Сияние - Валенте Кэтрин М. - Страница 25

ЭРАЗМО: Эразмо Леонард Сент-Джон. Тридцать лет, Гуань-Юй, Марс.

ЦИТЕРА: Выходит, у вас двойное гражданство? ЭРАЗМО: Полагаю, моё китайское гражданство иначе как «истёкшим» назвать нельзя. А что такое? Меня приглашают на ланч в посольство? Или вы просто пытаетесь выяснить, кто может рассердиться из-за того, что меня держат под арестом?

ЦИТЕРА: Вы вовсе не под арестом, мистер Сент-Джон. Не говорите чепухи. Ваше последнее место работы?

ЭРАЗМО: Ведущий оператор на съёмках «Сияющей колесницы, воробьями твоими влекомой».

ЦИТЕРА: [щелчок шариковой ручки] Ну что ж, хорошо. Вы готовы начать, мистер Сент-Джон?

ЭРАЗМО: Вот уж нет.

ЦИТЕРА: Я думаю, мы проявили чрезмерное терпение. Прошло почти семь месяцев. Если вам так удобнее, можем предоставить всё необходимое для того, чтобы вы оформили свои показания в письменном виде, но, так или иначе, мы больше не видим оснований для дальнейших отлагательств.

ЭРАЗМО: Тогда зачем утруждать себя вопросом о том, готов ли я? Вы решили, что готов. И даже чашки чая мне не принесли. Самый натуральный допрос.

ЦИТЕРА: Это не допрос. Это стандартное отчётное интервью, которое студия проводит после всех съёмок за пределами Луны.

ЭРАЗМО: Я работал над… двенадцатью? Нет, четырнадцатью картинами «Оксблад». Меня интервьюировали до потери пульса, и не припоминаю, чтобы этим хоть раз занимался кто-то другой, кроме всяких двадцатилетних задротов. Интервью — работа для стажёра. Руководитель службы безопасности отчётом ведущего оператора даже туфли натирать не станет.

ЦИТЕРА: [потрескивание интеркома] Джейн, будь добра, два эспрессо. И тосты с маслом. Спасибо. И всё-таки, вы по-прежнему отказываетесь от юридического представительства.

ЭРАЗМО: О, целиком и полностью. И я просил чай.

ЦИТЕРА: Мистер Сент-Джон, будучи работником студии, вы имеете право в полной мере воспользоваться услугами нашего юридического отдела. Это реально может вам помочь, и совершенно бесплатно. Учитывая обстоятельства, крайне рекомендую так и поступить.

ЭРАЗМО: [короткий, резкий, весьма невесёлый смех] Сдаётся мне, позволить стаду адвокатов «Оксблад» защищать мои интересы, в то время как вы единственные, кто меня в чём-то обвиняет, было бы за гранью тупости.

ЦИТЕРА: Не знаю, какие обвинения вы имеете в виду. Это просто разговор между коллегами. И нет нужды считать происходящее чем-то более напряжённым или неприятным. Все остальные уже дали показания и отправились домой.

ЭРАЗМО: Значит, вы уже знаете больше, чем я могу рассказать. Как насчёт того, чтобы я выпил чаю, самостоятельно заказав его в «Савое», и чтобы мне больше не пришлось любоваться вашей грёбаной физиономией?

ЦИТЕРА: Мистер Сент-Джон, вы разве не хотите отправиться домой?

ЭРАЗМО: Вы и не представляете себе, до какой степени мне наплевать.

ЦИТЕРА: Нет нужды проявлять враждебность, мистер Сент-Джон. Давайте начнём с чего-то полегче.

ЭРАЗМО: [смеётся]

ЦИТЕРА: Вы состояли в романтических отношениях с Северин Анк, верно?

ЭРАЗМО: Вы правы, это легко. Да. Пожалуйста, не используйте прошедшее время, иначе я буду вынужден опять сквернословить.

ЦИТЕРА: Когда эти отношения начались?

ЭРАЗМО: Официально? На Рождество… э-э… 1937 года. На вечеринке в честь завершения съёмок «Фобоса». Неофициально мы встретились, когда мне было десять, а ей — двенадцать. Феликс — это мой отец — заключил контракт о работе над «Атомными всадниками». Мама работала над какой-то лентой Блома. Они никогда не работали над одним и тем же фильмом одновременно. Людям неуютно, когда чернокожий и его белая жена просто так расхаживают вокруг, держатся за руки, смеются и совершают прочие прегрешения против цивилизации. Так что я помогал папе разрисовывать декорации для сцены с родео теней, затенял радиоактивные лассо, придавая им объёмность, когда рядом появилась Ринни. Я сначала увидел её тень на тенях, которые рисовал, а потом — её саму. Она сказала: «Божечки, это просто великолепно! Такое чувство, что они вот-вот выпрыгнут оттуда и схватят меня за шею». И со мной всё было решено. Нам двоим просто пришлось немного подождать.

