Просто друзья (СИ) - "PaperDoll" - Страница 17

До переезда в Хантигтон мама нигде не работала, занимаясь исключительно нами. Когда она осознала, что и я как-нибудь влился в социальную жизнь, исключительно благодаря Нэнси, женщина немало потрудилась, чтобы стать председателем городского комитета. Она не была большой фигурой в городе, но люди её любили. Мама умела организовывать различные празднества, учитывая пожелания каждого. Если у кого-то и появлялась новая идея насчет проведения ярмарки или благотворительного бега или даже фестиваля танцев, все дороги вели их к нашему дому, где Делайт Филлипс запишет в большой голубой блокнот с изображением котенка на обложке самое безумное пожелание.

И всё же график её был непостоянным, а потому угадать, когда мама будет дома, было невероятно сложно. Поэтому её отсутствие или присутствие никогда не удивляло и не вызывало вопросов.

— Как дела с группой? — спросила женщина, будто бы между прочем, стоило мне оказаться на кухне, где она колдовала над обедом. Грибной суп — любимое угощение Эллы, которого она сама готовит превратно, как и всё остальное. Я пришел всего лишь перекусить, сделав себе сэндвич. Вопрос был не из тех, на который я хотел бы отвечать, но я был рад, что об этом спрашивала мама, а потому ей я мог ответить хотя бы честно.

— Хуже не бывало, — разрезал ломтик хлеба на два треугольника и достал сыр. — Ни чёрта не получается, — криво разрезал сыр, едва не порезав палец. Мама аккуратно толкнула меня, перебрав приготовление дурацкого сэндвича на себя. Даже это у меня с трудом получалось.

— Как думаешь, в чем проблема? — спросила она, краем глаза поглядывая на меня.

— В том, что это очередная затея отца, на которую мне плевать.

— Как по мне вы неплохо звучите. Не хватает только немного… Заинтересованности в деле. Прежде всего, твоей, — она дала мне готовые сэндвичи.

— Не могу быть заинтересованным в том, чего не умею. Пожалуйста, только не говори, что ты на его стороне, — мои глаза должны были выражать немую мольбу, но, скорее всего, я напоминал брошенную на улице собаку. — Я даже не хотел этого. И не надо спрашивать у меня, чего я хочу, пожалуйста. Мне и без того надоели эти глупые разговоры, — я схватил тарелку с чёртовыми сэндвичами и убраться в комнату, как мама меня остановила, заставив сесть за стол.

— Не хочу давить на тебя и, тем более, навязывать то, что ты не хочешь делать. Просто хочу, чтобы ты не отчаивался и продолжал поиски своего «я», что в будущем определит твоё место в жизни. Для тебя сейчас это всё вздор и глупости, но затем когда придет время совершения жизненно важных решений, я бы не хотела, милый, чтобы ты остался без выбора, — мама смотрела на меня с заботой, а потому я не мог испытывать к ней зла. Её слова были искренними и брали за душу, черствые обломки которой покоились где-то в моей теле.

— И кем хотела быть ты? Каким был твой выбор?

— В том то и дело, что у меня его не было. Сперва родилась Элла, затем — ты. И когда вы оба пошли в школу и больше не нуждались во мне, как прежде, я не знала, где было моё место. Я не хочу, чтобы ты оказался на моем месте, Фред, — женщина выключила огонь, оставив приготовления. Она села за стол рядом со мной и взяла меня за руку. — Даже если тебе не нравится то, что ты делаешь, старайся не думать об этом. В конце это может к чему-то привести. К плохому или хорошему, но это станет для тебя неплохим опытом, который позже понадобиться в жизни, если сумеешь что-либо извлечь, — мягкая улыбка срезала острые углы, заставляла меня верить в слова, произнесенные без навязчивости и сурового приказа. — О чем ты думаешь? — спросила мама, когда моё молчание слишком уж затянулось.

Внезапно я задумался о Нэнси. Мне всегда казалось, будто она наверняка знала, чего хотела от жизни и кем намеревалась стать. Она была так уверенна даже в самых безумных своих поступках. Нэнси будто знала, что её ждало, и как это должно было повлиять на меня. Ей было всего-то девять, но предусмотрительности у неё было больше, чем у многих взрослых. Нэнси выбирала дорогу наугад, но всегда знала, к чему та могла её привести.

