Разрешенное волшебство - Перумов Ник - Страница 16

Нет, беда одна не приходит. И если трое далеко не самых слабых парней исчезают в считавшихся совершенно безопасными краях – дело дрянь. И значит, первым делом сейчас надо дотянуться до Твердислава, послать ему весть, чтобы немедленно возвращался. И отправить всех, кого можно, прочёсывать лес. Никто из Твердиславичей не может пропасть бесследно! Такого не бывает!

Тем временем подоспела подмога из посёлка. Гилви привела всех, кого только могла. Лекарки и травницы, Ирка, Дженнифер, Фируз и Сигрид дружно взялись за дело.

Джейана заставила себя встать. Не может она, Джейана Неистовая, задницу о землю плющить, когда такие дела! Слабость нахлынула волной, ноги подгибались – однако она устояла. Фатима осторожно поддержала подругу под локоть – так, чтобы не заметили другие. Нужна, нужна сейчас клану Неистовая, что бы про неё ни говорили!

Суматоха не стихала до самого утра. По счастью, все выжили, никто не погиб, хотя кое-кого откачивали довольно долго. Потом Джейана, не дав никому и дух перевести, погнала всех засыпать яму с останками чудовища. Ближний Вал погиб, и теперь предстояло как можно быстрее соорудить что-то взамен.

И только Лиззи к утру стало хуже. Её колотил жестокий озноб; начался бред. Девчушку то и дело сотрясала судорога бесплодной, не приносящей облегчения рвоты. Все усилия Фатимы и Сигрид пропали даром. И даже Джейана, собравшая последние силы и схватившаяся с непонятной хворью грудь в грудь, не преуспела. Лиззи дышала с трудом, глаза ввалились, вокруг залегла глубокая синева.

Правда, после этого хуже уже не становилось. Фатима долго сидела, положив руку на лоб Лиззи, после чего заявила, что «смерть ближе не подходит».

Джейана валилась с ног от усталости. Нечего было и пробовать докричаться до Твердислава. Ничего, ничего, ближе к вечеру.

Ни о чём не подозревавшие Твердислав, Чарус, Кукач и близнецы пробирались запутанными тропами Речной Страны. Ведуньин след вёл их все дальше и дальше, между тихими старицами и зарастающими озерками, мимо заросших лесом островов и окаймлённых тростниковыми занавесами протоков. Третий день пути не принёс ничего нового. Злодейка ломила напрямик, не озаботясь даже оставить какие-нибудь неприятные сюрпризы возможным преследователям. Неужели была настолько уверена в себе? Или – в том, что гнаться за ней никто не станет?

По дороге смастерили себе по паре недлинных копий – совсем безоружными на такое дело выходить не следует, это и папридою понятно.

Утро выдалось чудным, чувствительная Фатима сказала бы даже —»волшебным». Здесь, в Речной Стране, утро и впрямь лучше всего. Тихо, покойно, от бесчисленных речушек веет прохладой; ну а птичий тарарам вдруг начинает казаться единой, слитной мелодией.

: Великий Дух, однако где ж у соседушек дозоры?: полюбопытствовал Тарни, когда они и на сей раз не обнаружили никаких признаков жизни. По привычке он говорил без слов.

:И я в толк никак не возьму:, отозвался Чарус.: Лайк всегда держал здесь пост. А нынче, вон, даже старого кострища не видно!:

Путники коротали ночь на крошечном островке, затерянном среди непроходимого лабиринта протоков и стариц. С северного лесистого берега сюда вела неприметная тайная тропка, однако для Ведуньи она тайной, судя по всему, отнюдь не была. И она, и её зловещая свита (Твердиславу так и не удалось определить, кто же точно входит в эту свиту и сколько там всего тварей – что само по себе казалось странным и достаточно неприятным) легко миновали запутанные дебри и теперь шли все дальше и дальше, прямо к обиталищу клана Лайка. (Вообще-то, этот клан носил полное имя «клан Лайка-и-Ли», поскольку Ли звали Лайкову спутницу, но злоехидные парни из-за вечных противоречий со своими же подружками вторую половину кланового имени всякий раз опускали. Лайк обижался.) Поговаривали, что тороватый Лайк ухитряется иметь дело с эльфами, посылая торговые экспедиции аж до самого южного побережья, где тоже живет дивный Лесной Народ.

– Уж не стряслось ли с ними чего? – первым решился произнести невысказанное прочими Гарни.

– С целым кланом? – удивился Кукач.

