Восточный пакт (СИ) - Извольский Сергей - Страница 29

«Пункт назначения» — вспомнил я название из своего мира, и невольно зябко передернул плечами.

— Без паники, Агтуг Сег-геевич, — подбодрил меня поверенный, — я тысячу газ так делал!

Мой взгляд подсказал увлекшемуся на радостях юристу, что перед ним находится сейчас отнюдь не мальчик, над которым можно пошутить. Фридман дураком не был, и по-настоящему испугался.

— Пгошу пгостить, Агтуг Сег-геевич, — побледнел юрист. — Пгощу пгостить, я…

— Будьте впредь внимательнее в выражениях, — с легким прищуром посмотрел я на испуганного поверенного, демонстрируя неприкрытое недовольство.

— Еще раз пгошу пгостить, — повторил Фридман, — но спгаведливоси гади, я действительно последний год занимался деятельностью по обеспечению комфогтной отправке пассажигов, желающих попасть в пготектогат или покинуть его инкогнито, и три газа даже проделал подобный путь в качестве пассажига сам.

— Я понял, давайте к делу.

— Возьмите пожалуйста этот пульт, Агтуг Сег-геевич. Когда на нем гогит кгасный индикатог, это значит мы в зоне досмотга и пунктов пгопуска, пгошу сохганять неподвижность и не волноваться. Мультимедия система в красных зонах не габотает, будьте готовы. Если случится так, что пограничники гешат пгосканиговать нашу машину, — Фридман, пока говорил, уже достал из своего кейса жилет телесного цвета, — мне пгитется отпгавить вас в анабиоз. Вы знаете, что такое Холодное сегдце?

— Знаю.

— Но это самый кгайний случай, за все вгемя моей пгатики подобного не сгучилось ни газу. Но я все же посоветую вам пгинять снотвогное, потому что в г-гядущие выходные дни у нас впегеди много дел, и на вашем месте я бы выспался.

После того, как надел стягивающий жилет Холодного сердца, закрыв его рубашкой и пиджаком, улегся в гроб. Не скажу, что сделал это совершенно спокойно, все же некоторое беспокойство присутствовало. Хорошо у меня клаустрофобии нет, тогда совсем печально все было бы.

— Спокойного сна, Агтуг Сег-геевич, — предупредительно кивнул Фридман и не задерживаясь, начал закрывать удерживаемую в поднятом состоянии газовыми пружинами крышку. Когда она мягко опускалась, отделяя меня от остального мира, я вновь зябко поежился. Но, на удивление, темно не стало и даже свет не выключился. Наоборот — по периметру опущенной крышки загорелось мягкое освещение, перед глазами возникла проекция экрана, а в лицо дохнуло свежим воздухом — заработала вентиляция.

На экране ползунком пригасил освещение и закрыв глаза, полежал немного и подумал, осмысляя недавние события. Потом еще подумал. А потом закинул в себя капсулу выданного Фридманом «умного» снотворного, решив, что в данной ситуации лучше мне с помощью сна совершить прыжок во времени.

— Добгый вечег, Агтуг Сег-геевич, — раздался сверху привычный говор, и я лениво открыл глаза. — Добго пожаловать в Высокий Г-гад, — произнес немного размытый силуэт, понемногу приобретающий знакомые черты.

Когда крышка опускалась, потолок надо мною был бежевого цвета. Сейчас розовый. Полежав немного, чувствуя, как уходит сон, я поднялся и легко выскочил из гроба.

Осмотрелся — снова в помещении, явно принадлежащей ритуальной конторе. Взглядом показал своему поверенному, что пора бы переходить к делам. Моментально все поняв, Фридман без задержек повел меня прочь. Идти оказалось недалеко: совсем рядом располагался номер, предназначенный для таких путешественников, как и я. Приняв душ и переодевшись, я вдруг почувствовал, что зверски голоден. Сообщил об этом Фридману, но он рассыпался в сожалениях, то и дело поглядывая на накрытую простыней койку.

— Агтуг Се-геевич, нам необходимо…

Жестом прервав юриста, понимая о чем речь, я прилег на кровать. Фридман подкатил ближе капельницу, которую я изначально принял за вешалку, и вполне профессионально загнал мне в вену иглу. Под капельницей я пролежал не больше десяти минут, после чего датчик негромким, но пронзительным сигналом подтвердил, что кровь моя чиста.

