Criminal (СИ) - "yourwriterellen" - Страница 5

Позор…

— Ох, эм, я п-просто… я… э-э-э…

Старушка вдруг отчего-то хлопает ладонями, широко улыбаясь и подходя к ошеломленной девушке. Она хватает её за плечи и с какой-то неистовой радостью заглядывает в огромные голубые глаза, расширенные в удивлении.

— Нет, не говори! Я знаю.

Кровь отливает от лица Сары. Она нервно сглатывает.

— З-знаете?..

— Ты ходишь в театральный кружок и репетируешь свою роль? Бедная, бедная талантливая деточка! Когда же ты все успеваешь?

— Ох… — с губ слетает вздох облегчения. Дав себе пару секунд на моральный отдых от такой встряски, Сара выпрямляется и натягивает на лицо неубедительную улыбку. — Да это не так уж и сложно. Успеваю.

Миссис Хилл отвечает ей сочувственным похлопыванием по плечу, а затем возвращается в подсобку, чтобы в сотый раз прочесть истории привезенных из музея артефактов. Проводив женщину напряжённым взглядом, Сара возвращается за кассу.

Если бы закон подлости был человеком, он был бы влюблен в Сару О’Нил. Безответно и навсегда.

Ходил бы за ней по пятам и клялся в вечной любви, никого бы к ней не подпускал и волосы себе на голове выдирать бы заставил. От такой-то преданности.

Ведь вот уже третий час в старую антикварную лавку миссис Хилл не забредала ни одна живая душа.

Сара пыталась написать доклад по истории, изо всех сил делала вид старательной и упорной школьницы и ни в коем случае не поднимала взгляд на стеклянную дверь с колокольчиком, вовсе не надеясь, что рано или поздно он зазвенит, а внутрь войдёт кто-то высокий, кто-то в кожаной куртке, кто-то с этой своей неизменной ухмылкой. В конце концов, её терпение закончилось, и оставшиеся полтора часа Сара просто смотрела на дверь.

Рабочая смена медленно, но верно подходила к концу. Это была последняя страница её доклада: нервы, руки и порядком изнасилованный лист тетради не выдерживал напора искаженных Сарой фактов о войне за независимость. Глаза устали от письма, рука затекла и невольно скинула с кассового стола тетрадь, заставляя раздраженную девушку со стоном опуститься за ней.

— Господи, я так больше не могу, кто вообще придумал историю? — бормочет она, поднимая тетрадь с пола, когда по всей лавке вдруг раздаётся радостный звон колокольчиков. Глаза наливаются каким-то неистовым счастьем, сердце пропускает удар, и Сара поднимается, с надеждой восклицая: — Аарон?

Голубые глаза нежданного посетителя суживаются в подозрении. Люк поджимает губы, а затем усмехается, увидев растрепанную и измученную Сару. Девушка выдыхает в разочаровании и опускает плечи, выходя из-за кассы.

— Кто такой Аарон? — с неловкой улыбкой спрашивает Люк.

Только сейчас она замечает в его руках небольшой бумажный пакет для ланча. Проследив за взглядом одноклассницы, Моринг протягивает его девушке:

— Я подумал, ты проголодалась. Не видел тебя сегодня в кафетерии. И ты очень похудела за эти дни.

— Люк, честно, ты мой герой, — глаза загораются нетерпеливым любопытством, и Сара засовывает руку в пакет, доставая оттуда пару сэндвичей. Лицо озаряет благодарная улыбка. — Ты всегда меня кормишь.

Приступив к своему ужину, девушка садится на прилавок, свесив ноги и довольно улыбаясь. Люк отказывается разделить этот вкуснейший сэндвич с ней, сложив руки на груди и с какой-то невообразимой радостью наблюдая за Сарой и её аппетитом. Только сейчас, когда тень беспокойства и неловкости сползла, он замечает внешний вид одноклассницы: чёрные колготки, короткая юбка, полупрозрачная шёлковая блузка, яркий макияж. Парень отводит в смущении взгляд, а Сара так увлечена своими сэндвичами, что даже не чувствует переменившейся в лавке температуры. Через пару минут, услышав посторонний голос, выходит и миссис Хилл.

— Надо же, обычная пряжка ремня, а какая за ней скрывается история! — с восторгом говорит она, вдруг останавливаясь перед Люком. — Ох, здравствуй, сынок.

— Здравствуйте, миссис Хилл, — немного натянуто отвечает Моринг.

