Покинутые небеса - де Линт Чарльз - Страница 50
- Предыдущая
- 50/121
- Следующая
– Как ты поживаешь, Нетти? – спрашиваю я.
– Бывало и лучше. – Она усаживается рядом, и прошлых двадцати пяти лет словно и не было. – Этой ночью я так крепко заснула, что затекла шея.
С ней и сейчас старый кожаный ранец – удивительно, что он так долго сохранился. Нетти открывает его и достает домашнее печенье, завернутое в матерчатую салфетку.
– Не хочешь отведать моего походного пайка? – предлагает она.
– С удовольствием.
Печенье очень вкусное, особенно с чаем, который мы по очереди отхлебываем из фляжки, она носит ее пристегнутой к поясу. Чай подслащен медом из собственных ульев, рассказывает мне Нетти.
– Ты неплохо справилась с трудностями, – говорю я после недолгого молчания. – Я все время слышал о тебе и читал твои книги.
– Зато я о тебе ничего не слышала.
– Да, – соглашаюсь я и пожимаю плечами. – Но я и не делал ничего особенного. Собирал истории и рассказывал их всем, кто соглашался слушать. В энциклопедии рядом с моей фамилией должно стоять только одно определение – свободный, как вольная птица.
– Я бы добавила еще одно: никчемный, – говорит она, но при этом улыбается той же неуверенной улыбкой, как и у ее матери.
Безусловно, я это заслужил. Я не послал ей ни единой весточки за все эти годы. Убеждал себя, что так и надо, что она поймет, может, и не сразу, но со временем, а на самом же деле я просто боялся. Я не хотел, чтобы все повторилось сначала.
– Ничего удивительного, что ты чуть не лишилась рассудка, – начинаю я, но Нетти не дает договорить.
– Я не сумасшедшая, Джек, и никогда ею не была. Ты решил вычеркнуть себя из моей жизни – для моего же блага, я уверена, что ты искренне так считал, но ты никогда не интересовался, что я думаю по этому поводу. Ты никогда не задумывался о моих чувствах.
– Мне кажется, я знаю, что ты чувствовала.
– Что весь мир перевернулся и я влюбилась в тебя по уши в тот самый миг, как только увидела?
– Что-то вроде того. Но это было неправильно. Ты была совсем ребенком.
– А потом? Когда я выросла?
– Я предвидел, что это чувство сулит слишком много горя, – отвечаю я.
Нетти смотрит на меня в упор:
– Кому? О ком ты так заботился? Обо мне или, может быть, о себе?
– О нас обоих, – признаюсь я.
– Ты решил, что у нас все сложится так же, как у моей матери и Рэя? – спрашивает она.
– Откуда ты об этом узнала?
– Кажется, Джолен рассказала, – пожимает она плечами.
– Так, может, теперь ты все поняла?
– Я не понимаю абсолютно ничего, – отвечает Нетти. – Что плохого в том, чтобы наслаждаться тем, что дает нам жизнь? Жизнь коротка, рано или поздно мы все умрем, так почему же не насладиться счастьем, когда оно приходит?
– Люди моего племени не умирают, – говорю я. – По крайней мере, до тех пор, пока кто-то нас не убьет, но и тогда… Я уверен, что некоторые из воронова племени – вроде самого Ворона или девчонок-ворон – останутся до самого последнего дня, когда придет пора задернуть занавес и распрощаться с этим миром.
Нетти молча глядит мне в глаза.
– Как ты думаешь, кто мы такие? – спрашиваю я.
– Не знаю. Может, какие-то духи. Я никогда над этим особенно не задумывалась.
– Большинство из нас живет в этом мире с самых первых дней, – говорю я. – Мы же, принадлежащие к воронову племени, появились еще до того, как возник мир.
– Но… – начинает она, тут же умолкает и просто качает головой.
Нетти устремляет взгляд вдаль, на цветущий луг, и я вижу, что она старается осмыслить только что прозвучавшие слова. Я ложусь на спину и смотрю в небо, такое же голубое, как ее глаза. Слышу, как вдалеке бранятся две вороны. Интересно, это девчонки-вороны прилетели навестить родственников или их кузены разбираются между собой? Совсем рядом с моей рукой сидит сверчок и ни на минуту не прекращает своей песенки. В каком-то из журналов мне попадалась на глаза статья Нетти об этих насекомых. Я припоминаю иллюстрирующие ее очерк картинки, все до одной, и не могу удержаться от улыбки. Она начала рисовать сверчков с первого же дня, когда взяла в руки карандаш.
