Кровавые тени (ЛП) - Андерсон Эвангелина - Страница 19

— Тебе приятно, mon ange? — промурлыкал он, стягивая верх платья и обнажая грудь.

Мне хотелось возразить ему, сказать, что мы не должны заниматься этим прилюдно. Но затем он прикоснулся ко мне, и только стон слетел с моих губ.

— Лаиш, — вздрогнула я. Он взял мои обнаженные груди, потеребил соски, затем отпустил их и нежно погладил.

— Да, mon ange? — нежно прорычал он на ухо, его дыхание жгло чувствительную кожу. — Скажи, моя маленькая ведьмочка, не изголодалась ли ты после стольких лет воздержания? Твое тело жаждет моих прикосновений?

В этом-то и была настоящая проблема. Я так жаждала прикосновений, что мне было всё равно, кто меня трогал, даже демон.

— Остановись, — прошептала я. — Стой, мы… Мы уже должны были заплатить налог.

— Ещё нет. — Неожиданно его рука отпустила грудь и проскользнула ниже, мимо моего подрагивающего живота, останавливаясь меж бедер.

— Лаиш! — запротестовала я, сильно сжав ноги. После езды верхом в жестком седле я была уже возбуждена и опасалась, что не смогу сопротивляться Лаишу, если он прикоснется ко мне.

— Расслабься, Гвендолин, — промурлыкал он. — Я всего лишь хочу почувствовать твой жар на моих пальцах. Я обещал не проникать в тебя и сдержу своё обещание.

«Я не хочу этого», — пыталась уговорить себя, но почему-то развела для него ноги.

— Вот так, хорошая девочка, — прорычал он нежно. Не успела я опомниться, как его большие теплые руки скользнули под платье, затем его длинные пальцы проложили дорожку к бедру.

Я задрожала, ожидая, что в любой момент его пальцы соскользнут в мои кружевные трусики. Вместо этого он обхватил меня, как и обещал, нежно, но твердо, держа мое лоно в ладони.

— Отчего, Гвендолин, — тихо сказал он, очерчивая щель через тонкую ткань, — твои трусики так намокли?

Я резко втянула воздух, подпрыгнув от его дразнящего прикосновения.

— Лаиш, пожалуйста, — просила я, не зная, чего именно.

— Что пожалуйста, mon ange? — его глубокий голос наполнен страстью. — Ты хочешь больше? Хочешь, чтобы мои пальцы отодвинули ткань и заполнили твою нежное маленькое лоно, пока ты объезжаешь мою ладонь?

— Я… Ты… Мы не должны, — прошептал я, затаив дыхание. Я все ближе и ближе подходила к незнакомому ощущению; к какой-то запретной вершине, которой не могла достичь раньше, как бы сильно я её ни искала. — Я не должна хотеть этого.

— Но ты хочешь, не так ли? — настоял он. — Ты хочешь, чтобы я наполнил тебя, вошел в твое горячее маленькое влагалище и оттрахал пальцами, пока ты не кончишь мне на руку. Давай же, Гвендолин, признай это.

— Хорошо, — простонала я, не сумев сдержаться. — Я… Я признаю, что хочу тебя. — Как только призналась, вокруг меня содрогнулся воздух, будто что-то исчезло. Всё ещё способная к рациональному мышлению крошечная часть моего мозга задалась вопросом, что это было. Но большая часть меня была полностью сосредоточена на руке Лаиша между бёдер.

— Сделай это, — бессовестно умоляла я. — Я хочу тебя, хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне. — Я тяжело дышала. — Я призналась, доволен?

— Ни в коем случае, как и ты, — пробормотал Лаиш, резко убрав руку и отступив от меня, — зато уплачен налог на грех.

— Что? — Моя голова кружилась от желания, я не понимала его слов и повернулась к нему. — Почему… Почему ты остановился?

Он поднял бровь:

— Ты имеешь в виду, почему я остановился, не удовлетворив тебя? Мне не хотелось оставлять все как есть, Гвендолин, но у меня сложилось впечатление, что ты совершенно не хотела идти дальше, чем требовалось для оплаты пошлины.

— А… Мы всё сделали? Налог уплачен? — Как только он убрал руки, я постепенно приходила в себя. До меня дошло, что я молила прикоснуться к себе, стоя с голой грудью. И не просто прикоснуться, а войти в меня. Покраснев, я натянула верх красного шелкового платья и поправила подол, игнорируя, каким мокрым оно было между ног.

