О-Л 2 (СИ) - Лифантьева Евгения Ивановна "Йотун Скади" - Страница 61

Я разбудил ученика библиотекаря и прогнал досыпать в более комфортных условиях. Ужин был на столе — пацан четко выполнил все распоряжения. Поболтав ложкой в тарелке с остывшей шурпой, я нехотя пожевал мяса. К моему удивлению, последние события лишили меня аппетита. Никогда бы не поверил, что орк откажется от вареной баранины. Но, оказывается, и такое случается! Жирное мясо не лезло в горло. Пришлось ограничиться сыром с зеленью, запив их легким вином.

Аппетит портили воспоминания господина Золотого Листа и размышления о том, как подобраться к Великому Владыке. Одновременно мне нужно было понять, что представляет из себя третий сын правителя Карода — полукровка по имени Лувинэль Смотрящий в Даль.

Со старшими принцами все более или менее понятно. Была у кародского императора Обороя любимая и единственная жена. Родила ему двух сыновей. Наследник — Ырхой-Бык. По слухам, хороший боец, настоящий богатырь, но робкий командир. Так что мой названный братец Гырбаш с его талантом полководца оказался как нельзя кстати. Второго сына, Раррыха-Рябого, по традиции растили для более мирных занятий. Таланта видящего у принца не открылось, но его все равно на несколько лет отправили в обучение к шаманам. Те заразили Раррыха тягой к путешествиям. Он объехал все океанское побережье — от гномских королевств до горных эльфийских княжеств, преуспев на дипломатическом поприще. Но три года назад принц Раррых погиб, причем при очень странных обстоятельствах.

А вот третий принц — приемыш. Тридцать лет назад орки сильно потрепали флот Тиу. Карод закрепился на Якорном острове и сумел высадить десант на южное побережье. Орки захватили и разграбили несколько «висячих городов» и освободили пару тысяч рабов. Владыка Оборой показал себя не только умелым воином, но и толковым политиком. Он понимал, что для сил покорения всего Лесного королевства нет, и поэтому постарался воспользоваться плодами победы сразу, до того, как эльфы организуют сопротивление. Орочье войско осадило эльфийскую столицу, но одновременно Оборой начал переговоры. Он предложил Владыке Тиу вполне разумный компромисс: орки уходят, уводя освобожденных рабов. За это эльфы должны пригнать на берег еще три тысячи невольников-кародцев и не препятствовать их переправке через море. А в дальнейшем обязуются не нападать на поселки северян.

Для гарантии мирных намерений Владыка Тиу должен отдать Владыке Оборою одного из своих детей. Любое нарушение договора — и заложник отправится на пятое небо.

Переговоры шли долго. Камнем преткновения оказалось то, что у Владыки Тиу не было сыновей. Но, по эльфийскому этикету, отдать в заложницы дочь — все равно, что сразу же прирезать ее. В окружении чужеземцев порядочная девушка должна немедленно покончить жизнь самоубийством. Казалось, это — тупик. Но шаманы нашли выход: Оборой может провести с эльфийкой обряд «названного отцовства» — вроде того, что сделала со мной старая Апа-Шер. Тогда она может считаться, что находится не среди чужаков, а рядом с родней.

На том и порешили. Орочий Владыка привез в Эльтурон «дочь», которая была старше не только его сыновей, но и его самого. А через несколько месяцев эльфийка, которую звали Лист Кувшинки, родила. Причем не эльфа или полуорка, а непонятно кого. Шаманы, покамлав над малышом, сообщили, что в том есть и человеческая кровь, и сильфская. Оборой с запозданием понял, что хитрецы Тиу обвели его вокруг пальца. Эльфы спихнули «порченый товар». Кто был отцом мальчика, так и осталось в тайне. Вероятно, Оборой и кто-то из ближайшего его окружения, та же старая кормилица, что-то знали, но за пределы дворца это «что-то» не ушло.

Вскоре возобновились набеги работорговцев на рыбацкие поселки. Владыка Карода хотел казнить эльфийку, но сообразил, что это ничего не изменит. Связь с не-эльфом по законам Тиу — преступление, которое карается смертью. Владыка Лесного королевства наказал распутницу точно так же, как люди продают эльфам своих преступников. Девушка была приговорена еще до того, как кародцы осадили столицу Тиу. Отдавая Лист Кувшинки в заложницы, эльфы и не собирались выполнять условия договора.

