Огненный остров - Людников Иван Ильич - Страница 11

— Все в порядке, — непременно слышалось в ответ.

Начальник штаба 344-го полка Маслов, замещавший в это время командира полка, тоже докладывал, что полк геройски отражает атаки.

— Хотя первому батальону и трудновато, — сознался он однажды, — но солдаты держатся упорно. Хорошо помогает и Тычинский метким огнем своей артиллерии.

14 часов длился бой, но части дивизии продолжали успешно отражать атаки противника, следовавшие одна за другой. В этом бою героизм личного состава дивизии был массовым. Исключительно стойко держались на занятых рубежах, например, воины первого батальона 344-го стрелкового полка, которым командовал старший политрук Николай Щербак. Они отразили несколько атак пехоты и танков. Гранатами, огнем из противотанковых ружей и бутылками с горючей жидкостью были подбиты и сожжены пять вражеских танков.

Нескольким танкам удалось прорваться за передний край нашей обороны, но батальон все равно продолжал сражаться. Комиссар батальона старший политрук Корнеев всегда появлялся там, где было особенно трудно, подбадривал воинов, совершал с ними смелые вылазки.

А часом позже командира батальона Николая Щербака накрыло в окопе вражеским танком. Помянули мы добрым словом этого храбреца и весельчака, а он, будто чудом воскресший, объявился на новом наблюдательном пункте и оттуда сообщил, что продолжает руководить боем. Выскочив из щели, Щербак автоматной очередью сразил офицера-танкиста, высунувшего голову из люка машины, и уже через минуту был среди своих солдат.

Враг бросал в бой свежие силы, пытался любой ценой добиться успеха.

Командир полка Гуняга доложил, что в первой траншее погиб почти весь взвод младшего лейтенанта Калинина, но гитлеровцев через эту траншею не пропустил. Потом здесь вступили в рукопашную схватку воины другого взвода.

В разгар боя оборвалась связь с 344-м полком. Когда ее восстановили, мне доложили о подвиге младшего сержанта Беляева. Раненный в спину, истекая кровью, он продолжал ползти вперед, пока нашел обрыв провода, устранил повреждение.

Были ранены связисты младший лейтенант Бобалев и красноармеец Батлер, но продолжали выполнять свои обязанности до конца боя. Они быстро устраняли обрывы проводной связи наблюдательного пункта командира дивизии с командными пунктами полков, что позволяло оперативно руководить боем.

Артиллерийская батарея 76-миллиметровых орудий, которой командовал младший лейтенант Кушнырь, стояла на огневой позиции южнее высоты 143,5. Все было готово к отражению атаки фашистов.

В гуле и вое пикирующих самолетов Ю-87, в лязге и скрежете гусениц, идущих в атаку танков противника, потонули другие звуки. Земля содрогалась от взрывов мин, снарядов и авиационных бомб.

Но вот в каких-нибудь двухстах метрах от нашего переднего края вздрогнул и остановился один танк, за ним вспыхнул второй, а через несколько секунд и третий. Окутанные клубами черного дыма, они неподвижно застыли на месте. Только тут мы поняли, что это была работа батарейца Кушныря и в это время, словно в подтверждение нашей догадки, яркие языки пламени заиграли и на броне четвертого танка. Остальные восемь машин, увеличивая скорость и стреляя на ходу, еще стремительнее подходили к нашим позициям. Артиллеристы подбили еще один танк. Через минуту вражеские танки устремились и на батарею. В грохоте боя не было слышно коротких отрывистых залпов, но по тому, как часто вздрагивали небольшие 76-миллиметровые пушки, можно было догадаться, в каком темпе ведется огонь.

Кто кого? В этом неравном поединке секунды решали все.

Вот еще три танка горели на подступах к нашей батарее. Но и батарея от бомбежки, от артиллерийского и танкового огня сильно пострадала. У единственного уцелевшего орудия остался в живых лишь заряжающий. К нему и подбежал командир — офицер Кушнырь. Каких-нибудь сто метров отделяло вражеские танки от двух советских воинов, вступивших в единоборство с бронированными машинами. Еще два подбитых танка остановились. А два уцелевших продолжали наседать.

