Грешница - Герритсен Тесс - Страница 9
- Предыдущая
- 9/67
- Следующая
— …какие-либо свидетельства того, что это убийство на сексуальной почве?
Увертываясь от наседавших репортеров, она нащупала в сумочке ключи от машины и щелкнула кнопкой замка. Уже открыв дверь, Маура вдруг услышала, что ее окликнули по имени. Это был крик о помощи.
Она обернулась и увидела распростертого на тротуаре мужчину, над которым уже склонились несколько человек.
— Нашему оператору плохо! — кричал кто-то. — Нужна «скорая»!
Маура захлопнула дверцу и поспешила к упавшему мужчине.
— Что случилось? — спросила она. — Он что, поскользнулся?
— Нет, он бежал… и вдруг как-то неожиданно рухнул…
Она присела на корточки возле него. Человека уже перевернули на спину, и она увидела перед собой грузного мужчину лет пятидесяти, лицо которого темнело на глазах. Его камера, украшенная логотипом телеканала, валялась рядом на снегу.
Мужчина не дышал.
Маура запрокинула ему голову, обнажив мясистую шею, и, наклонившись к нему, начала оказывать первую помощь. От несвежего запаха кофе и сигарет ее едва не стошнило. Она подумала о гепатите, СПИДе и прочих вирусных инфекциях, которые можно подхватить от контакта с незнакомцем, и чуть ли не силой заставила себя накрыть губами его рот. С первым же выдохом его грудная клетка поднялась, и легкие наполнились воздухом. Она сделала еще два выдоха, потом пощупала пульс.
Пульса не было.
Она начала расстегивать его куртку и вдруг заметила, что кто-то помогает ей. Подняв взгляд, она увидела перед собой священника, который, стоя на коленях, ощупывал своими большими руками грудную клетку мужчины в поисках анатомических ориентиров. Он вопросительно взглянул на нее, словно ожидая разрешения начать массаж сердца. Она невольно отметила, что у него необыкновенно красивые голубые глаза. А лицо исполнено мрачной решимости.
— Начинайте, — сказала она.
Он включился в работу, считая вслух, так чтобы она не сбилась с ритма искусственного дыхания:
— Раз. Два…
В его голосе не было и намека на панику, в интонациях чувствовалась твердая уверенность человека, который знает, что делает. Ей не нужно было направлять его; они действовали слаженно, как будто давно были единой командой. Дважды они менялись ролями, чтобы дать друг другу возможность передохнуть.
К тому времени как приехала «скорая», ее брюки уже насквозь промокли от снега, и пот катил с нее градом, несмотря на холод. Она тяжело поднялась с земли и, измученная, наблюдала за тем, как врачи ставят пациенту капельницу, вставляют эндотрахеальную трубку, грузят носилки в карету.
Телекамера, которую выронил оператор, уже работала в руках другого сотрудника канала. Шоу должно продолжаться, подумала Маура, глядя на то, как репортеры взяли в кольцо карету «скорой», освещая теперь другую историю, пусть даже связанную с несчастьем, постигшим их коллегу.
Доктор Айлз повернулась к священнику, который стоял рядом, такой же промокший, как и она.
— Спасибо, — сказала она. — Я так поняла, вам уже доводилось оказывать первую помощь.
Он улыбнулся и пожал плечами.
— Только манекену. Думал, что мои навыки никогда не пригодятся. — Он протянул ей руку для пожатия. — Даниэл Брофи. А вы судмедэксперт?
— Маура Айлз. Это ваш приход, отец Брофи?
Он кивнул:
— Моя церковь в трех кварталах отсюда.
— Да, я видела ее.
— Как вы думаете, мы спасли его?
Она покачала головой.
— Когда пульса так долго нет, результат бывает неутешительным.
— Но есть шанс, что он выживет?
— Очень небольшой.
— Что ж, даже если и так, мне бы хотелось думать, что мы ему помогли. — Священник бросил взгляд на телевизионщиков, которые все еще суетились вокруг кареты «скорой помощи». — Позвольте, я провожу вас к машине, пока на вас не набросилась эта толпа.
— Их следующей жертвой будете вы. Надеюсь, вы к этому готовы.
— Я уже пообещал сделать заявление. Хотя ума не приложу, что они хотят от меня услышать.
