Невидимые друзья и враги - Андреева Екатерина Владимировна - Страница 19

На борьбу с ним были брошены бригады врачей, фельдшеров, медицинских сестер, студентов-медиков. Они проделали грандиозную, самоотверженную работу в деревнях и городах. Рискуя жизнью, смело ходили из дома в дом, из избы в избу.

Всех больных отправляли в больницы, а здоровых — в баню, которая в деревнях топилась круглые сутки.

Одежду всех жителей деревни поголовно прожаривали в специальных камерах для уничтожения вшей.

Кончилась гражданская война, улучшились условия жизни в Советской стране, а с нуждой исчезли и два ее непременных спутника: вшивость и сыпной тиф…

Еще до описанного нами опыта Мочутковского в 1873 году молодой немецкий врач Отто Обермайер, исследуя кровь доставленного из ночлежки больного возвратным тифом, обнаружил в ней странные спиралевидные извивающиеся существа, по размерам в два-три раза превышающие красные кровяные шарики. Они двигались в крови взад и вперед, расталкивая кровяные тельца. Названы они теперь спирохетами Обермайера. Но сам Обермайер не успел закончить исследования и выяснить, действительно ли эти спирохеты вызывают заболевание возвратным тифом и как они попадают в кровь человека. Через четыре дня после того, как его открытие было опубликовано, Обермайер умер от холеры, заразившись в больнице.

Чтобы узнать, действительно ли эти извивающиеся существа вызывают заболевание возвратным тифом, был только один способ: ввести их в кровь.

Трудно было решиться на такой шаг. Но в 1874 году русский врач Григорий Николаевич Минх, работавший в Одессе, решился на этот опыт. Он ввел самому себе кровь больного возвратным тифом и заболел через несколько дней. Вскоре в «Московском медицинском вестнике» появилось короткое сообщение Минха об опыте. При этом Минх скрыл, что заражение было не случайным, а преднамеренным, и, кроме того, он запрещал себя лечить, чтобы не исказить хода болезни.

Во время болезни Г. Н. Минх исследовал свою кровь и обнаружил в ней найденные Обермайером спирально извитые существа. Оставался неразрешенным вопрос, как спирохеты попадают в кровь здоровых людей, то есть как люди заражаются возвратным тифом. И тут Минх впервые, до опыта Шарля Николя, высказал предположение, что переносят спирохет от больных к здоровым кровососущие насекомые.

«Может быть, — писал он, — мое предположение вызовет у некоторых читателей улыбку на лице; я нисколько на это не сетую. Я только попрошу их опровергнуть мои соображения путем личного опыта, который сделать нетрудно: стоит только набрать небольшое количество известных насекомых (блох, клопов), которых легко найти в достаточном количестве в любой больнице или казарме (это было обычно для старого, дореволюционного времени. — М. М. и Е. А.), и, напитавши их некоторое время кровью больного, перенести на свою собственную кожу. Если после нескольких таких опытов автор их останется здоров, то я беру свои слова назад и даю ему право глумиться над моими соображениями».

Он ошибся только в одном: не все кровососущие насекомые способны передавать возвратный тиф. Спирохеты этой болезни были найдены в платяных вшах, и только вши оказались переносчиками.

Долгое время оставался нерешенным вопрос, почему в крови больных возвратным тифом можно найти спирохеты только во время приступа, а в промежуток, когда нет лихорадки, их найти не удается. Этой проблемой занялась доктор Н. И. Бещева-Струнина.

Прежде всего она хотела изучить судьбу спирохет в организме вшей. Для этого их надо было накормить кровью больного, а затем ежедневно подкармливать на здоровом человеке, чтобы вши не погибли от голода. И Бещева стала кормить зараженных вшей на себе утром и вечером. Происходило это в 1945 году. В течение года Бещева перенесла 60 тысяч укусов и не заразилась. Но однажды утром у нее поднялась температура до 37,2°, в крови были обнаружены спирохеты, и в тот же день ее положили в больницу.

