Отказавшийся от имени (СИ) - "Dogtor" - Страница 39

— Потому что это… в твоих интересах…

Человек, который помнит то, чего не помнят другие, походит на человека, который видит то, чего не видят другие. Он словно бы страдает галлюцинациями. Морис Хальбвакс

Отсчёт пошёл, до казни нашего палача оставался день с лишним, хоть и некоторым однозначно хотелось, что бы эта казнь произошла побыстрее. Но нельзя точно сказать счастливы все от того что это произойдёт или же нет. А может быть, некоторые и чувствовали облегчение, и может быть, я тоже относился к числу этих людей. Безусловно, есть и те, кто не хотели бы его смерти или же просто не хотели бы видеть сам процесс казни. Данного факта изменить уже не получится, он сам признался в содеянном и сам обрёк себя на гибель. Даже не так, совершая это, он уже был готов понести наказание, даже не осознавая этого.

Находясь в своей комнате, я думал над тем, что произошло до, во время и после суда и старался, как то составить общую картину из всего этого хлама. Неясные вопросы и такие же неясные ответы лишь приходили мне на ум, и ничего кроме них не лезло в мою головёшку. Даже полноценный восьмичасовой сон не помог мне прочистить мозги и я, всё также сидя в кресле и одновременно ожидая пробуждения «Жертвы», поддался раздумьям.

На этот раз я сосредоточил всё своё внимание на том, что и как, рассказал нам «Бульдозер». Его признание было слишком резким. В начале суда и даже до него, он твердил, что никого не убивал, а стоило ему слегка покоситься на нас всех, так он сразу передумал и решил рассказать «правду». Возможно, доля правды в этом всё же есть, но я этого точно знать не могу, меня там не было и единственное что я сейчас могу это лишь гадать или выстраивать предположения. Если он сказал правду по поводу убийства, то почему ничего не рассказал по поводу исчезновения «Рукавиц»? Может, конечно, это наша вина, никто и не думал спрашивать его о нём, что по сути своей странно, ведь даже самый близкий к нему человек «Недотрога», ничуть не волновалась за него и даже не поинтересовалась, убил ли «Бульдозер» «Рукавиц» или же нет. Да и её слова показались мне крайне странными, она будто кричала что она совершила что то, что ничуть не хуже того что сделал палач. Может это конечно моё воображение и недосып взяли вверх, но всё же то, что она говорила, было чересчур жутко и подозрительно. Ещё и её мольба о помощи, мало мне двух, так ещё и третья навяжется, нет уж. Что-то тут не чисто и я отнюдь не про пыль в комнате. Как то это слишком легко, почему он признался так быстро, почему «Недотрога» говорит такие бессмысленные слова? Что вообще здесь происходит? Не понимаю.

— Давно не спишь? — Потягиваясь, спросила только что проснувшаяся «Жертва», её помятая одежда слегка приподнялась, и я краем глаза заметил её колени.

— Да, давно, я думаю. — Ответил я, откинувшись к спинке кресла.

— Извини, просто вчера был трудный день, ну точнее сегодня… ну ты понял… — Запуталась она.

— Да, я понял.

— Хорошо. — Сказала она и приподнялась с кровати, опять вытягивая руки к небу, ну, точнее туда, где оно должно было бы быть, а её колени, снова скрылись за юбкой. Не думаю, что это прилично наблюдать за кем-то так пристально, но кого это сейчас волнует? Ну, по крайней мере, не её уж точно.

Закончив потягиваться, она потянулась руками к своим плечам, но вовремя остановившись, посмотрела в мою сторону и спросила меня:

— Не мог бы ты отвернуться? Я же вообще-то переодеться собираюсь.

— Серьёзно? У тебя здесь есть одежда? — Удивился я.

— Да, я взяла с собой, так что будь так добр, отвернись.

— Да-да. Как скажешь, но ты ведь могла переодеться потом, в своей комнате, например.

— Нет. Так не очень хорошо получиться. Я ведь выйду в мятой одежде, увидят же.

— Тебя так заботит чужое мнение?

— Дело не только в чужом мнении, но и в собственном, мне неприятно показываться на людях в мятой одежде, это то же самое, если бы ты, например, вышел бы весь в грязи. — Аргументировала она.

