Кодекс чести (ЛП) - "Рэдклифф" - Страница 4

Рэмси кивнул в знак согласия.

— Настройте это.

— Насколько мы уверены, что этим ополченцам можно доверять? — сказал Куинси.

— Крови имели дело с ними раньше, и они говорят, что они крепкие, — сказал Рэмси.

— Мы собираемся быть на их территории, когда сделаем обмен, — продолжил Куинси. — Это много денег и товаров, о которых мы говорим.

Лорен увидела отверстие, и у неё не могло быть другого.

— Я с Куинси об этом. Если мы согласимся сделать перевод внутри Освободительного комплекса, мы будем перехвачены и вооружены. Люди исчезают всё время в Bitterroots. И мы не можем точно подать отчёт о пропавших без вести, если некоторые из нас не вернутся.

— Поэтому мы примем меры предосторожности, — сказал Рэмси. — Можем ли мы получить резервную команду в горах, чтобы прикрыть встречу?

Куинси покачал головой.

— Нет пути, кроме одной дороги. Они увидят это.

Рэмси хмыкнул.

— У кого-нибудь есть предложения?

— Как насчёт того, чтобы мы попросили какой-то страховой полис перед встречей, — сказала Лорен. — Один из их парней приходит сюда, а один из нас идёт туда. Никто не идёт домой, пока деньги и оружие не будут переданы, и все не вернутся в нейтральное пространство.

— Что, если они отправят сюда кого-нибудь, которого не волнует проигрыш? — Сказал Гриффин. — Заложник стоит столько же, сколько его ценность для другой стороны. Они могут застрелить наших парней, сорвать нас и оставить нас с бесполезным телом, чтобы иметь дело.

Куинси указал пальцем, будто стрелял из пистолета.

— Крови знают этих парней. Мы можем получить краткое изложение основных игроков от них. Убедиться, что они отправили кого-то с весом.

— Дайте мне подумать об этом, — сказал Рэмси. — Мне не нравится ставить одного из наших парней там только с одним членом для оружия.

— Нет проблем, — сказала Лорен. — Я пойду.

Все смеялись. Лорен пожала плечами, как будто ей было всё равно, но её нервы звенели от предвкушения. Вещи, наконец, сошлись. Она, наконец, сможет из первых рук взглянуть на Фала. Рэмси погасил сигару.

— Есть ещё дела или мы можем пойти домой и насладиться тем, что осталось от Рождества? — Когда никто не заговорил, Рэмси встал. — Встреча отложена. Хорошая работа.

Лорен отодвинула стул назад, впервые чувствуя усталость. Она неделями была в восторге от этой покупки, и она может окупиться.

Мужчины начали вставать, и Рэмси сказал:

— МакЭлрой, подожди минутку, ладно.

Куинси оглянулся, его глаза сузились.

Когда Рэмси не пригласил его остаться, он закрыл дверь, оставив Лорен наедине с Рэмси. Рэмси вонзил бедро в угол длинного стола с шрамами. Глок был спрятан в поясницу. Её всё ещё был в её куртке, но она не могла сунуть руку в карман, пока он смотрел.

Однажды она видела, как он казнил предателя клуба. Он улыбнулся и похлопал парня по щеке, прямо перед тем, как вытащить пистолет и выстрелить ему в глаза.

— Посмотри, что ты можешь узнать о сжатой в баре.

Должно быть, Лорен выглядела удивлённой, потому что он смеялся.

— Ну, я не могу попросить мою старуху сделать это, — сказал Рэмси. — И если я отправлю одного из парней, они будут обнюхивать её киску, прежде чем они даже получат её имя. Дай мне знать, что ты узнаешь.

— Конечно, босс. Ты хочешь, чтобы я позвонила тебе?

— Утром, не слишком рано. Триш любит спать, а дети с родственниками. — Он улыбнулся.

Она кивнула.

— Поняла. Ночи.

— Да уж.

Лорен вернулась в бар. Свет в висячих светильниках с зеленоватым оттенком был приглушён, и это место выглядело менее безвкусно, чем днём. Несколько несоответствующих круглых столов выглядели менее шаткими, ощущения на бильярдном столе были менее изношенными, планка — менее изношенной. Два претендента ушли, вероятно, спали с Армео и Гриффином — возможно, вместе. Рыжая по-прежнему сидела у стойки, перед ней стояла четверть дюйма янтарной жидкости в каменном стекле. Рука, державшая бокал, была длинной и гладкой с длинными пальцами, а ногти сияли ваяемыми овалами. Классная. Лорен села на табуретку рядом с ней, наклонилась через бар, выудила стакан из-под и вытащила пиво из крана. Она сняла пену указательным пальцем и сделала большой глоток.

