Математика волшебства - Прэтт Флетчер - Страница 3

– Ну, первая деталь, которую мне хотелось бы узнать, это что за новые теории вы там напридумывали.

Чалмерс приосанился и в манере лектора, выступающего перед большой аудиторией, начал:

– Насколько я себе это представляю, взаимоотношения между рассматриваемыми мирами можно проиллюстрировать на примере карандаша с параллельными гранями. Эти грани моделируют векторы, представляющие собой, разумеется, время. В результате мы получаем некую вселенную, некий универсум, который имеет шесть измерений – три в пространстве, один во времени и еще два, выражающие некие связи между одним миром данного универсума и другим. Вы должны достаточно разбираться в математике, чтобы быть в курсе, что так называемое «четвертое измерение» можно отнести к таковым лишь с той точки зрения, что время обладает поддающейся измерению характеристикой – подобно цвету или, скажем, плотности. То же самое можно отнести и к межмировым измерениям. И я готов утверждать...

– Тпр-ру! – перебил Ши. – А количество миров безгранично?

– Кхе-гм. Надеюсь, когда-нибудь вы все же избавитесь от привычки перебивать где надо и где не надо, Гарольд. Лично я не оставляю такой надежды. В данный момент мне представляется, что такое количество все же ограничено, хотя и весьма велико. А теперь разрешите мне продолжить. Итак, я готов утверждать, что та вещь, которую мы именуем «магией», представляет собой попросту... физику в некоторых из этих иных миров. И законы подобной физики должны распространяться и на то, что мы назвали межмировыми измерениями...

– Понятно, – опять перебил Ши. – Тот же случай, что и со светом, который способен распространяться в межпланетном пространстве, в то время как тому же звуку обязательно требуется посредник в виде воздуха или воды.

– Сравнение далеко не безупречно. Позвольте мне все же продолжить. Вам должно быть известно, насколько часто в тех же сказках описываются появляющиеся или исчезающие волшебным образом те или иные предметы. Подобный феномен легко поддается объяснению, если мы допустим, что так называемый колдун просто переносит эти предметы из другого мира или отправляет туда.

Ши сказал:

– Я сразу вижу одно возражение. Ежели законы магии на наш мир не распространяются, откуда же тогда о них узнали? Я имею в виду, как они попали в те же сказки?

– Вопрос вполне очевидный. Вы помните мое замечание о том, что галлюцинации душевнобольных могут объясняться раздвоением их личности между нашим миром и каким-то другим? То же самое в равной мере можно отнести и к составителям сказок, разве что в чуть меньшей степени. Естественно, касается это и любого писателя-фантаста – такого, скажем, как Дансени или Хоббард.

Когда он описывает какой-то странный несуществующий мир, то дает несколько искаженный вариант настоящего со своим собственным набором измерений, независимых от нашего.

В наступившей тишине Ши приложился к своему стакану. Наконец он спросил:

– А почему и мы не можем что-нибудь перемещать из своего мира и обратно в него?

– Как это не можем? Вы уже сами довольно успешно сумели переместиться из этого мира. Но, вероятно, определенное число этих параллельных миров просто более легко достижимы, нежели остальные. И как раз наш...

– Скорее всего, из крепких орешков?

– Кхе-гм. Да не перебивайте же, прошу вас! Да! Что касается такого измерения, как время, то я склонен считать, что мы способны путешествовать между мирами только под прямым углом к грани карандаша, представляющего собой пучок пространственно-временных векторов, если вас не коробит такая... несколько вольная аналогия. Однако очень похоже на то, что наши векторы имеют некоторую кривизну. И ход времени на внутренней кривой, откладываясь на внешней, должен оказаться другим – а именно, время там будет течь быстрее. Вспомните распространенную сюжетную линию многих сказок – герой прибывает в волшебную страну, проводит там три дня, возвращается и узнает, что отсутствовал три минуты или три года. Тем же явлением можно было бы объяснить и возможность перемещения в придуманный кем-то образ будущего. Это как раз тот случай, когда некое сознание перемещается по наружному искривленному вектору со скоростью, превосходящей ход времени по нашему собственному, внутреннему, вектору. В результате... Гарольд, вы успеваете следить за ходом моих рассуждений?

Стакан Ши с легким «пум» покатился по ковру, а из кресла послышалось подозрительное похрапывание. Усталость, наконец, все-таки взяла свое.

На следующие выходные Ши поехал в Кливленд. Близящийся старт второго путешествия во времени вызывал у него определенные опасения. Чалмерс старикан с мозгами, тут и сомневаться нечего. Теоретик он классный. Но увы – похоже, его больше интересует погоня за самой теорией, нежели ее практические результаты. Как-то покажет он себя в роли напарника, оказавшись в круговерти непредсказуемых опасных приключений – человек пятидесяти шести лет, с детства ведущий сидячий образ жизни и, как следствие, явно предпочитающий рассуждение опыту?..

Ладно, теперь уже так и так поздно что-то менять, – твердил себе Ши, входя в магазин готового платья компании «Монтроуз». Там он спросил чего-нибудь в средневековом стиле. Продавец, который, судя по всему, решил, что слово «средневековый» каким-то образом связано с пиратами, притащил целую охапку камзолов, штанов в обтяжку, разукрашенных перьями шляп и сапог с отворотами из тонкой желтой кожи. Ши в итоге выбрал костюм, который когда-то носил исполнитель главной роли в «Робин Гуде» Де Ковена. Правда, у того не оказалось ни единого кармана, но на такие случаи и существовали портные. Для Чалмерса он приобрел похожее обмундирование, хотя и несколько попроще и поскромней, а также монашескую сутану с привязным капюшоном.

Чалмерсу предстояло изображать кого-то вроде паломника или пилигрима персонаж, в роли которого, как они оба решили, он будет чувствовать себя наиболее уверенно.

Из предложенного магазином готового платья ассортимента оружия и доспехов ничего выбрать не удалось – все предметы оказались откровенно бутафорскими и кроме маскарада ни на что большее не годились. Цепная кольчуга, например, была связана из шерсти и покрашена потом алюминиевой краской, а пластинчатая составлена из кусочков жести не толще, чем от консервной банки. Мечи не обладали ни заточкой, ни закалкой, ни должным балансом. В антикварных лавках повезло ничуть не больше – здесь, в основном, торговали кавалерийскими саблями времен Гражданской войны. Ши решил остановиться на собственной фехтовальной шпаге. Клинок у нее был довольно жесткий, и если открутить защитный колпачок да как следует наточить кончик, то на первое время должно сойти, пока он не раздобудет чего-нибудь поприличней.