Юрист выдернул иглу из моей вены, после чего водрузил на стол свой немалых размеров кейс. Порывшись внутри, он извлек металлический браслет с болтающимся шлангами, неприятного вида блок-переходник для коннекта личного терминала и человека без вживления нейрошунта, а чуть погодя достал хирургически скальпель.

— Агтуг Сег-геевич, необходимо будет немного потегпеть, — предупредил меня Моисей.

Кивнув, я отвернулся без комментариев. Не люблю иглы и скальпели. Особенно когда скальпелем тебе взрезают кожу, а после многочисленные иглы переходника втыкаются в тело. Стараясь абстрагироваться от боли, я терпеливо ждал, пока Фридман закончит настройку личного терминала, который когда-то принадлежал мне, как Олегу Ковальскому.

Процедура проводилась без обезболивания — потому что сейчас мне необходимо подписывать договор, подтвержденный биометрической подписью, в том числе с экспресс-анализом крови. И если в крови будут обнаружены следы обезболивающих веществ, договор может быть признан недействительным — кто знает, в каком состоянии документ был подписант?

— Все, вы тепегь Олег Ковальский, — когда я уже устал от тянущей пульсирующей боли во вскрытой скальпелем левой руке, сообщил Фридман, и предупредительно положил мне планшет под правую руку. — Пгошу подтвегдить заказ отряду варлорда Агтура Волкова на устганение Гегхагда Мюллега, г-гажданина Волынского пготектогата, пгоживающего в Высоком Г-гаде.

Несмотря на неприятную режущую боль, мельтешить и торопится я не стал. Подождал несколько секунд, делая вид что обдумываю услышанное. И только после не торопясь, с показательной ленцой положил, возложил даже, ладонь на предложенный Фридманом планшет.

— Я, Олег Ковальский, подтверждаю заказ варлорду Артуру Волкову на устранение Герхарда Мюллера, гражданина Волынского протектората, проживающего в Высоком Граде.

Руку отсканировало, палец едва ощутимо укололо, после чего поверхность планшета приняла холодный голубой отсвет. Все, договор с моей стороны подписан.

Фридман моментально засуетился, снимая переходник, выдергивая из моей плоти иглы, а после схватил небольшой медицинский пистолет, на вид похожий на канцелярский степлер и сноровисто обколол место разреза. Боль пропала практически сразу же, а юрист уже заливал рану лазурным гелем, достав тюбик из индивидуальной армейской аптечки. Обработав руку, Фридман залепил стянутый биогелем разрез широким пластырем телесного цвета, едва заметного на коже.

После Фридман убрал все лишнее со стола. Оставил только свой безразмерный кейс, из которого достал лицевые накладки телесного цвета. В этот раз для камуфляжа юрист обошелся без пейсов и широкополой шляпы: прикрепив мне к скулам и носу несколько полосок искусственной кожи, Фридман надел на меня коррекционную маску. По коже дохнуло теплом и на левой щеке под накладкой сразу же некстати пронзительно зачесалось. Юрист между тем повернулся к экрану, задавая параметры моего нового лица. Негромко загудело, корректируя форму накладок. Гудело громко, но неприятно — даже в корни зубов вибрация отдалась.

Под сомнения действия Фридмана, оказавшегося столь многопрофильным специалистом, я не ставил. Но все то время пока юрист колдовал над моим лицом, я думал о том, как буду расхаживать по улицам Града: здесь, в отличие от России и улиц Кобрина, везде глаз большого брата, а любая не проходящая первичную идентификацию личность — маяк для патрульной службы.

Мои сомнения, впрочем, оказались беспочвенными. Закончив и сняв коррекционную маску, Фридман провел перед моим лицом сканером, после на несколько минут погрузился в мелькающие символы на большом экране, а еще чуть погодя вручил мне айди и очки дополненной реальности.

— Василий Спигидонов, — прокомментировал мою новую маску Моисей. — Глубокую пговерку личность не пгойдет, но глубоких провегок мы не допустим. Вы, как понимаю, сейчас планигуете отпгавиться в гогод в одиночестве?

— Да, — подтвердил я этот момент проговариваемого сегодня утром еще в Кобрине плана.