1972. Родина (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 43

Как оказалось – оба сразу. Меня прямиком провели в кабинет Шелепина, где я и застал Генерального секретаря в беседе с Председателем КГБ. Увидев меня, Шелепин, выглядевший усталым и вымотанным (глаза красные, лицо помятое, и даже бледное), махнул рукой, не утруждая себя какими-то условностями вроде «здрасте вам!» и что-то такого:

– Садитесь, Карпов. Поговорим, это важно! – как будто у нас до того были не важные разговоры. На этом уровне ничего неважного не бывает.

– Как дела в Сенеже? Успешно? – задумчиво спросил Шелепин, и я понял, что сенежские дела интересуют его меньше всего.

– Успешно – коротко ответил я – зачем звали?

– Гувер, как ты и предсказывал, умер второго мая – за Шелепина ответил Семичастный – Никсон вышел из комы, идет на поправку. Уже выступил с заявлением для прессы, обвинив Гувера и его приспешников в попытке покушения на президента США. Так же он объявил, что имеет неопровержимые доказательства о связи представителей демократической партии с заговорщиками, действующими фактически по наущению демократов. Уже началось расследование, произведены первые аресты. Мелькала информация и про тебя – сообщили, что на тебя тоже было покушение, так как посчитали, что ты передал президенту некие сведения, доказывающие вину демократов. И что тебя допросят в Конгрессе на предмет причастности к этим событиям – когда вернешься в США. Далее: представитель Госдепартамента США сообщил, что президентская администрация намерена провести переговоры с руководством СССР на предмет визита президента США в Советский Союз, отложенного в связи со сменой руководства СССР, а потом из-за заговора ФБР. Визит намечен на середину июня этого года. И еще – нам было ясно дано понять, что на переговорах желательно присутствие некого Михаила Карпова. Президент желает удостовериться, что его любимого писателя и друга семьи не держат взаперти злые опричники. И что от того, как обращаются с Карповым, зависит результат переговоров президента США и Генерального секретаря КПСС.

– О как! – только и смог сказать я – Я ни причем! Я ничего такого не делал! Это они сами!

– Не виноватая я! Он сам пришел! – ухмыльнулся Семичастный, ответив словами героини «Бриллиантовой руки» – Да тебя никто и ни в чем не винит! Но ты нам поможешь в переговорах – послушаешь, посидишь рядом, пообщаешься с президентом. Скажешь свое слово, когда будем общаться. Ну ты понимаешь, да?

– Понимаю – кивнул я – Хорошо, что Никсон жив! Ох, как хорошо! Вы все-таки наверное не до конца понимаете, насколько эта фигура была значимой. Нам Никсон очень нужен. Советскому Союзу нужен.

– И чем же он так значим? – Шелепин внимательно посмотрел мне в глаза – Я читал ваши записки, примерно представляю, но хотел бы еще услышать от вас так сказать лично.

– Смещение Никсона – точка бифуркации. После этого пошел полный развал в отношениях с США, власть захватили демократы, которые развязали беспрецедентную гонку вооружений и сделали все, чтобы наша страна развалилась. Поддерживая Никсона – мы поддерживаем разрядку вооружений, и устраняем одну из причин, по которой наша страна распалась на куски. Подписание договора ограничения стратегических вооружений – это еще и высвобождение средств, которые можно будет пустить на подъем экономики страны. Это вкратце то, что уже я писал вам в отчете.

– Да, да… – постукивая пальцами по столу, задумчиво покивал Шелепин – Именно это и писали.

И вроде как очнувшись, глянул на меня и добавил:

– Завтра заедете в посольство США – прямо с утра. Вас там ждут. Поговорите с послом – он пожелал переговорить с вами наедине. Видимо, хотят выяснить – не удерживаем ли мы вас насильно. Вот, в общем-то и все, о чем я хотел вам сообщить.

Шелепин задумался, и после паузы добавил:

– Завтра в девять за вами заедет машина и отвезет в концертный зал «Россия». Там вам примерят грим – прилепят бороду и все такое, волосы у вас уже отросли, так что парика не понадобится. Ну и порепетируете. Послезавтра выступите на концерте ветеранов войны. Затем – обратно, в Сенеж.