Подобные мысли у меня зарождались и касательно Джо. Она была полной противоположностью мне. Я застрял где-то в детстве, когда не был обязан брать на себя ответственность за каждое принятое решение или даже произнесенное слово. Я и не хотел особо задумываться над тем, что говорил или делал. Жил по инерции, не заботясь о завтрашнем дне, когда Джо, казалось, просчитывала наперед каждый свой шаг. По-детски она относилась разве что к отношениям, не успев отойти от влияния сказок про принцесс, где любовь непременно случалась с первого взгляда. Мне-то она действительно понравилась с первого взгляда, но глупым было с моей стороны льстить ей, не узнав, как следует.

— Ни о чем, — я нахмурился, откусив половину сэндвича, которого уже не так уж сильно мне и хотелось. — Я буду искать себя. Мне бы только узнать, чего я хочу на самом деле.

— О, будь уверен. Ты узнаешь об этом, только когда получишь. Или же оно будет так близко, что тебе и думать об этом не придется, — женщина похлопала меня по руке, а затем поднялась с места.

— В чем тогда смысл в достижение цели, если она уже будет у меня в руках.

— В том, что ты будешь терять полученное, разочаровываться в нем или наблюдать за его изменением. Я всегда считала, что главное в цели — не в её достижение, а удержание, — я следил за движениями матери, когда она продолжала говорить. Она принялась разрезать пирог, что я до этого не заметил. — И, невзирая на важность нашего разговора, я хотела бы попросить тебя отнести этот пирог нашим новым соседям.

— Что? — я поднялся с места, оставив дурацкий сэндвич недоеденным. — Ты, должно быть, шутишь надо мной, — мне совершенно не нравилось, как наш разговор свелся к этому. — Почему бы тебе самой это не сделать?

— Потому что через пятнадцать минут я уже должна выходить из дома…

— Ладно, отнесешь, когда придешь, — я никак не унимался мировой несправедливости. Я и старых соседей не знал, почему же должен был знакомиться с новыми? — Я буду похож на идиота. Приду с этим дурацким пирогом и скажу им «Привет»?

— Можешь ещё спросить, как у них дела, — конечно же, её всё это забавляло. — Фред, я хотела пойти сама, но мне позвонила миссис МакГрэгор, и ты сам знаешь, что от неё так легко не отделаться. Отнеси им пирог, и я буду твоей должницей.

— Попросишь отца продлить комендантский час, — мне не понадобилось многих усилий, чтобы придумать условие.

— Сразу после того, как у тебя с лица сойдет этот жуткий синяк, — она сунула пирог мне в руки, весело подмигнув. Я же, кажется, уже не мог пойти на попятую. Закатив глаза, я быстрым шагом вышел из дома, чтобы быстрее расправиться с этой задачей.

Ещё совсем недавно я даже радовался, что у нас одними соседями стало меньше. Ничего против них не имел, но их спальня находилась прямо напротив моей, а потому не раз я замечал в окне старуху, что даже не пыталась сделать вид, будто не подсматривала за всем, что я делал, прищурив полуслепые глаза. Теперь же там поселился кто-то новый, и чего стоило ждать от них, я даже не хотел догадываться.

Замедлил шаг, как только оказался на дорожке, что вела к чужому дому. Успешно миновал калитку, что приоткрылась со скрипом, и почувствовал волнение. Бросил обнадеживающий взгляд на наш дом, куда хотелось сбежать в тот же момент, но из окна увидел маму, которая копошилась в быстрых сборах. Дорога обратно была отрезана. Побег не был выходом.

Меня охватило волнение. Я не знал, что стоило сказать этим людям, потому что мне было плевать на них, в действительности. Превратно врать о симпатии к ним, облачившейся в фальшивую вежливость, было бы так не по мне. И, тем не менее, я чувствовал себя ещё тем идиотом, который попросту ощущал физическое отрицание перед общением с незнакомцами. Вообще я ненавидел незнакомцев, а больше всего тех, с которыми приходилось общаться.

Когда волнение охватило меня с головой, я решил, что просто передам чёртов пирог, мило улыбнусь и уйду, забыв об этом минуте позора. План казался чудеснейшим и всё же, когда передо мной открыла двери молодая женщина и, заметив чёртов пирог в моих руках, пригласила войти, я и слова не сумел произнести. И просто сделал шаг вперед, а когда двери за спиной захлопнулись, осознал, как сильно облажался.