— Они каннибалы, отец Брофи. Им нужно вашего свежего мяса. Чем больше, тем лучше.
Он рассмеялся.
— Тогда мне следовало бы предупредить их, что мясо будет очень жилистым.
Вместе они направились к ее машине. Маура чувствовала, как липнут к ногам мокрые брюки, которые уже начали покрываться ледяной коркой. По возвращении в морг, подумала она, сразу же нужно переодеться, а брюки повесить сушиться.
— Если уж мне придется делать заявление, — сказал Брофи, — может, мне следовало бы знать кое-что? Вы можете мне что-то сказать?
— Вам нужно обратиться к детективу Риццоли. Она руководит расследованием.
— Как вы думаете, это было единичное нападение? Не пострадают ли и другие прихожане?
— Я занимаюсь только жертвами, а не убийцами. Поэтому не могу сказать, какой мотив был у преступника.
— Монахини уже немолоды. Они не могут оказать сопротивление.
— Я знаю.
— Так что им сказать? Всем сестрам, живущим в религиозных общинах? Что даже за монастырскими стенами они не в безопасности?
— Никому из нас не гарантирована полная безопасность.
— Боюсь, это вовсе не то, что я хотел бы им сказать.
— Но именно это им придется услышать. — Маура открыла дверцу машины. — Я воспитывалась в католической семье, отец. И привыкла думать, что монахини неприкосновенны. Но только что я увидела, что стало с сестрой Камиллой. Если такое могло случиться с монахиней, тогда что говорить о нас, мирянах. — Она села за руль. — Желаю вам удачи с прессой. И очень сочувствую.
Отец Брофи захлопнул дверцу машины и посмотрел на нее сквозь стекло. Она мельком взглянула на его клерикальный воротничок; он производил не меньшее впечатление, чем его лицо. Казалось бы, такая узкая белая полоска, но именно она выделяла священника из толпы, делала особенным. Недосягаемым.
Он махнул рукой на прощание. Потом обернулся к надвигающейся на него толпе репортеров. Она увидела, как он расправил плечи и глубоко вздохнул. Потом стремительной походкой двинулся навстречу журналистам.
«В результате общего анатомического обследования и с учетом истории болезни субъекта, страдавшего при жизни гипертонией, я считаю, что смерть вызвана естественными причинами. Наиболее вероятным мне представляется острый инфаркт миокарда, возникший за двадцать четыре часа до смерти и спровоцировавший желудочковую аритмию, которая и привела к летальному исходу. Предполагаемая причина смерти: фатальная аритмия, вызванная острым инфарктом миокарда. Продиктовано Маурой Айлз, доктором медицины, бюро судебно-медицинской экспертизы штата Массачусетс».
Маура выключила диктофон и уставилась на распечатанные диаграммы с анатомическими ориентирами тела мистера Самюэля Найта. Старый шрам после аппендэктомии. Синяки на ягодицах и нижней части бедер — там скапливалась кровь в те часы, когда он, уже мертвый, сидел на кровати. Свидетелей последних минут жизни мистера Найта не было, но доктор Айлз могла представить его ощущения в эти мгновения. Внезапная дрожь в груди. Возможно, короткая паника, охватившая его, когда он осознал, что это трепещет сердце. И потом — постепенное сползание в темноту. «Ваш случай, мистер Найт, из самых легких», — подумала она. Короткая запись на диктофон — и больше никаких хлопот с этим трупом. Быстротечное знакомство завершится ее подписью на протоколе вскрытия.
В электронном почтовом ящике хранились и другие протоколы, которые ей предстояло прочитать и подписать. А в холодильной камере ожидал своей очереди свежий труп Камиллы Маджинес, чье вскрытие было назначено на девять утра завтрашнего дня в присутствии Риццоли и Фроста. Просматривая протоколы, делая пометки на полях, Маура не переставала думать о Камилле. Озноб, который охватил ее утром в часовне, до сих пор напоминал о себе, и она сидела за столом в свитере, вновь и вновь переживая мгновения утреннего визита.
Она встала из-за стола, чтобы проверить, высохли ли ее шерстяные брюки на радиаторе. Почти сухие, подумала она и, развязав пояс на талии, сняла рабочие штаны, в которых так и ходила всю вторую половину дня, после чего с удовольствием надела теплые брюки.
- Предыдущая
- 9/67
- Следующая