— Думаю, да. — Лаиш по-прежнему пристально смотрел на меня. — На этом этапе тебе было достаточно признать свою похоть вслух. Теперь мы можем пересечь реку ко второму кругу.

— Прекрасно, — пробубнила я, разглаживая складки на платье и чувствуя себя полной дурой. Тупой, похотливой дурой. Фу. — Замечательно, просто замечательно.

— Гвендолин… — Лаиш приподнял мой подбородок, заставив посмотреть на него. Мне было так стыдно, я больше не могла смотреть ему в глаза. Что он теперь думает обо мне? Всего несколько прикосновений и поцелуев, и он превратил меня в ноющую груду гормонов. — Гвендолин, — повторил он. — Ты должна знать, всё было просто идеально. Для меня, во всяком случае.

— Что ты имеешь в виду? — тихо спросила я, всё еще избегая его взгляд. — Ты же, эм, тоже не достиг удовлетворения.

— Не достиг, но это не важно, — сказал он мягко. — Ты доверилась мне, и это было прекрасно. Ты отдалась мне и позволила подарить тебе удовольствие. Ты не представляешь, как долго я этого ждал.

— Да неужели? Не вздумай привыкать к этому, — огрызнулась я. — В любом случае, я сделала это только потому, что у меня не было выбора. Как по-другому я могла попасть в следующий круг?

— Действительно как. — Тепло покинуло глаза Лаиша, он резко отпустил мой подбородок и отступил назад. — Давай уже взойдем на паром и двинемся дальше.

Внезапно мне стало стыдно за свой срыв.

— Лаиш… — начала я, но он, казалось, не слышал.

— Пошли, — поманил он меня, больше не пытаясь взять меня за руку. — Харон не будет ждать нас вечно.

— Хорошо. — Чувствуя себя жалкой, я ступила на борт парома. Что со мной не так? Почему я сорвалась на него после момента страсти? А как насчет того чувства от его прикосновений? Ощущения, что я, наконец-то, достигну той неуловимой вершины, в которой отказывала себе всю жизнь? Достигла бы я её, продолжи он ещё немного?

«Перестань! — сказала я себе. — Перестань так думать. Разве ты не беспокоишься о своих чувствах, о реакции своего тела? Не говоря уже о том, что придется сделать, чтобы перейти на следующий круг ада?»

Я не имела понятия, но опасалась, что скоро узнаю.

Глава 11

Лаиш

Гвендолин без проблем поднялась на борт адского парома после выплаты налога на грех. Я же решил дать ей побыть одной и встал рядом с Хароном. Она отошла к дальнему концу, где Кюрекс терпеливо ждал окончания плавания.

Она стояла рядом с большим конем и поглаживала его шею, он нежно толкнул её носом и тихо заржал. Она вообще не обращала на меня внимание, предпочитая смотреть вдаль. Она попыталась разглядеть другой берег, но безуспешно — Стикс всегда окутан туманом. Великий город Баатор и его земли не будут видны, пока мы не сойдем на берег и не пройдем небольшое расстояние до Железного пика.

Я пытался контролировать свое разочарование, но не мог подавить его полностью. Почему она была такой упрямой, почему не хотела принимать мои знаки внимания? Я не о её реакции на мои прикосновения — она отдалась свободно, задыхаясь и дрожа в моих объятиях, провоцируя меня на гораздо большее, чем просто провести руками по её пышной фигуре. Мне нравилось, как моя восхитительно распутная маленькая ведьма отдавалась своим эмоциям, удовольствию от моих рук на её изгибах. Я находил восхитительной эту часть наших отношений.

Меня беспокоило то, что произошло потом, когда я обнажил кусочек своего сердца (если у такого демонического существа как я вообще есть сердце). Вернее, меня беспокоила её реакция. Почему она так быстро отвернулась? Почему так защищалась, не хотела впускать меня, даже немного? Я понимал, она боится потерять часть своих сил, но, казалось, что должно быть что-то ещё, какая-то другая причина, по которой она сопротивлялась. Узнаю ли я когда-нибудь, что это было?

Пока я размышлял, плоское дно парома, наконец-то, остановилось на противоположном берегу реки. Лишь немногие живые смертные благополучно прошли этот переход и ещё меньше вернулись. Я пообещал себе, что Гвендолин будет одной из них. Я буду защищать её до конца путешествия, что бы ни случилось и какими бы методами ни пришлось воспользоваться.