ЦИТЕРА: Очень романтично. У вас бывали схожие проблемы, когда вы с Северин работали над одним и тем же проектом? Над «Сияющей колесницей»?

ЭРАЗМО: Если и были, это не имело значения. Да ладно, вы же сами знаете. Режиссёру позволено всё. Мои родители были простыми художниками-оформителями. Если бы какой-нибудь продюсер хотя бы взглянул на них и у него заныло сердце, от обоих бы мгновенно избавились.

ЦИТЕРА: [весёлое фырканье] Итак, вы с Анк были вместе с 1937 по 1944 год, верно?

ЭРАЗМО: Мы на некоторое время разошлись по пути домой с Нептуна. Была одна девушка, левитаторша. Рин по ней тоже с ума сходила. Думаю, в этом и заключалась проблема. Мы оба сбились с пути. Понадобилось пересечь почти всю Солнечную систему, чтобы заштукатурить эту дыру. Ну, и ещё Рин не хотела замуж. Её сложно винить, зная всю историю. Потом мы снова расстались, когда она занималась подготовкой к съёмкам «Сияющей колесницы». Я считал, что она уперлась в свой план съемок как баран, вместо того чтобы начать работу непредвзято. Всё было не так, как с «Автопортретом» или «Морем», личными и откровенными, или даже как с «Фобосом» и «Спящим павлином», где мы оказались в нужном месте в нужное время и сняли происходящее; продовольственные бунты или опосредованную войну на Ио. «Сияющая колесница» должна была стать чем-то вроде… журналистского расследования. Мы собирались искать ответы. И если решить, будто ты уже всё знаешь до начала расследования, то… можно исказить результаты. Что-то упустить. Чему-то не придать важности. Я сказал Ринни, что Барт Уорли хочет нанять меня для съёмок «Пусть едят смерть», его крупного эпика о Французской революции. Такие масштабные съёмки были бы для меня хорошим карьерным рывком. Но она в кои-то веки сдалась. Может, ей не стоило этого делать. Мы бы в конце концов помирились. Нам никогда не удавалось подолгу оставаться в разлуке.

ЦИТЕРА: Вы бы могли назвать ваши отношения во время экспедиции на Венеру стабильными?

ЭРАЗМО: Такими же стабильными, как всегда. Мы оба… непростые люди. Мы эгоистичные, упрямые и хотим, чтобы всё и всегда происходило так, как нам нужно. Мы ссорились. А посреди ссоры начинали смеяться. Потом через неделю продолжали ругаться, как будто не успели даже перевести дух.

ЦИТЕРА: [прочищает горло] Уверены, что хотите сообщить о проблемах с вашей девушкой, когда её местонахождение под вопросом?

ЭРАЗМО: Это ещё что за чертовщина? Мы ссорились из-за того, что есть на завтрак. Из-за того, кто из нас раскидал по трейлеру больше грязного белья и заслуживал именоваться самой главной свиньёй. Из-за расписания съёмок. Из-за того, не слишком ли много выпивали я, она или все на Венере. У всех пар так! Вы намекаете, что я мог что-то с нею сделать?

ЦИТЕРА: Я ни на что не намекаю, мистер Сент-Джон. Кажется, мы поспешили. Давайте вернёмся к лёгким вопросам. Каков был состав вашей команды на момент старта?

ЭРАЗМО: Ох, шли бы вы на хрен. Сами всё знаете. Восемь членов съёмочной группы «Сияющей колесницы», десять — технический персонал.

ЦИТЕРА: А по возвращении?

ЭРАЗМО: Я не знаю. Что там говорится в вашем отчёте о затратах?

ЦИТЕРА: Пожалуйста, мистер Сент-Джон.

ЭРАЗМО: Ну, я думаю, это зависит от того, как считать. Как там дела у Сантьяго?

ЦИТЕРА: [прочищает горло] Мне предписано не обсуждать с вами это, мистер Сент-Джон.

ЭРАЗМО: Ну конечно. Ладно. Мы вернулись на «Моллюске» на станцию Белый Пион в следующем составе: минус один режиссёр, один звукорежиссёр, один идиот, один оператор, и плюс один ребёнок. Вы довольны?

ЦИТЕРА: Для протокола, что вы можете сказать об этом расхождении?

ЭРАЗМО: Вы издеваетесь?

ЦИТЕРА: Ничуть. Давайте разберёмся с каждым по отдельности. Марианна Альфрик, ваш звукорежиссёр?

ЭРАЗМО: [качает головой] Мертва. Мы похоронили её на деревенском кладбище.

ЦИТЕРА: Арло Ковингтон, представитель «Оксблад»?