— Нет. Это точно не одно и то же. Да и вообще, я то здесь, я тебя вижу, парадокс, разве нет? Ты не хочешь, что бы тебя видели другие, но я-то отношусь к этим другим и вижу твою мятую одежду.

— И что ты предлагаешь?

— Переоденься потом. — Закончил я.

— Нет. — Отринула мою идею она и продолжила: — Если не отвернёшься, я переоденусь так.

— Валяй.

— Эм… ну хорошо! Я начинаю!

— Ага. Давай. Я подожду.

— Ты что просто не хочешь отворачиваться?!

— Нет. — Ответил я.

— Тогда почему?

— Принципиально.

— Может, всё же отвернёшься? Пожалуйста. Я быстро. Мне, правда, неловко, когда на меня так смотрят.

— Нет. — Снова ответил я.

— Извращенец?

— Нет. — Мой ответ оставался таким же.

— Ну, прошу, отвернись, мы так только время потеряем, да и это неуважение, я ведь отворачивалась, когда ты, например рубашку переодевал. — Выдвинула аргумент «Жертва».

— Я не просил. — Ответил на её аргумент я.

— Но…ведь… господи… ну и фиг с тобой… — Сказала она, и снова потянулась руками к плечам, не отрывая глаз от меня, на её щеках проступил румянец, а руки начали слегка дрожать.

— Ладно-ладно. Остановись… Я отвернусь, чувствую себя каким-то, похотливым животным. — Сдался я.

— Фух… — Выдохнула она. — Я уж думала, придётся реально раздеваться перед тобой. Спасибо. Только не поворачивайся, хорошо?! — Повысила голос она. Я же, как и сказал, отвернулся от неё и крепко зажмурил глаза. Но может я и не вижу того что она делает, слышать я не перестал, так что звук спадающей на пол одежды и звук застёжек её бюстгальтера услышать я всё же смог. А второе то зачем снимать? Она что собралась переодеваться полностью?

— Сдерживаешься? — Спросила она.

— Не говори глупостей и одевайся уже.

— Эй, ты что подсматриваешь?! Как ты узнал, что я ещё не одета?! — Закричала она, наверняка прикрываясь руками.

— Нет. Не подсматривал. Должен был быть ещё один звук от одежды и застёжек, а его не было, так что я предположил, что ты ещё не одета, да и ты сама это подтвердила, так что это уже твоя вина, более того, это логично.

— Точно? — Переспросила она слезливым голоском.

— Точно. — Повторил я, передразнивая её. Послышался ещё один звук застёжек, чуть погодя, его догнал и надевающегося платья.

— Всё. Можешь смотреть. — Разрешила «Жертва». Послушавшись её, я принял такое же положение, что и до этого и посмотрел на неё. Она оделась в точно такое же платье с точно таким же цветом, единственным отличием того платья от этого, было лишь в том, что это не было помятым.

— Ну как тебе? — Задала она непонятный мне вопрос.

— Ты о чём? — Спросил я.

— О платье. О платье. Как оно тебе? — Переспросила она.

— Мне? Ну, нормальное, наверно. Но разве это не то же самое что и раньше? Просто это не мятое.

— Вообще-то нет. Присмотрись. — Попросила она, что я и сделал. И правда. Цвет чуть отличается. Если те цвета были яркими, то эти слегка приглушённые, не совсем тёмные и не совсем яркие. Тусклые я бы сказал. А ещё оно стало короче, как я этого не заметил? Теперь это скорее юбка, нежели платье. Колени снова открылись моему взору. Она специально надела такое? Неужели она заметила, что я смотрел на них? Быть не может, я очень тщательно скрывал направление своего взгляда.

— Цвета тусклые. — Вынес вердикт я.

— Ты так думаешь? Ладно… тогда я переодену… — Погрустнела она и потянулась за следующим платьем тире юбкой. Почуяв неладное и не дожидаясь этого, я попробовал избавить себя от бессмысленной траты времени.

— А, не-не-не. Оно красивое, очень, тебе идёт, правда, так что оставь его. — Заплетался я в попытках прервать сие торжество, показа мод с самого начала.

— Хи-хи-хи. — Захихикала она: — У тебя плохо получается врать. Ладно уж, оставлю его.

— Я просто ещё не старался. — Оправдался я.

— Да? Ну… не хотелось бы увидеть то, как ты стараешься врать… хе-хе. — Неловкий смешок вырвался из её уст.