– А что с дачей?

– Дача достраивается – вмешался Семичастный – Идут отделочные работы, а туда, где уже закончили работы, завозят оборудование и снаряжение. Закончим через несколько дней. По поводу происходящего в Сенеже можете особо не рассказывать, я и так все знаю.

– Донесли! – хмыкнул я.

– Осветили – серьезно поправил Семичастный – Скоро в «Альфу» начнут прибывать офицеры. Рядовых распределим по другим бригадам. У нас еще есть к Карпову вопросы?

– Нет. Свободны, Михаил Семенович. Понадобитесь – вызовем.

Я кивнул, встал, и молча пошел к двери. Уже у дверей оглянулся:

– Претензии к моей работе есть? Что-то не так?

Переглянулись, потом Семичастный удивленно спросил:

– С чего так решил?

– Ну так…показалось что вы мной недовольны. Или мне показалось?

– Показалось – вздохнул Шелепин – Вы работаете отлично, и все ваши прогнозы сбываются. Например – та же самая смерть Гувера. Вы ее давно предсказали. Вот и…сбылось. Работы много. Зашились с делами. Вашу же работу оцениваем в высшей степени положительно, и…совсем забыл сказать! Решен вопрос о награждении вас Звездой Героя Труда – за укрепление дружбы между народами, и за вклад в укрепление боеспособности нашей страны. После девятого мая вручим, сейчас не до того. Идите, Михаил Семенович…отдыхайте. А мы вот еще поработаем. Нам некогда отдыхать…

И я пошел отдыхать. Кто я такой, чтобы противиться воле таких больших начальников? Сказано принять Звезду Героя – приму! Сказано – «Отдыхать!» – я тут же бегу исполнять! Дисциплина, однако!

***

Когда ты переступаешь черту – условную черту, проходящую через ворота – чувствуешь себя каким-то…хмм…предателем, что ли? В американское посольство кто ходит? Шпионы всякие, да диссиденты. А кто же еще?! Гнусные предатели родины!

Посол принял меня лично, в своем кабинете, в том самом кабинете, в котором еще недавно висела деревянная «Большая печать», подаренная США пионерами Артека в знак дружбы и добрососедства. Семь лет КГБ слушал разговоры посла в его, посла кабинете, так как в печать было встроено подслушивающее устройство, которое могло работать практически вечно, ибо батарейки ему были не нужны. Оно срабатывало от вибрации, возникавшей при сотрясении воздуха, то есть – от человеческого голоса.

Обнаружили устройство случайно – англичане слушали эфир на предмет прослушивания своей конторы, и поймали английскую речь.

Кстати сказать, когда Хрущев попытался возмутитьсянаглым пролетом У-2 над территорией СССР и потребовал прекратить эти мерзкие шпионские игры коварных американцев. На что коварные американцы предъявили в ООН эту самую дареную «Большую печать», и посоветовали Хрущеву не истерить – мол, все спецслужбы работают друг против друга, и делать из этого трагедию просто глупо. Двумя словами это можно было назвать так: «Заткнитесь, а?!». Хрущев и заткнулся.

Посол – типичный «офисный планктон», как будут называть таких кадров в очень далеком будущем. Очки, невыразительная внешность – чиновник, как чиновник. Папа его был профессором, сынок пошел в дипломаты – нормальная такая карьера. Был послом в Чехословакии именно тогда, когда наши войска наводили там конституционный порядок. По большому счету другом Советского Союза его назвать нельзя. Впрочем – а кого можно? Никсона, что ли? Неет…друзей у нас, как сказал Александр Третий – только двое. Армия и флот.

Меня провел в кабинет человек со внешностью типичного резидента разведки – «серый мыш», на которого глянешь раз и через секунду о нем уже забудешь. Глазу не за что зацепиться. Он попросил меня подождать у дверей, рядом с секретаршей – миловидной девушкой лет двадцати пяти, через минуту вышел и сделал приглашающий жест:

– Заходите, сэр! Посол ждет вас.

Посол действительно ждал. Он даже вышел из-за стола и пожал мне руку, предварительно внимательно осмотрев с ног до головы. Брови его дернулись вверх, и посол Джейкоб Динли Бим вдруг улыбнулся: