Темные искусства и дайкири (ЛП) - Аннетт Мари - Страница 24

Призрак подвинул мою ногу, поправил длину стремени и направил туда мою ступню.

— Ну как?

— Хорошо, наверное.

Сжимая поводья, он обошел и поправил второе стремя. Я сунула туда ступню.

— Опусти пятки, — сказал он. — Сядь прямо.

Я опустила пятки. Конь двигался, и я покачнулась. Земля была далеко внизу.

— Ты сутулишься, — он подошел ко мне, прижал ладони к моей пояснице и животу, прикосновение было уверенным, но нежным. — Подвинь бедра вперед, а плечи — назад.

Я слушалась давления его ладоней, поправила позу, ощутила равновесие лучше. Его ладони пропали, и, цокнув языком, он повел лошадь тихим шагом.

Мы шли по кругу, я хмурилась, глядя на его макушку, темные волосы растрепал ветер во время его поездки. Я его не понимала. Если он не был злодеем и лидером культа — не в плохом смысле — то кем он был? Зачем ему было помогать подросткам-мификам?

Он остановил коня, оглядел пастбище, плечи были напряжены. Уши лошади прижались к голове, конь выгнул шею, нервно выдохнул.

Я сжала седло ладонями.

— Что-то не…

Конь встал на дыбы, и я держалась одно мгновение, а потом отлетела назад.

Призрак бросился ко мне, и я упала на него. С жутким воплем конь помчался прочь. Его копыта стучали, он несся по пастбищу, поводья развевались за ним. Призрак поймал меня рукой, другой зацепил мое колено, и я неловко повисла в его хватке, одна нога болталась в воздухе.

— Я в порядке, — выдохнула я. — Можешь опустить меня.

Он поставил меня на ноги, больше сосредоточенный на долине. Впереди коня скот убегал в дальнюю часть пастбища.

— Что такое? — прошептала я.

— Пока не знаю, — он стиснул зубы. — Лаллакай.

От странного слова татуировки с перьями на его руках стали размытыми. Призрачные крылья поднялись над его кожей, а потом силуэт вылетел из его спины. Большой черный орел с мерцающими, как черный дым, перьями. Он стал плотным, и изумрудные глаза, почти как у друида, только без зрачков, сияли как драгоценные камни. Он взмахнул крыльями и устремился в небо.

— Это… вышло из твоего тела? — я указала на него дрожащей рукой. Татуировки с перьями пропали с его кожи, остались только замысловатые круги рун на внутренней стороне предплечий и заклинания на ладонях.

— Лаллакай — мой фамильяр, — он смотрел на деревья, и я поняла, что его глаза были уже не такими яркими. Все еще красивыми и зелеными, но уже не такими волшебными.

Яркость его глаз усиливала фея в его теле. Твою ма…

— Что-то идет, — прорычал он.

Лаллакай кружила в небе, расправила призрачные крылья. Темная рябь была в воздухе вокруг нее, ускоряла ее. Тени сгущались, солнце пропало, и на долину упала тень.

В один миг синее небо было пустым, лишь летал черный орел. А в другой миг его закрыли огромные крылья. Не крылья Лаллакай.

Крылья драконов.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Два огромных зверя закрыли небо, их крылья были широко раскинуты. Лиловые и синие узоры тянулись на их темных телах. Лаллакай была неподалеку, но их размеры затмили ее. Драконы опускались, становились все больше.

Призрак побежал, но он не убегал от драконов. Он бежал к ним. Почему он не убегал?

Я задыхалась, ноги дрожали, и я не могла двигаться, пока пара драконов опускалась с неба. Один опустился с грацией, тихо, как бабочка на цветок. Другой вытянул задние лапы, прижимая передние к груди, и врезался в траву, как камни, сорвавшиеся со скалы.

Земля дрожала под моими ногами.

Я вдохнула. Подавив страх, я разжала кулаки. На дрожащих ногах я побежала за Призраком. Я сошла с ума? Наверное. Я должна была броситься в другую сторону, но не могла. Я видела настоящих драконов, не могла упустить шанс, даже если меня поджарит их дыхание.

Призрак добрался до зверей, его голова едва доставала до брюха того, что был больше. Они склонили головы к нему. Они могли проглотить его одним махом. Жуткие драконы окружили его, земля дрожала от каждого их движения.