— Сара, милая, ну, что я тебе говорила? Ты уже должна быть дома, деточка. На улице темно.

Спрыгнув с прилавка, девушка невинно пожимает плечами и без лишних слов собирает свои вещи. Они с Люком уходят спустя ещё несколько минут, когда сумерки уже завладели улицами Сентфора. В колготках холодно, короткая куртка никак не спасает от ветра, и девушка морщится, обхватывая себя руками. Моринг наблюдает за ней, чувствуя, как при одном взгляде на эту девчонку его пробирает холод. Они проходят самый неосвещенный квартал, и пусть Сара всё ещё мыслями где-то далеко в своём сожалении о её наряде, глубоко в душе она рада, что Люк пришёл. С сэндвичами и своим неизменным желанием проводить её до дома.

— Извини за этот вопрос, но… зачем ты так нарядилась? — мягкий голос Моринга вдруг нарушает устоявшуюся уютную тишину.

Не поднимая на парня взгляд, Сара шмыгает носом. Ну вот откуда, откуда она знает, зачем она наряжалась? Это был порыв, страсть, резкое неконтролируемое желание подчеркнуть свою сексуальность.

— А что? — она обиженно хмыкает. — Тебе не нравится?

— Нравится, но… все эти мини-юбки… как бы тебе проще сказать. Ты же не из таких девчонок, Сара.

Девушка вдруг останавливается.

— Что это значит? Не из каких?

Почесав затылок, Люк пожимает плечами.

— Не знаю. Ну, ты такая мягкая, домашняя, уютная…

— Что, как кресло? — глаза вспыхивают едва сдерживаемой обидой.

Моринг поднимает ладони, яростно качая головой. Кажется, ещё немного, — и эта девчонка набросится на него с кулаками.

— Нет, что ты, нет! — защищается он. — Ты очень скромная и милая, вот я о чем говорю! А этот наряд… он скорее для таких, как моя сестра.

Всё внутри клокочет от разрастающейся ярости. Сара сжимает кулаки, и, сквозь угрожающую улыбку говорит:

— Интересно, таких, как твоя сестра — это каких?

Не подозревая о грядущей смерти, Люк Моринг продолжает уверенно рыть себе яму.

— Ну, всяких оторв, которые красят губы красной помадой, танцуют на столах на вечеринках. Которых называют горячими и ходят за ними по пятам.

С губ слетает удивлённый вздох. Их называют горячими… И это Сара, Сара-то не горячая?! И кому она должна верить? Какому-то мальчишке с сэндвичем или взрослому, уверенному в себе байкеру, что лет на десять её старше?!

Самолюбие задето. Люк завуалированно назвал её серой мышью. Это совершенно очевидно.

— Это я, что ли, не оторва? — злобно бросает она, сощурившись и потянув собачку молнии её куртки вниз.

— Конечно же, нет, — с мягкой улыбкой говорит Люк. — Ты очень скромная и тихая. Это в тебе и цепляет.

— Ну уж нет… я не простушка, и я докажу тебе это.

Несмотря на низкую температуру, Сара все же распахивает свою куртку и подходит к обочине дороги, выставляя руку. Люк обводит её дрожащую от холода и злости фигуру и в непонимании хмурится.

— Что ты делаешь?

— Ловлю тачку. Сегодня пятница? Пятница. Я поеду отрываться с первым, кто остановится.

— О боже, Сара, ты не в себе. Идём домой. А как же твоя мама?

— А как же твоя мама? — передразнивая тон Люка, говорит девушка. — Плевать! Я уже взрослая, я устала слушаться и потакать всем. Хочу жить для себя! И я не серая мышь, во мне есть огонь, понятно тебе?

Желание «кому-то там что-то там» доказать вовсе не равно желанию стоять здесь с вытянутой рукой, и, как умалишенная, ловить машину. А если это будет какая-нибудь старушка? Или чей-то муж? Или бандит?

В конце дороги мелькает свет фар, на всей скорости к ним несётся старенький обшарпанный Шевроле. Сара зажмуривается, не слушая протесты Люка, и пытается казаться уверенной в себе оторвой и одновременно молиться о том, чтобы он проехал мимо. Так и происходит.

«Спасибо, Господи», — с облегченным вздохом думает девушка, убирая руку, но в ту же секунду за несколько ярдов от Сары и Люка тот самый Шевроле останавливается и сдаёт назад.

Сердце О’Нил сжимается от страха. Она переводит неубедительный взгляд на Моринга, что, сложив руки на груди, качает головой. Словно строгий отец.