Становление крови (СИ) - Абабков Андрей Сергеевич - Страница 26

— Вы самый молодой член Совета, мессир, а ваша идея вызывает у многих магов естественный страх. Все же, вампиры довольно жалкие существа…

— Зато они бессмертны! Что стоит все остальное перед этим? Правителям Ильхори их «жалкость» никак не мешала править своей страной. А в Чергории и вовсе делают это до сих пор!

— Я это знаю, мессир, но и вы должны понять советников, привыкших к помощи своей магии и не желающих менять это на вечную жизнь, в то время как они уверены, что смогут получить и то и другое, когда эксперименты все же дадут нужный результат.

— Ты, как всегда, права, Роксолана, — Грегори чуть успокоился, — Я поторопился с раскрытием плана, не убедившись, что обладаю достаточной поддержкой. Все же я младший и это накладывает на все мои идеи особое отношение. Нам нужны союзники!

— С получением поддержки могут появится проблемы, мессир.

— Почему?

— Я узнала, что советник Борг ведет переговоры с эльфами…, - договаривать Роксолана не стала, дозволив шефу самому понять о чем идет речь.

— Личи? Эльфы готовы раскрыть Боргу секрет создания личей?

— Не думаю, мессир. Но сам факт переговоров говорит о том, что они допускают такую мысль. А раньше не было даже этого.

— Это плохо. Личи могут стать альтернативой и Совет поддержит Борга.

— А разве вы сами не захотите…

— Нет! — Грегори тут же устыдился вспышки своего гнева и поспешил пояснить, — Вампир, несмотря на всю его слабость как мага, является существом независимым ни от кого. Лич не способен жить без помощи и поддержки других магов. Что толку от всей его силы, если его вовремя не «подкормят»? Да и… мертвым недоступны забавы живых.

Советник так плотоядно посмотрел на свою помощницу, что у нее не осталось сомнений о каких именно забавах живых говорит шеф. Смутившись, Роксолана уткнула взгляд в пол и, не находя слов, стала ожидать дальнейших шагов своего шефа. Секса между ними не было уже давно, хотя девушка и была всей душой влюблена в советника. Просто Грегори предпочитал кого-то помоложе, и свое помощница получила, когда была еще юной девушкой. Сейчас же, в шестьдесят, у нее не было и тени шанса получить возлюбленного в свою постель.

— Знаешь, Роксолана, что-то давно уже в Валерии не менялась власть. Пожалуй, нам пора вспомнить давний опыт советника Борга по управлению королевством и применить его на практике.

— Мессир, вы намекаете на ту историю с предыдущим советником Докром…

— Верно. Уже сто лет Магический Совет не знает заговоров. Нарушаем славные традиции предков.

— Но хватит ли у нас сил, мессир?

— Это очень интересный вопрос, девочка моя, а потому займись им. Посмотрим, что из этого получится.

Смутившись, «девочка» отчаянно покраснела и, поклонившись, поспешила исполнить приказ своего господина и возлюбленного.

Оплотом грозной Инквизиции в столице Орода являлся уютный и по своему красивый дворец, доставшийся церковникам после того как один из аристократов отказался раскаяться в ереси и признать догматы Светлой Церкви. Хотя, может аристократ и раскаялся, и признал, и отрекся, но история этого не сохранила, зато инквизиторам остался его дворец, ставший главным пугалом жителей столицы. А вот тюрьма, в которой и должны были раскаиваться заблудшие души, стояла на окраинах Вилги и представляла собой мрачный замок, некогда являвшийся одной из ключевых точек в обороне столицы. Боевые артефакты все еще берегли покой древних стен, а заодно и охраняли покой узников грозной Инквизиции, но никакого гарнизона внутри уже не было. Все свободные помещения замка были заняты еретиками и теми, кто был призван расследовать их деятельность.

И вот перед воротами этого страшного места стояла девочка лет двенадцати с двумя торчащими в стороны косичками и немного перепачканным сажей лицом. Ее давно не стиранная одежда выдавала в ней жительницу бедных кварталов, хотя до откровенных трущоб явно не дотягивала. Немного помявшись, малая пошла прямо к охране, уже пару минут весело наблюдавшей за ней.