— Почему я не думаю, что вы здесь случайно?

Рыжая наполовину повернулась, её колено коснулось бедра Лорен.

— Потому что вы не выглядите глупо для меня.

— Как вас зовут?

— Лиза.

— Лиза …?

Она улыбнулась.

— Смит.

— Ага. Итак, Лиза Смит — что вы здесь делаете?

— Джером послал меня.

Позвоночник Лорен напрягся. Джером был международным президентом Ренегатов — в каждой местной главе на Тихоокеанском побережье и на таком дальнем востоке, как Монтана и Айдахо, платили ему десятину из прибыли, которую они получали, работая на наркотиках, оружии или девочках.

— Почему?

— Вы были заняты здесь. Переезд многого товара. Я бухгалтер.

Лорен рассмеялась.

— Хорошо, а я полицейский под прикрытием.

Улыбка Лизы расширилась, когда она провела пальцем по центру груди Лорен. Гусиная кожа натолкнулась на туловище Лорен, и её соски сжались.

— Я вам не верю, — пробормотала Лиза. — Вы слишком хороши, чтобы быть полицейским. Так почему вы на самом деле здесь?

Лорен снова засмеялась.

— Я здесь по заданию президента. Он заинтересован в вас.

— В самом деле? — Лиза опустила стакан и поставила его на стол. — Он не в моём вкусе.

— Не позволяйте обручальному кольцу беспокоить вас.

— Это не так. — Лиза наклонилась вперёд и поцеловала Лорен в губы. — Это больше петух, который меня не интересует.

— И я не заинтересована в том, чтобы меня убили за небольшую киску.

Лиза медленно провела языком по поверхности нижней губы Лорен.

— Как насчёт много?

Лорен откинулась назад. Её клитор был плотным, но она не была безумной.

Никто не вставал между Рэмси и женщиной.

— Я должна подумать об этом.

— Вы делаете это. — Лиза соскользнула со стула, её высокие упругие груди коснулись руки Лорен. — Спокойной ночи, Лорен.

Лиза повернулась, чтобы уйти, и Лорен сказала:

— Я не помню, чтобы я дала вам своё имя.

Лиза подмигнула ей через плечо.

— Вы не сделали. Ночи.

***

Скай Данбара проскользнула за руль её проклятого автомобиля и вытащилась на гравийный участок пустынного шоссе. Небо было кристально чистым, одеяло из чёрного дерева, усеянное звёздами и полной луной. Серебряный свет был почти ярким, как день.

Прежде чем она ускорилась от Уродливого Петуха, она взглянула на большое тёмное оконное стекло и спросила себя, смотрит ли на неё Лорен МакЭлрой или она забыла её в тот момент, когда они расстались. Она не задавалась вопросом, почему она заботилась. МакЭлрой не совсем то, что она ожидала. Каким-то образом она думала, что МакЭлрой будет вести себя сдержанно, но, очевидно, уход на заднее сиденье был не её стилем.

Поняла, правда. Женщина не была принята в байкерский клуб в качестве одного из членов, а не одной из старушек, если у неё не было чего-то особенного, чтобы предложить. У МакЭлрой было и то, и другое. Военная ветеринар, она начинала как обезьяна с жиром в моторном бассейне и продвигалась до командования компанией-поставщиком. По пути она завела много контактов, и вскоре её неофициальный долг стал приобретать всё, что нужно было получить на этот пост. Всё от дополнительного топлива, избыточного бронежилета и частей машины до контрабанды всего описания. К тому времени бюро завербовало её, и её незаконные действия были санкционированы. Её история с обложки долгое время создавалась, и к тому времени, когда она достигла Серебряного озера, где она владела собственным гаражом, её история была не просто обложкой. Это была её реальность. Они никогда не встречались лично — в такой длительной, лабиринтной операции, где наименьшее нарушение может означать катастрофу, чем меньше людей узнают друг друга, тем лучше. Ещё час назад она была просто голосом для МакЭлрой — её телефонным голосом, который совсем не походил на её естественный тон, — а МакЭлрой была просто чёрно-белой фотографией, вырезанной в PDF её секретного файла. Файл с половиной отредактированных строк. На фотографии была МакЭлрой в пустынном камуфляже. Теперь она выглядела совсем по-другому, украшенная кожей, её непослушные тёмные волосы были разбросаны по лицу, которое можно было бы назвать красивым, если бы края были немного мягче, а угольно-чёрные глаза — чуть менее пронзительными. Красавчик тоже был не совсем прав, но ближе.