Из чувства противоречия или по каким-то еще причинам Владыка Оборой не только не отправил названную дочь на пятое небо, но постарался обеспечить ей максимальный комфорт. Именно тогда в Эльтуроне появились многие модные сегодня нововведения вроде висячих клумб или горячих бассейнов. Лист Кувшинки несколько лет прожила в Кароде, потом Оборой выдал ее замуж за одного из эльфийских княжичей с побережья. А полукровка, названный Смотрящим в Даль, остался при дворе.

По орочьим законам мальчик считался внуком Обороя. Шансов занять престол у него практически не было: если оба сына Владыки умирали бездетными, то престол наследовали родственники по мужской линии. У Обороя были младшие братья, а у тех — сыновья. Да и вряд ли бы командиры крупных отрядов и высшие сановники стерпели, чтобы на престол взошел тот, в ком нет ни капли орочьей крови.

Так что заинтересованности в гибели Великого Владыки и названных братьев у полукровки, похоже, нет. Максимум, на что он мог рассчитывать, — это роль первого советника при Владыке — хоть Оборое, хоть его наследнике. А с учетом того, что эльфы, даже полукровки, живут гораздо дольше орков, то у парня был реальный шанс быть «серым кардиналом» в течении нескольких поколений. По большому счету, ему вообще никого не нужно убивать, достаточно подождать немного, пока приемный отец и братья не умрут от старости, а воспитанный полуэльфом наследник будет послушен ему, словно родному отцу.

Единственный, кто теоретически мог бы составить на какое-то время конкуренцию полуэльфу — покойный Раррых. Но если у парня имеются в наличии хотя бы среднего качества мозги, то он не может не понимать, что эта смерть ему только вредит. После гибели Раррыха к приемышу сразу же начали относиться с подозрением. Если бы второй принц умер в Эльтуроне, то полукровка мог оказать под следствием. Но бродяга ушел на пятое небо, когда возвращался из горных эльфийских княжеств, на ничейной территории, от которой до Карода — многие и многие дни пути. Нападение каких-то странных «черных людей» вряд можно было подготовить, не покидая столицы. Поэтому Смотрящего в Даль никто тревожить не стал. Хотя разговоры ходили всякие.

К тому же, если верить тем же торговцам, от которых я получил большую часть информации о дворцовых делах, то второй принц был простым парнем с большим шилом в заднице. Отважный, обаятельный настолько, что умудрялся очаровывать даже гномских королей, чья подозрительность вошла в поговорку, честный (насколько это возможно для дипломата) и неглупый. Но — не больше. Раррыха нельзя было назвать прожженным интриганом или большим хитрецом. По крайней мере, те торговцы, которые знали его лично, а таких было на удивление много, принц в путешествиях не чурался простого народа, вспоминали, прежде всего, о том, как тот был верен слову.

А еще гномы говорили о том, что втроем принцы составляли неплохую команду. Ырхой занимался армией, Раррых — внешней политикой, Лувинэль Смотрящий в Даль — податями, строительством кораблей и торговлей в городах. И никто никому не мешал. Но в последние годы, особенно после смерти второго принца, что-то разладилось. Война с Тиу требовала все больше средств, в самом Кароде то и дело вспыхивали бунты, экономика приходила в упадок. Был ли в этом виноват полукровка?

Преодолевая отвращение, я снова погрузился в воспоминания господина Золотого Листа. Работа с чужими знаниями — непростое занятие. Тут, как в Интернете: главное — знать, что спрашивать. Иначе можно завязнуть, переживая вместе с хозяином украденных мыслей каждый его день с начала до конца. К моему удивлению, мне не удалось отыскать ни одного намека на то, что Смотрящий в Даль как-то особо относился к родине своей матери. Кародцы считали, что посланник юга — любимец младшего принца, но орки слишком большое значение придают голосу крови. Золотого Листа и Смотрящего в Даль связывали лишь интересы торговли. А Господин Золотой Лист ненавидел полукровку за то, что тот по законам юга не должен жить, не имеет праваосквернять землю своим присутствием. Смотрящий в Даль — живое свидетельство падения одной из принцесс самого великого из правящих домов континента. Ведь отцом парня был, как это ни отвратительно, раб. Пленник из человеческих земель. Промелькнул образ: распятое на стволе дерева тело извивается от боли, на нем уже почти без кожи, вместо нее — тучи каких-то насекомых, методично выгрызающих кусочки плоти. Лица не разобрать — сплошная кровавая маска, волосы грязны настолько, что невозможно определить их цвет. И мысль эльфа: «Грязь и гнусь, к ЭТОМУ противно даже прикасаться, не то, чтобы любить ТАКОЕ».