Мне с наблюдательного пункта было видно, как один из них шел прямо на орудие, а второй стал обходить его с фланга. Положение казалось безвыходным… Однако Кушнырь не дрогнул. Он быстро повернул орудие и почти в упор выстрелил в наползавшую громадину.

В тот миг, когда Кушнырь на секунду оторвался от прицела, в орудие попал снаряд — заряжающего убило, а самого Кушныря ранило. Будто вымерло все на огневой позиции. На нее со скрежетом наползал последний из атаковавших фашистских танков. И вдруг произошло неожиданное: перед самыми его гусеницами во весь рост поднялся человек. Это был Кушнырь. С автоматом наперевес, волоча правую ногу, он шел навстречу бронированной махине. И такова была сила этого человека, что танк остановился в нерешительности и вдруг пополз назад.

Все это продолжалось несколько секунд. В невысокой, коренастой фигуре советского воина было столько величия и мужества, что тот, кто видел эту картину, невольно затаил дыхание.

Танк продолжал пятиться, потом остановился. Раздался выстрел. Офицер упал, сраженный фашистской пулей. Только после этого вражеский танк снова пошел вперед, но, не пройдя и двадцати метров, был подожжен орудийным выстрелом соседа.

Кончился день, стихла канонада, лишь на поле боя то на одном участке, то на другом закипали пулеметная стрельба или артиллерийский огневой налет по какой-либо цели. Но сильный дневной бой продолжал отдаваться эхом в голове и в ушах. Требовалось время, чтобы мозг, нервы и мышцы отдохнули от четырнадцатичасового беспрерывного грохота. Немцы ценой огромных потерь овладели только северо-западными склонами высоты 143,5. Они дорого заплатили за этот «орешек». На участке шириною до тысячи метров на поле боя стояло 16 подбитых и 12 сожженных танков (5 из них подожгли бутылками с горючей жидкостью), 6 автомобилей — тягачей орудий, 4 орудия, 6 минометов, 4 станковых пулемета. Не менее пятисот трупов противника остались на этом участке.

Наша дивизия за 8 сентября потеряла убитыми 137 человек, ранеными 116. Соотношение убитых и раненых свидетельствовало о мужестве и стойкости личного состава, высоком воинском мастерстве. Командиры и политработники в течение дня докладывали, что легкораненые, как правило, из боя не выходили, только тяжелое ранение или смерть лишали бойцов и командиров возможности продолжать бой. Тут мы теряли воинов, прошедших славный боевой путь, по мужеству и стойкости оцениваемых в десятой степени.

9 сентября части дивизии отразили пять атак пехоты и танков противника. Но сила натиска была не та. По всему чувствовалось, что в бою восьмого сентября враг понес большие потери. Поэтому 10 сентября он вел только сильную боевую разведку, и по многим признакам было видно, что готовился к активным действиям.

11 сентября в 11 часов 30 минут вражеская пехота численностью более полка при поддержке 50 танков повела наступление в направлении совхоза «Горная поляна». Делалась попытка прорвать оборону нашей дивизии. В течение восьми часов шли ожесточенные бои. Но все атаки противника были отбиты. Враг оставил на поле боя значительное количество убитых солдат и офицеров, более десяти сожженных танков и немало другой техники. Групповым огнем стрелкового оружия был сбит самолет-бомбардировщик Ю-87.

В последующие дни противник особой активности в полосе дивизии не проявлял, лишь периодически отдельными группами вел разведку боем. Основные же его усилия в боях за город здесь были направлены на участках Ельшанка — Купоросное.

Так как дивизия понесла большие потери, Военный совет 64-й армии решил подчинить нам Краснодарское и Винницкое пехотные училища, действовавшие как два отдельных батальона.

В ночь на 15 сентября дивизия по приказу штаба армии вышла в резерв — в район высот северо-западнее Бекетовки.

17 сентября в связи с вручением большой группе солдат и офицеров правительственных наград состоялся митинг, на котором воины клялись упорно бороться за каждую пядь советской земли и добиться полного уничтожения врага.