Покинутые небеса - де Линт Чарльз - Страница 46

• Предыдущая
• 46/121
• Следующая

Но солнце уже клонится к закату, и тени от деревьев протянулись через всю долину. Первые летучие мыши появились в лесу. В отдалении до сих пор слышится вороний гвалт. Теперь он стал даже громче, звуки хорошо разносятся на крыльях сумерек.

– Я знаю еще сотни историй, но давай оставим их на потом, – предлагаю я.

– Я тоже хочу знать все истории.

Я не могу сдержать улыбку.

– Я и сам их все не знаю, но те, которые помню, я тебе расскажу, а потом ты и сама узнаешь какие-нибудь истории и поведаешь их мне. Ведь мы, рассказчики, всегда так поступаем.

Девочка гордо выпрямляется, услышав это «мы».

– А как мы поступаем? – спрашивает она, пробуя на вкус это слово.

– Делимся историями друг с другом.

Она вся в сомнениях, но нетерпение берет верх.

– Я даже не знаю, с чего начать, чтобы узнать какую-то историю, – говорит девочка.

– Стоит только присмотреться повнимательнее. Ты должна научиться слушать и запоминать. Это нелегко и требует немало времени, но для начала ты можешь кое-что записывать. У тебя есть бумага и карандаш?

– Конечно.

– Тогда возьми с собой блокнот, как только в следующий раз отправишься в лес. Сядь и нарисуй какой-нибудь куст или полевой цветок, а пока рисуешь, слушай внимательно и услышишь, чем занимался кролик под этим кустом на прошлой неделе или разговор пчел, они никогда не прекращают жужжанья. Вот и получится отрывок истории, запиши его на этой же странице.

Девочка слегка разочарована.

– Но это совсем другое.

– Так начинается каждая история, – говорю я. – С мелочи.

– Но зачем учиться рисовать?

– Тебе и не надо. Просто так легче концентрировать внимание. Ты видишь то, что есть на самом деле, а не то, что ожидаешь увидеть.

Сомнения еще не исчезли, а нетерпение только усилилось.

– А ты придешь сюда завтра? – спрашивает она.

Я кивнул.

Так вышло, что я провел там большую часть лета.

Через несколько дней прилетают девчонки-вороны, чтобы забрать меня с собой, и долго смеются, когда выясняется, что я остаюсь.

– Ты что, решил уснуть? – спрашивает Мэйда.

Так мы говорим между собой, когда кто-то теряет себя, забывает о человеческом облике и проводит всю жизнь в звериной шкуре.

– Не-а, – отвечает вместо меня Зия. – Он нашел себе щенка и собирается научить его летать.

– А я и не знала, что щенки могут летать.

– А они и не могут. Только не говори Джеку, он будет сильно разочарован.

Обе они разразились смехом, и я не мог удержаться от улыбки. Но девчонки-вороны остались вместе со мной на скале до прихода Нетти, и когда она показалась на краю долины, я понял, что девочка им понравилась. У девчонок-ворон душа нараспашку, и всегда можно определить, когда они довольны, а когда грустят.

– Будь осторожен, – шепнула мне на ухо Зия. – Когда-нибудь она разобьет тебе сердце.

– Что ты говоришь! – возразил я.

– Не теперь. Но она не всегда будет такой же худышкой-лисичкой, слишком маленькой для старой галки.

Я оглянулся на Мэйду в надежде услышать ее мнение, но она ничего не добавила к словам подружки. Она сидела и внимательно следила своими темными глазами, как маленькая лисичка пробирается сквозь густую траву.

– Она могла бы летать, – наконец произнесла Мэйда, и девчонки-вороны взмыли в небо на черных блестящих крыльях, отсвечивающих синевой в лучах солнца.

Нетти подбежала ближе и грустно проводила их взглядом.

– Ничего красивее я не видела, – сказала она. – Щенок Дженни-Мари совершенно не переносит ворон, и большинство людей их тоже не любит, но не я.

– И не я.

В руках у нее был альбом, который мы с ней сделали на второй день после встречи. Листы коричневой оберточной бумаги аккуратно сложены вместе и сшиты двумя стежками. За ухом у Нетти торчал огрызок карандаша, тщательно заточенный перочинным ножом, подаренным мной.

Мне не забыть ее взгляда, когда я вытащил из кармана этот ножик и протянул ей.

– Никто никогда не дарил мне такого отличного подарка, – сказала она, вертя в руках ножик.

