Изгнанник (СИ) - "Март" - Страница 20

— Олень животное немаленькое, — комментировал егерь в процессе, — но после разделки в нем мяса будет в два раза меньше. Еще ценятся рога и шкура, их любой ремесленник возьмет. Ну-ка промой водой, удобно разделывать когда маг воды под рукой.

Эдвин где надо промывал водой, когда просили — помогал отделять ребра. Иногда ему казалось, что его просят помочь в самые неприятные и кровавые моменты (что было недалеко от истины, у егеря с Рыжим были свои представления о юморе). Закончили быстро, мясо же завернули в снятую шкуру. Маг оценил иронию ситуации, но шутить по этому поводу не стал. К вечеру добрались до деревни, торжественно вручили Глебу мясо, которое тот с благодарностью принял. Отдарился он самогоном, который они в тот же самый момент и начали употреблять у него в гостях. Как только речь зашла про повозку, крестьянин только махнул рукой:

— Я-то и так в город собирался ехать, да и плотника забрать надо, небось уже все что надо сколотил вам в башне. Работу он знает.

После пошло обсуждение охоты, урожая, отрядов охотников за сокровищами и тактики охоты при помощи ловушек. Эдвин, не привыкший к забористому деревенскому самогону, начал клевать носом прямо за столом. В какой момент его подхватили на руки и занесли на печь он уже не помнил.

Утро отличалось от предыдущих хотя бы тем, что его никто не разбудил, и он спал до победного конца. Проснулся, неторопливо умылся из ведра на кухне и вышел во двор. Глен помогал крестьянину колоть дрова, Рыжий запрягал лошадь в телегу, крестьянина видно не было.

— Проснулся наконец! — крикнул бодрый егерь. Складывалось ощущение, что ему хватает нескольких часов сна. — Глеб в сарае, зайди к нему.

В сарае было темно и прохладно. Крестьянин в самом углу складывал что-то в мешок.

— Мне сказали зайти к вам, — начал Эдвин.

— Раз в город едем, то поторговать надо, — Глеб повернулся к нему. — Будем сейчас бочки на телегу носить. Ты молодой, тебе эта работа в радость должна быть.

Спустя полчаса напряженной работы грузчиком спина Эдвина горела огнем и отказывалась сгибаться. В старости она ему обязательно напомнит об этом дне (если на хорошего целителя не накопит, но Эдвин собирался стать богатым и ни в чем не нуждаться). Незалеченное плечо стреляло так, что отдавало в ушах. После погрузки всех бочек на телегу, молодой маг с разрешения крестьянина закинул в телегу немного дров для башни, забрался следом и отказался покидать свое место. Пока Глен и Рыжий собирались сами и помогали крестьянину, Эдвин опять заснул. Будить его не стали, егерь с крестьянином вел неторопливую беседу чтобы скоротать время, следопыт двигался по лесу недалеко от дороги. Иногда Рыжий выныривал и проезжал часть пути на телеге, но вскоре вновь нырял в лес.

— Не водится вдоль дороги зверя-то, — прокомментировал его беготню крестьянин. — Зря старается.

— Он следы ищет, — объяснил крестьянину егерь. — Прибудем в город и доложим, что в таком районе следов не обнаружено. Если за кем гоняются, то сюда людей отправлять не станут.

— Умно, — оценил крестьянин и сменил тему. — Магик-то совсем молодой, рано ему на границе жить.

— А детям в вашей деревне не рано?

— Дети они то дети, но за деревню только днем выбираются. А этот в башне и один.

— Справится, — голос егеря был уверенным. — Парень он умный, да и не шалят тут последние годы. Нечисть всякая сидит у себя в Пустоши (граф, шедший по следу отряда, икнул и удивленно потер свои покрасневшие уши), отряды искателей пошли мирные и власти боятся (отряд Ховарда с ним бы не согласился, но был занят размышлениями как обложить данью деревни). Некого бояться тут. Если сам не полезет в леса эльфов, то ничего с ним не будет (Лич маг изучал следы вокруг своей испорченной ловушки, и громко обещал себе наказать тех, кто заставил его днями переться впустую).

