Маг-искуситель (СИ) - Денисенко Кристина - Страница 12

Когда Силимэри расстегнула сумку, Луизия передернулась и от запаха, и от увиденного.

— У великана был флюс, и я всадила ему кинжал прямо в рыхлый пенек зуба.

— О, святые эльфы, — Луизия покачала головой.  — Ну, что же, в таком случае придется изрядно потрудиться.

— А я погуляю с малышом. Он такой милый! Само очарование!

Силимэри с безграничной радостью вновь взяла его на руки, прижала к взволнованному сердцу и понесла на цветочную поляну, что перед домом. Она ласкала малыша нежными поцелуями и добрыми словами, а он игрался ее выпавшим из прически кудрявым локоном, и ангельским голосочком агукал, не прекращая улыбаться.

Когда малыш уснул, Силимэри все еще держала его на руках и кончиками пальцев гладила по розовым щечкам. Ей бы хотелось остановить время и вот так вот сидеть на полянке с ребенком на руках. Но солнце медленно скатывалось к горизонту, приближая время ночного приключения.

Силимэри отнесла малыша в люльку. Он сладко улыбнулся во сне и беззвучно дышал маленьким носиком. На веревке висел уже почти сухой охотничий плащ, а Луизия что-то жарила на плите. Пахло специями и курятиной. Силимэри опять почувствовала себя голодной как волк, и по всему телу расползлось желание вкусно поесть и вздремнуть часок. Чтобы скоротать время, пока  ужин будет готов, Силимэри улеглась в ароматную траву с ППП в руках и ввела логин и пароль на портале «Фасябук».

Восемнадцать непрочитанных сообщений. И когда же их читать? — Силимэри пробежалась глазами по именам адресатов в поисках Иглесиаса, и нашла. Текст опять был набран на языке англов, и Силимэри уже по привычке воспользовалась онлайн-переводчиком:

«Я несказанно рад, что вы впустили меня в свой виртуальный мир. Все ваши фотографии прекрасны. Вы очаровательна! Отвечаю на ваш вопрос: в Империи Восточных Песков не говорят на языке англов. У нас свой язык и своя культура. А вот язык эльфов изучают многие. Кстати, наши языки немного похожи. Мой дед хорошо знает эльфийский, а я — всего несколько фраз. Мне ваш язык кажется сложным. Я пишу вам на английском, потому что он широко распространен и онлайн-переводчик делает меньше ошибок при переводе, чем, если бы я писал вам на своем наречии и переводил на эльфийский. Боюсь, что вы бы меня не правильно поняли из-за недостоверного перевода. Я очень надеюсь на развитие наших отношений. Мы могли бы быть онлайн-друзьями! Я прочел вашу анкету. Оказывается, мы с вами родились в год синего Пегаса под созвездием воздушного змея с разницей в четыре дня. У меня день рожденья пятого июня, а у вас девятого! Это говорит о том, что мы похожи! Не могли бы вы рассказать немного о себе?»

Вот так судьба, — подумала Силимэри, но прежде чем отвечать, рассмотрела фотографии Иглесиаса. Их было несколько штук, и на всех красовался симпатичный восточный юноша в национальных костюмах: длинное красное платье с богатой отделкой, имитирующей золото, пояс, усыпанный цветными камнями, высокие сапоги, на голове капюшон, не скрывающий молодое доброе лицо. Голубые глаза такие светлые и чистые как морская вода у берегов южного острова, широкие брови и аккуратная бородка, прямой нос и… Силимэри засмотрелась на руки, сжимающие посох, на верхушке которого светился огненный шар. Эти тонкие длинные пальцы, наверно, способные доставлять… — она размечталась и поразилась самой себе: «Между нами целая империя — Империя Англов, а я уже представляю какие у него нежные объятия».

«Если вы обратили внимание, то я замужняя эльфийка. Живу с мужем уже девятнадцать лет. Детей нет. Я профессиональный охотник. Много времени провожу вдали от дома. Но в Империи Восточных Песков, как и в Империи Англов, побывать не доводилось. А вы женаты? На вашей страничке нет информации о второй половинке» — Силимэри написала ему ответ и отправила. Пока она прочла другое письмо от министра обороны о ситуации на южном полуострове Орошайо, Иглесиас успел прислать ответ.