Крик боли и ужаса ударил по моим ушам, словно раскаленной кочергой. Я охнула и споткнулась, чуть не упала на колени.

Драконы подвинулись, крылья и хвосты подрагивали от волнения. И я успела увидеть, что они окружали. Темный комок размером с машину лежал на траве, Призрак опустился перед ним. Крылья, хвост, шея, голова, лапы — третий дракон, но намного меньше пары.

Малыш?

Я осторожно приближалась. Малыш — может, подросток? — лежал на боку, грудь вздымалась. От каждого вдоха кусок металла в его груди двигался. Стальное копье было в его теле.

— Виктория!

От крика Призрака я побежала вперед. Драконы-родители посмотрели в мою сторону, и я надеялась, что он учел риск, что я стану закуской для драконов. Он не поднял головы, я остановилась за ним, драконы нависали над нами. Темная кровь лилась на траву, стекая по боку юного дракона.

— В амбаре, — сказал Призрак, глядя на копье. Руны на металле слабо сияли. — В кладовой под столом есть люк в полу. В нем ящик. Он мне нужен. Быстро!

Я не тратила время на вопросы. Я развернулась, побежала по полю и перемахнула ограду. Я ворвалась в амбар, едва заметила паникующие вопли свиней, пока бежала к кладовой. Под столом я открыла люк, вытащила большой синий ящик из-под пола. Он был ужасно тяжелым, и я хрипела, выбегая из амбара.

Большой дракон стоял у ограды.

Я запаниковала, и дракон протянул лапу с когтями над оградой. Толстые пальцы сжали меня, ящик вдавился в мою грудь. Я не могла даже закричать, ведь легкие сдавило, когда дракон поднял меня над оградой и понес по пастбищу на трех лапах. Мой желудок подпрыгивал, словно я была на самых страшных американских горках в мире.

Вернувшись к раненому дракону, папа-дракон раскрыл лапу и бросил меня на траву. Я подняла ящик, прошла последние пару футов к Призраку и опустила его рядом с ним.

Он снял крышку, и стало видно всякие вещицы для алхимии — склянки и банки, букетики трав, ткань, зелья и бинты, прочие вещи для исцеления. Он порылся там, вытащил предметы, передал их мне. Я сжала все, смотрела то на него, то на истекающего кровью дракона. Тот хрипел с каждым тяжелым вдохом.

Призрак вытащил бумагу, развернул ее на крышке ящика, взял толстый черный маркер. Он нарисовал уверенными движениями алхимический круг. Большая миска встала в центр, и он забрал предметы из груды в моих руках. Он готовился ускоренно, сосредоточенно хмурился.

Он запел на древнем языке, круг засиял, и ингредиенты по краям миски стали цветным дымом. Радужный туман кружил над миской, и трансформация из разных составляющих в магическое зелье закончилась с облачком.

Он взял миску и вложил в мои ладони. В ней была половина чашки серой жидкости.

— Держи. Будь готова.

Готова к чему? Я не спросила, он вернулся к юному дракону и схватился за древко копья. Родители склонились ближе.

— Эхо, — сказал он, кряхтя, — можешь его подержать?

Самый большой дракон лег и опустил передние лапы на плечи и крестец юного дракона, прижимая его к земле. Призрак сжал копье крепче и резко дернул.

Дракон закричал. Его голова вскинулась, и он почти впился зубами в Призрака, но другой взрослый дракон остановил его шею. Малыш дико извивался, пока Призрак вытаскивал копье. Фут окровавленной стали вырвался из него, а потом застрял наконечник.

— Твою налево, — прорычал он. — Держи его, Эхо.

Он придвинулся ближе, опустил ладонь по древку, сунул пальцы в рану дракона. Существо визжало, билось у земли, предплечье Призрака пропало в его теле. Древко повернулось, и он выдернул наконечник, конец с крюком разорвал рану шире. Призрак отбросил гарпун, кровь полилась по его руке.

— Виктория, — он прижимал ладони к боку дракона, открывая рану. — Лей зелье в рану. Медленно и уверенно.

Я склонилась над драконом, лила серое зелье в кровавую дыру. Жидкости было мало, по сравнению с зияющей раной. Я стряхнула последние капли из миски, отошла. Кровь все лилась из раны.