Больной влили в кровь новарсенол, который сразу обрывает заболевание. Через несколько дней Бещева в лаборатории снова кормила своей кровью зараженных вшей. Она вновь заболела, и так повторялось три раза, потому что возвратный тиф не дает стойкого и длительного иммунитета.

Всего И. И. Бещева произвела 8797 наблюдений и выкормила своей кровью 62 тысячи зараженных вшей. В результате этого кропотливого и опасного опыта было доказано, что между двумя приступами высокой температуры спирохет в крови остается очень мало. К концу приступа, когда в крови уже достаточно защитных веществ, растворяющих спирохет, большинство их гибнет. Но во время безлихорадочного периода исчезают защитные вещества в крови и немногие выжившие спирохеты быстро размножаются, температура снова поднимается — и наступает второй приступ. Тогда снова появляются вещества, убивающие спирохет. Обыкновенно после третьего приступа спирохет в организме не остается, и человек выздоравливает.

Такой же героизм и бескорыстную любовь к людям проявил и молодой советский военный врач Н. И. Латышев.

В Средней Азии в 1922 году впервые был обнаружен возвратный тиф. Как он передавался, было неизвестно. Наконец в 1926 году врач Н. И. Латышев доказал, что люди заражаются укусами клеща. Чтобы точно установить, каким образом передается болезнь, что переносит ее и как протекает скрытый период болезни (от момента заражения до проявления болезни), молодой врач стал кормить на себе различных клещей. Много раз он заболевал возвратным тифом. Осталось неизвестным, сколько раз он себя заражал.

В конце концов Латышев нашел переносчика болезни — им оказался грызун песчанка — и открыл микроба, возбудителя новой формы возвратного тифа.

В его честь микроб, открытый им, был назван спирохетой Латышева.

«Петлей удавленника» называлась в России в старину дифтерия. В конце прошлого столетия в Петербурге от дифтерии погибала половина всех годовалых детей.

Чтобы спасти задыхающегося ребенка, врачи, забывая об опасности, часто отсасывали пленки дифтерии из горла ребенка через стеклянные трубочки и сами нередко погибали. Противодифтерийная лечебная сыворотка, открытая докторами Ру и Берингом, оказалась надежным средством для борьбы с дифтерией. Но на этом научная мысль не могла остановиться: ученым мало было лечить, они хотели предохранить от этой болезни детей, добиться того, чтобы у них в организме выработалось стойкое сопротивление (иммунитет).

В 1902 году дифтеритом занялся доктор С. К. Дзержговский, работавший в Институте экспериментальной медицины в Петербурге. На протяжении трех месяцев и пяти дней он сделал себе 24 впрыскивания дифтерийного яда, все повышая вводимую дозу. Последняя доза яда, которую он себе ввел, могла убить 1700 морских свинок или 20 взрослых людей, не подготовленных предварительными впрыскиваниями.

Во время опыта Дзержговский все время следил за своей кровью. После двадцать четвертого впрыскивания в одном кубическом сантиметре его крови было уже столько противоядия, что им можно было обезвредить 80-100 смертельных доз для морских свинок. Дзержговский писал, что за все три месяца опытов, несмотря на то, что он был переутомлен работой, он не похудел. Никаких особенных явлений введение дифтерийного яда в организм у него не вызывало.

На следующий год доктор В. П. Болдырев также проверил на себе, нельзя ли получить стойкий иммунитет, применяя меньшие дозы яда. В течение 36 дней ему делали по одному впрыскиванию в день. Таким образом, русские ученые первыми доказали, что можно предохранить человека от дифтерии на всю жизнь и спасти тысячи людей от мучительной смерти.

Была и еще одна страшная болезнь. Она не причиняла невыносимой боли, от нее не умирали мучительной смертью, но зато она приносила невыносимые душевные страдания, потому что проказа обезображивала людей и изгоняла их из общества.

Врачи не умели лечить проказу. Они понятия не имели, как заражаются люди и как защитить их от страшного врага. Все это можно было бы узнать из экспериментов, но что было делать, когда ни одно животное не удавалось заразить?