– А что? Все ж быть может? Учителя своего разгневали, к примеру.

– Будет болтать! – остановил Твердислав. – Нечего о таком и думать! Беду на соседей накликаешь!

Островок этот, густо покрытый непроходимым густоростом, довольно высоко поднимался над окружающей его водой. Твердислав всё никак не мог взять в толк, отчего сосед не поставит здесь сторожевую вышку.

: Тарни, друг, поднимись, глянь, что вокруг – я Глаз запускать не хочу.:

: Сейчас всё сделаю, Твердь. Конечно, какой уж тут Глаз – если Ведунья рядом.:

Гибкий, ловкий как дикая кошка, Тарни исчез в зарослях – вскарабкался по сплетённым ветвям дикого ореха посмотреть, что творится на болотах.

Твердислав закрыл глаза, привалившись спиной к теплому, нагретому солнцем стволу. Что-то здесь не так. Странная Ведунья, прошмыгнувшая до Косого Увала. Странное отсутствие дозоров и постов Лайка на северной окраине владений, странная тишина вокруг.

И вождь клана не утерпел. Медленно и осторожно, словно его кто-то мог заметить, поднял пальцы к вискам. Опасно пользоваться магией, когда идёшь по ведуньему следу – ну да уж ничего не поделаешь. Гонцы хоть и отправлены, но надолго оставлять свой собственный клан тоже ни к чему.

Слова текли, точно неспешная осенняя вода в разбухших от дождя болотах. Твердислав повторял стансы заклятия, чтобы через миг невидимкой промчаться над бесконечными зарослями Речной Страны, окинуть взглядом с высоты птичьего полёта бескрайние пространства болот – чтобы, быть может, заметить-таки ту, за которой они безуспешно гонятся.

Однако прежде чем взгляд его успел хоть сколько-нибудь отдалиться от давшего им приют островка, как вниз кубарем скатился Тарни.

– Здесь они, здесь! Рядом! И сколько!

– Где?! – подскочил Чарус. Кукач схватился за наспех сработанное копье. Что тут говорить, надо драться.

Тарни быстро, несколькими штрихами, сделал чертеж. Две протоки – считай, совсем рядом. И как это твари их до сих пор не заметили? И они сами тоже хороши – как могли такое скопище не почуять?

Впятером против всей ведуньиной силы – не сильно приятный расклад, но ничего, и не таковских бивали. Ежели с умом подойти, конечно.

Теперь оставалось лишь горько жалеть, что не смогли, не переняли от Учителя секреты настоящих боевых заклятий – когда воздух вокруг врага превращается в разъедающую всё и вся слизь, когда под ногами или лапами его разверзается бездна, когда его внутренности внезапно оказываются поживой для сотен и сотен голоднющих червей-могильщиков, что в считанные минуты дотла обгладывают костяк матёрого кособрюха. Эх, эх, слишком уж сильно увлеклись все тогда огненными заклятиями, такими красивыми, такими (казалось!) сильными. Девчонки от восторга визжали, когда посланный тобой огненный шар обращал в пылающий факел чучело острозуба или шипохвоста, самых опасных бестий в ведуньином воинстве. Настоящее поветрие было, и вот вам – молниями швыряться многие горазды стали, и Ведуны немедленно выработали какую-никакую, а защиту. Джейана только-только взялась за новое, более гибельное колдовство, когда ещё закончит!

Но выбирать всё равно не из чего. Конечно, Ключ-Камень – вот он, в поясе, как всегда, – но действует он лишь возле родных скал. Да и то лишь когда все мыслимые возможности для обороны уже исчерпаны и враг вот-вот ворвётся внутрь каменного круга. Здесь, в Речной Стране, от Ключ-Камня толку мало.

– Думаю, нам тут отсиживаться нечего, – спокойно и ровно заметил Твердислав. Скрестил на груди руки и задумчиво поднял глаза к небу – незачем друзьям-товарищам знать, что в груди у него – смертельная пустота и холод. Давненько уже вожаку клана не было так скверно перед боем. Давненько.

– Нападём? – Кукач жаден до драки. И смерти он не боится, ну ни чуточки. Ему любая схватка – забава. Про Великого Духа начнешь говорить – только рукой махнет, мол, на то он и Великий, и Дух, чтобы суть мою сразу видеть. А если не увидит – так тогда, значит, вовсе он не Великий и вовсе не Дух, значит, врали нам про него всё, выходит, тогда и бояться нечего!