– На что это похоже? – наконец спрашивает меня Нетти. – Как это – жить вечно?
Я пожимаю плечами:
– Каждый относится к этому по-своему. Девчонки-вороны, например, живут так, словно только что появились на свет, словно они до сих пор живут в Далеком Прошлом. Во времени Дзен. Любой день для них – целая вечность. Многие грачи и сойки пытаются выразить себя в искусстве. Посредством музыки или картин они пробуют передать ощущения, полученные во времена, когда мир только зарождался. Так они пытаются вернуться в те дремлющие под вековыми деревьями леса.
Нетти кивает, видимо припомнив одну из моих историй.
– Кое-кто предпочитает без конца странствовать по свету – например, Безумный Грач. И есть еще Ворон. Он так долго несет на своих плечах груз истории, что потерял связь со временем. Его уже ничто не беспокоит, он не ощущает ответственности.
– А ты, Джек? – спрашивает Нетти. – Как ты проживаешь свою вечную жизнь?
Я приподнимаюсь с земли и опираюсь на локти, чтобы посмотреть ей в глаза.
– Я рассказываю истории. Сначала я рассказывал их, чтобы напомнить самому себе, что давным-давно тоже потерял связь с окружающим миром и уподобился Ворону, тогда я забыл свою собственную историю и ни о чем не тревожился. Я позабыл обо всем; просто слонялся по свету и глазел по сторонам. Я мог бы таким и остаться, но однажды встретил девчонок-ворон и… Ну, ты знаешь, я объяснял, как это происходит. Стоит только их увидеть, и все вокруг изменяется. Я снова стал искать смысл в происходящих событиях, стал пытаться что-то изменить.
До сих пор я ни с кем не беседовал на эту тему. Наверно, стоило завести этот разговор давным-давно, еще с девочкой-лисичкой, тогда бы она поняла меня быстрее.
– А теперь, – продолжал я, снова укладываясь на траву, – я рассказываю истории для того, чтобы мы не повторяли одни и те же ошибки снова и снова.
Можно было подумать, что вернулись прежние времена, когда мы подолгу просиживали на этом камне, разговор прерывался долгими паузами, а солнце спокойно совершало свой путь между верхушками деревьев. Некоторое время мы оба молчали, смотрели, как тени становятся все длиннее, и ждали, что принесут с собой сумерки.
– Пойдем со мной в дом, – заговорила Нетти. – Я хочу угостить тебя ужином.
Знаю, я должен был уйти, оставить ее одну, забыть о ней, но не смог. Я уже вспомнил, как приятно находиться в ее обществе, и после долгих лет разлуки решил позволить себе такую малость.
– Согласен, – услышал я свой голос.
Нетти вложила свою ладонь в мою руку, и мы не спеша ступили под сень деревьев, двинулись по знакомой тропе через цветущие луга к старому, покрашенному желтой краской дому, в котором проживало не одно поколение семейства Бин.
Не стану утверждать, что в случившемся той ночью виновата одна Нетти, а я тут ни при чем. Я точно так же виноват, что вечер мы закончили в огромной кровати с пологом в спальне второго этажа, только Нетти не чувствует себя виноватой, и в этом все дело.
– Я уже давно не ребенок, – говорит она. – Думаешь, я не понимала, в чем дело? Конечно, тогда, в прошлом, я была слишком молода для тебя. Но теперь я уже взрослая женщина.
– Это лишь одна из причин, – отвечаю я, покачивая головой.
Нетти садится в изголовье кровати и прикрывается простыней.
– Черт побери, Джек! Ты мужчина, я – женщина, мы любим друг друга, так в чем же дело?
До меня доходит, что она до сих пор еще не во всем разобралась. До нее не дошел смысл разговора там, на скале, а потом еще и за столом в ее доме, когда мы допивали кофе, сдобренный ложечкой виски. Вороново племя осталось для Нетти просто определением группы птиц, она ведь встречала нас всегда в одном и том же облике – и девчонок-ворон, и Джолен, и Безумного Грача. Она знает, что мы живем в лесах, на свободе, знает, что мы старше, чем она может себе представить. Но все это осталось у нее в голове, а не проникло в сердце. Нетти вряд ли поверила до конца моим рассказам.
- Предыдущая
- 50/121
- Следующая