Нетти научилась рисовать. Я разглядел в ней эту способность, так же как видел на страницах альбома пустые места, ожидающие историй. На следующее лето я привезу ей коробку красок, а пока она использует сок ягод, красную глину, зерна кофе и тому подобные материалы, чтобы раскрашивать свои наброски.

– Посмотри сюда, – говорит Нетти и усаживается рядом со мной.

Я кладу альбом к себе на колени и смотрю на страницу, которую она хочет мне показать. Каждый уголок заполнен карандашными рисунками и раскрашен тусклыми красками, почти сливающимися с коричневой бумагой. Воробей. Кустик посконника. Лист орешника. Жужелица. Сосновая шишка. Ее собственная рука, обведенная карандашом, но Нетти добавила некоторые детали – линии сгибов, ссадина на указательном пальце, грязь под ногтями. А внизу страницы написано детским почерком: «Вот что я видела сигодня».

– Ты часто ходишь в школу? – спрашиваю я.

– Только когда не могу отвертеться.

Сегодня я принес ей книгу – специально купил в магазине подержанных вещей в Тайсоне. Этот городок побольше, чем Хазард, расположен южнее, и там живут около двух тысяч жителей. Книга представляет собой справочник по полевым цветам, там много рисунков, но и слов предостаточно. Латинские названия, общеупотребительные названия и короткие рассказы о том, как растения получили свои имена. Девочка так рада такой простой вещи, что мне хочется каждый раз встречать ее подарком, но это было бы неправильно.

– Я не сумею ее прочитать, – говорит Нетти.

– В книгах множество разных историй. Как в лесу. Ты можешь узнать из них много нового.

– Правда?

– Истинная правда. А что еще лучше, ты сможешь ходить в ту маленькую библиотеку на первом этаже муниципалитета, и тебе дадут почитать все, что ты выберешь. Тебе только надо пойти и попросить.

Она окидывает меня подозрительным взглядом:

– О чем это ты мне толкуешь?

– Может, тебе не стоит избегать школьных занятий.

Она взвешивает в руке справочник по цветам и дарит мне одну из своих неожиданных улыбок.

– Может, и не стоит, – говорит Нетти.

Лето, 1941-й

На следующее лето она стала на год старше, а я выгляжу шестнадцатилетним – я постарался сгладить разницу в возрасте, чтобы ее мать не беспокоилась, видя, с кем ее дочь проводит так много времени. Девчонки-вороны высмеяли мое преображение и сказали, что я не стал красивее, а остался тем же Джеком, только моложе.

– Джек собирается сделать предложение, – говорит Зия. – Ему не хватает только галстука-бабочки и букета цветов.

Мэйда тычет ее кулаком в плечо.

– Не дразни его, он наш друг. – Но и она не может удержаться от хихиканья.

– Но не такой друг, каким он хочет стать для нее. Джек влюбился.

– Это правда? – спрашивает Мэйда.

– Нет, – качаю я головой. – Это не то, что вы думаете.

Мои слова снова вызывают насмешки. Почему? Я не знаю. У девчонок-ворон свои собственные понятия о том, что смешно, а что нет.

– А вот она в тебя точно влюблена, – отдышавшись, заявляет Мэйда.

И на этот раз она не шутит.

– Может, ей так кажется, – отвечаю я. – Но когда она подрастет, это чувство пройдет само собой.

Зия отрицательно качает головой:

– Эта девочка слишком упряма, чтобы с годами изменить свои мысли.

– Тогда ей придется смириться с разочарованием, – говорю я.

Некоторое время они молчат и серьезно смотрят на меня.

– Нет, – говорит Мэйда. – Это тебе придется.

И вот я шагаю по пыльной дороге к ферме семейства Бин и гадаю, узнает ли меня Нетти. Но я зря беспокоился. Она бежит мне навстречу по извилистой тропинке и кидается в объятия, потом хватает за руку и ведет к дому, познакомить с матерью.

Эдна Бин хорошо сохранилась, и даже теперь легко понять, почему один из представителей лисьего семейства постучал к ней в окно как-то вечером. Она очень похожа на ворон – те же темные глаза и черные волосы, но кожа потемнела от солнца и ветра, а если она и летала, то только во сне. Она худощава, но женщины в горах рождаются сильными и со временем становятся только крепче. Она смотрит, как мы идем ей навстречу, и в ее глазах нет подозрительности, но и особой радости тоже не заметно. Она глядит на меня с обычным для жителей гор любопытством, как на всякого странника у своих дверей.

• Предыдущая
• 46/121
• Следующая