— Дяденька…

— Чего тебе? — мягко спросил священник выполнявший роль начальника караула.

— А это правда, что вы с вампирами боретесь?

— С вампирами сражаются Охотники, дочь света. Мы искореняем ереси из душ человеческих.

— Как здорово! Так вы сражаетесь ради Мур!

— Мы воины Демура, дочь света.

— Демура? Но это же ложный бог!

Лица солдат, охраняющих ворота, превратились в восковую маску. Священник, утратив черты доброго дядюшки, тут же схватил девочку за грудки.

— Кто сказал тебе подобную гнусность! Отвечай!

— Это все знают, дяденька. Демур ложный бог!

Спустя десять минут девочка была грубо помещена в камеру где уже находились два десятка изможденных женщин.

— Всесветлый, — тихо прошептала одна из них, — Они уже детей хватают.

Но как бы тихо не говорила пленница, девочка неожиданно ее услышала и, весело улыбнувшись, продемонстрировала всем наличие у себя всех зубов, что совершенно не вязалось с ее внешним видом бедной замарашки.

— Они всех хватают. И это хорошо, ибо только от ребенка не ждут яростного сопротивления и опасным не считают, — девушка рассмеялась, что еще больше стало не соответствовать обстановке полной безнадежности, царившей в камере инквизиции, — И это они зря!

Поджав одну ногу и допрыгав на второй к двери, девочка прислушалась к происходящему в тюремной коридоре и, довольно кивнув сама себе, приложила руку к замку, после чего неожиданно открыла дверь и покинула камеру.

Когда Бетти услышала свое первое задание, она была немного разочарована. Отслужив обязательную сотню лет, вампиресса тут же поступила на службу в Корпус Разведки, чтобы как можно быстрее присоединится к той, кто когда-то познакомил ее с чудесами мира вампиров, и как и она, стать частью труппы бродячих артистов, что сейчас колесила по просторам империи, выполняя разные деликатные задания общины. Но после окончания обучения Бетти услышала не приказ перебраться в империю и занять место в труппе, а распоряжение как можно быстрее оказаться в столице Орода и щелкнуть по носу могущественную Инквизицию. Причем, как именно вампиресса это сделает, было не важно. Все же, первое задание не может быть чем-то сильно отличным от тренировки.

И вот пару дней послонявшись по улицам Вилги, Бетти услышала историю о молодом трубадуре, что истово верит во Всесветлого и так же истово ненавидит Инквизицию. Пару лет светлые отцы прощали юноше его максимализм, но две последние песни, сочиненные и пропетые трубадуром, показали, что и у смиренных служителей Демура терпение не безгранично. Ныне молодой смутьян «отдыхал» в тюрьме инквизиции, и народ делал ставки на то, как же быстро священники познакомят его с очищающим огнем. Ведь всем известно, что живыми из подвалов инквизиции выходят редко, и уж тот, кто сочинил строки о «черных плащах светлого бога», точно не будет в числе таковых счастливчиков.

План созрел моментально и оставалось лишь попасть в застенки местного «гестапо» и при этом не сильно пострадать в процессе транспортировки, что и было проделано с помощью детской внешности.

Нет, Бетти не очень сильно нравилось выглядеть как ребенок. Но сначала вампиры запретили ей «стареть» слишком уж активно, а затем ее друг и любовник уговорил вампирессу навсегда сохранить свою «детскую» внешность, за что моментально получил от соратников кличку «педобир». Кстати, вполне заслуженную, уж это Бетти знала наверняка, но вкусы любовника не осуждала, а наоборот, старалась им угодить.

Потом же… потом внешность двенадцатилетней девочки стала второй натурой вампирессы, и плевать, что ей уже больше ста лет — она была все так же весела и беззаботна, как и в те времена, когда ей было столько лет, на сколько выглядит ее нынешнее тело.

— Ну и где тут спрятана эта трубадурочка? — пропела себе под нос Бетти, оказавшись в коридоре, но ответа заведомо не получила.