К башне прибыли после обеда, Эдвин проснулся и изучил заметные глазу изменения. Окна закрыты новенькими ставнями (стекло что-ли в городе купить?), дверь тоже была новой. Дождей не было и плотник работал на улице, готовые табуретки и наполовину сбитый стол стояли рядом с башней.

— Принимайте работу, господин маг! — сказал плотник не отрываясь от работы.

Эдвин прошел в башню, и уже на первом этаже заметил изменения. Рядом с лестницей обнаружилась новенькая поленница, в центре стоял грубый стол и два стула. Но самое главное ждало его наверху. Только человек, который днями ночевал на земле сможет оценить кровать. Да, выглядела она неказисто и была без перины, но это не главное. Все что нужно для спальни он приобретет в городе, и наконец будет спать как дворянин, а не как уличный оборванец или воин в лесу. Холодная и твердая земля не смогла стать для него полноценной заменой. На вонючий спальник (спишь и потеешь, а потом снова в нем спишь) он уже смотреть не мог.

— Долго будешь со счастливой улыбкой на меня пялиться? — осведомилась у него Миа, лежавшая на этой самой кровати.

— Я не на тебя смотрю, больно надо, — рассеянно отозвался Эдвин. — Я так кровати радуюсь.

— Ну и дурак, — обиделась по непонятной причине девушка и засобиралась вниз.

Внизу уже накрывали на стол. Плотник сделал перерыв в работе, и они с Глебом открывали бутылку самогона. Увидев его взгляд, Глеб заверил мага что они «зусим по чючють», и работе это не помешает. Егерь и следопыт присоединились к попойке. Спустя час плотник вышел на улицe, быстро доделал стол и продолжил квасить до вечера. Выезд в город, очевидно, откладывался до следующего утра. Эдвина же волновало только одно — кто будет сегодня ночевать в его кровати.

В историю не войдет знаменитая «Битва за кровать», потому что не ее как таковой не было. Эдвин начал намекать, что кровать его (переоделся в пижаму и улегся спать), Миа закатила скандал и давила на свое ранение и пол. Молодой маг старался объяснить, что для здоровья полезно и на полу поспать, а то что она жещина…

— Сам ты женщина, козел, я девушка!

— Так женщина или козел? — задался вопросом Эдвин.

…вообще отношения к делу не имеет. В конце концов Миа решила достать козырь в рукаве, и, прихрамывая как раненый олень, пошла звать дядю.

Глен был не в настроении разбираться кто прав, а кто виноват, особенно когда его от застолья отвлекают. Он напомнил что и Миа и Эдвин все еще на службе, и своим приказом командира (и угрозой выпороть обоих ремнем) отдал кровать племяннице, а Эдвину приказал сесть за стол и взять кружку с самогоном. Приказ был странный, но Эдвин не стал спорить. Как и в прошлый раз, заснул он за столом, только в этот раз никто его не переносил. Время от времени он просыпался, когда кто-то стучал кружкой по столу, или начинал петь любимые песни.

— И вот представьте себе, въезжает он такой в город, весь в помятых доспехах, но повозке лежит труп здоровенной шестиметровой виверны, хвост за повозкой волочится. За внутренности и кровь виверны платят золотом по весу, все ему завидуют. Он уже мечтает как открывает свой трактир и живет до старости в свое удовольствие. Заходит к себе домой, и тут бах! — Глен влупил кружкой по столу. — Ему там жена рога ставит с соседним пьяницей!

Утро началось ближе к обеду. Эдвин и Миа, которые толком не выспались, испытывая мстительное удовольствие будили помятых мужиков и отправляли на улицу к повозке. Лошадь, переночевавшая вблизи от леса без укрытия и испытавшая ночью все виды стресса била копытом желая убраться подальше отсюда.

Егерь и следопыт донесли плотника до телеги, закрепили его, чтобы он не свалился и сами легли спать. Эдвин подозревал, что они закончили свои посиделки после рассвета. Еще не до конца протрезвевшего Глеба посадили управлять. Миа же с молодым магом свернули из спальников импровизированные кресла и устроились с комфортом.

Эдвин был не против поспать, но три тела в повозке храпели словно свора старых бульдогов, а он недостаточно устал, чтобы ему это не мешало. Миа страдала по той же причине, поэтому первой пошла на контакт: