городов, кишащих тысячами нищих, которых приходится подкармливать в голодные годы. Польза от такого гуманного средства будет еще больше, если учесть, что не придется убивать детей в чреве матери или, хуже того, после рождения.

В Китае есть общины наподобие таитянских или византийских. Я имею в виду ту, что называется «Обществом счастливых мужей». Мужчины выбирают себе, жен только при условии, что те будут отдаваться за деньги другим мужчинам; супруги живут в необыкновенной роскоши, а нежелательные плоды, такой торговли топят в реке.

В Японии есть женщины, даже замужние, которые с согласия своих мужей приходят на площадь перед храмом и ложатся на видных местах; они обнажают себе груди, как это делают итальянские шлюхи, и находятся в постоянной готовности удовлетворить желание любого прохожего.

В порту Камбей в Индии вы увидите красивую пагоду, место паломничества, за ее стенами каждой женщине воздаются божественные почести; там они продают себя, и мужья не имеют к ним никаких претензий. Некоторым удается, в конце концов, кое-что скопить, и они обычно покупают юных рабынь, которых готовят к такому же занятию, потом отдают их в пагоду и сколачивают таким способом целые состояния[30].

В Пегу[31] муж крайне презрительно относится к своей будущей супруге, пока она девственница; он призывает на помощь друга, который устраняет препятствие; очень часто ему помогает опытный, но совершенно посторонний мужчина. Однако подобные традиции не годятся для инициации юношей, так как среди жителей Пегу совокупление с мальчиками ценится превыше всего.

Индианки Дарии[32] продаются каждому встречному и поперечному. Если они выходят замуж, заботу о ребенке, чей бы он ни был, берет на себя муж; если девушка не обручена, беременность ее бесчестит, поэтому она делает сама себе аборт или соблюдает все возможные меры, чтобы предохраниться.

В далекой Кумане[33] девушка-новобрачная лишается невинности в объятиях священника; муж не имеет права прикоснуться к ней, пока не произойдет церемония дефлорации. Таким образом, так называемое сокровище – девственность – обязано своей ценностью только национальным традициям, как и множество других вещей, хотя мы никак не желаем признать это.

А известно ли вам, как давно феодальные лорды некоторых стран Европы, прежде всего Шотландии, перестали пользоваться таким правом? Предрассудки, суеверия, причуды… вот что такое скромность, добродетель, целомудрие.

Что бы там не говорили, ни один народ не уважает девственниц. Чем больше любовных приключений было у женщин в Северной Америке, тем больше вокруг них поклонников. Там с презрением отворачиваются от девственницы, ибо невинность является большим недостатком для девушки, свидетельствуя о ее некрасивости.

• Предыдущая
• 19/157
• Следующая