«Я не женат. Но, глядя на ваши фото, я жалею, что я не ваш муж. Мне бы очень хотелось увидеться с вами, услышать ваш голос, прикоснуться к вашим рукам, тонким запястьям, покрывать ваши пальчики поцелуями. Вы вошли в мое сердце, как волшебница в тихий омут, и теперь в нем бушует стихия. Скажите, ваш муж достаточно сильно вас любит? Если нет, тогда я готов бросить ему вызов и сражаться за право находиться рядом с вами, оберегать вас и любить в горе и радости. Я бы сделал все возможное, чтобы на вашем лице сияла счастливая улыбка».

Силимэри дважды перечитала, и слезинка скатилась по щеке.

Достаточно сильно ли любит меня муж? — спросила она у себя. — Нет, недостаточно. Но ответила следующее: «Между мной и вами города чужих империй. У вас своя родина — у меня своя. То, о чем вы пишите, невозможно. У нас с вами может быть только одна мечта на двоих, не более». Хотя красивая мечта — это уже много.

— Госпожа, — приближалась Луизия. — Ужин на столе, идите кушать! Я приготовила куриные котлетки и овощной салат. Вам нужно хорошенько подкрепиться, чтобы были силы на физический труд. Вы такая изящная, что я даже не представляю, как вы будете рыть яму под орешником.

Силимэри отправила сообщение и заблокировала экран:

— Я справлюсь. Что-то мне подсказывает, что я на верном пути. Асиртог не мог мне солгать, значит, он верит в то, что говорит, и я должна проверить его слова.

— Да хранят вас святые эльфы, госпожа.

Из дома вышла Венисуэль. На ней было скромное льняное платье на тонких бретельках. Силимэри видела ее до этого всего несколько раз. Она изменилась: заметно похудела, и на коже прорисовывались фиолетовые капилляры. Удлиненная шея, озябшие плечи, милое лицо с большими голубыми глазами, обрамленными пушистыми черными ресницами. Брови скрывала прямая челка. Волосы цвета вороньего крыла частично прятали острые ушки. Круглые серьги поблескивали, отражая вечернее солнце. Венисуэль улыбнулась, и, несмотря на плохое самочувствие, старалась быть гостеприимной:

— Здравствуйте, госпожа Силимэри, — поздоровалась она, придерживаясь одной рукой о дверной косяк. — Вы уж простите, что встречаю вас в таком виде, но я не могла не встать, чтобы хотя бы поздороваться и поблагодарить вас за лекарства. Луизия рассказала мне о вашем добродушном поступке. Премного благодарна вам, Силимэри, что  вы помогаете нам.

— Венисуэль, — Силимэри кинулась к ней, чтобы обнять. Обняла как родную и приподняла указательным пальцем опущенный подбородок, — тебе нужно в постель, не утруждай себя лишний раз. Ты скоро выздоровеешь, ведь у тебя есть смысл жизни — это малыш Ластон, а лекарства это всего лишь... лекарства.

— Спасибо вам, госпожа, я никогда не забуду вашу доброту.

Вдвоем с Луизией они помогли Венисуэль лечь в постель. Она все еще была слаба, и Луизия принялась готовить очередную порцию настойки.

Силимэри отужинала одна за большим прямоугольным столом, сколоченным наспех из неотесанных дубовых досок. В пахучих травах пели сверчки, из рощи доносились соловьиные трели, где-то далеко кто-то разговаривал, и ветер приносил обрывки слов. В деревне было спокойно, но сказать, что тихо, нельзя. Тишина деревенской жизни самая многообразная и насыщенная. В ней все!

Когда солнце почти село за горизонт, Силимэри попрощалась с Луизией, напоследок приголубила маленького Ластона и, накинув выстиранный охотничий плащ, поторопилась скрыться в дремучем лесу. Бедняжка Венисуэль крепко спала под действием лечебных порошков, а когда проснулась, Силимэри уже приближалась к своему дому.

Ночь была темной. Луну заволокли свинцовые тучи. На небе ни звездочки. Мрачно. Чернота окутывала все вокруг.

Бесшумной поступью Силимэри пробралась в свой двор. Нужно было убедиться, что Анк-Морхорке все-таки клюнул на письмо с приглашением на свидание и покинул дом. Хотя Силимэри и не сомневалась, что Анк-Морхорке не дома. Последние весны он все чаще ночевал у кого-то. Она подошла к порогу и проверила на месте ли ключ: ключ лежал там же, где и вчера — в условленном месте под дощечкой.