Дом на окраине (СИ) - Князькова Нина "Xaishi" - Страница 21

Я пришла к выводу, что причина моего повышенного внимания кроется в том, что я пытаюсь изучить непонятный для меня мужской пол. А еще я люблю красивые вещи, картины к примеру. Вот и смотрю на Гека, как на красивое изображение. Но мне хотелось бы поговорить об этом с кем-то знающим. Но с кем? С Анжеликой? Но мне стыдно, да и мы не настолько друг с другом общаемся, чтобы мужчин вместе обсуждать. Хотя, она Геннадия знает лучше, чем я.

Больше я ни с кем дружеских отношений не поддерживала. Тут же почувствовала себя эгоисткой, которая не умеет общаться с людьми. А еще собралась открывать что-то такое, где общаться придется часто. Пора выбираться из своей берлоги.

В пятницу, после ухода Гека на работу, я собралась, одела Даринку и вышла на улицу. Небо хмурилось, но на улице было тепло. Я выкатила коляску, положила туда дочь, и отправилась в деревню. Пулька проводила нас печальным взглядом, но осталась дома. Видимо, приказ от хозяина был.

Коляска была проходимая, с большими колесами, и по мокрому снегу ехала хорошо. До нужного мне дома мне пришлось пройти больше, чем полдеревни. К моему удивлению все попавшиеся мне по пути люди вежливо здоровались. Ни один человек не скривился, увидев дуру-женщину, которая без мужа растит ребенка. Наоборот, все спрашивали, надолго ли я приехала, и когда у меня будет время осмотреть их питомцев. Раньше лета на осмотре никто и не настаивал, так как понимали, что маленький ребенок не позволит мне ничем серьезным заниматься.

Только попавшаяся мне по пути Любовь Карповна, шустрая старушка, задала странный вопрос.

— Вы расписались, али свадьбу делали? — Участливо спросила она, заглянув в коляску.

Я порадовалась, что прикрыла дочь палантином.

— С кем? — Удивилась.

— Как с кем? С парнем этим… Геннадий, кажись. — Вспомнила она.

— Ничего мы не делали. — Тут же принялась оправдываться я.

— Значит, просто расписались. — Удовлетворенно кивнула она и поковыляла прочь, довольно улыбаясь.

Я даже опровергнуть информацию не успела. Ой, а если до Гека дойдет? Надо будет вечером его предупредить о возможных слухах.

Анна Николаевна вновь нашлась на улице. Она дорожки посыпала соленой трухой от сена. И химии никакой и дорожки не леденеют. Я бы тоже посыпала, если бы Корсаров не выдолбил весь лед до земли, пока курил по утрам на улице.

— Здравствуйте. — Поздоровалась.

Бабушка подняла на нас взгляд и ее глаза радостно загорелись.

— Ну, здравствуй, коль не шутишь. — Она вытряхнула из газеты остатки трухи. — Чего долго не заходила? Али жизнь налаживала?

Я неопределенно передернула плечами.

— Да, там все понемногу.

Она улыбнулась.

— Ну, заходи скорее. Внучка-то спит, небось?

Дома Анна Николаевна тут же засуетилась на кухне, пока я раздевала спящую Дарьку на диване в большой комнате.

— Садись за стол-то. Рассказывай, что привело. — Старушка усадила меня за стол и поставила передо мной большую кружку травяного чая.

— С чего вы взяли, что что-то привело? — Я заинтересованно на нее посмотрела.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Как с чего? Ты совсем не привыкшая по чужим дворам якшаться, сама пришла, не из-под палки пригнали. Значит, вопросы есть. — Она лукаво улыбнулась.

Я вздохнула. Все-то все про меня знают. Часто больше меня самой.

— Я не знаю с чего начать. — Призналась честно. — Все такое непонятное. Все такое странное.

Пожилая женщина покачала головой.

— Что ж непонятного? Хороший мужик попался, брать надо. Не пьет, не бьет, работает. К ребенку, небось, привязался уже. Чего тебе еще надо? — Она потрясла ладошкой.

— Куда его надо брать? — Спросила жалостливо.

— О-ой! — Она от меня отпрянула даже. — Ты как с отцом ребенка то связалась, раз таких простых вещей не знаешь? И ведь родить умудрилась, знать не от святого духа. Отношения-то как начинала?

Я неожиданно для себя заплакала.

— Никак. — Выдавила сквозь слезы. — Сходили, расписались, и три раза в кровати… ну….

— Вот дела-а. — Протянула старушка, протянув салфетку. — Тебя что, замуж-то заставили?

Я нервно передернула плечами и вытерла нос.

— Как-то так получилось.

— Хмм, — Анна Николаевна задумалась. — И такое, оказывается, бывает. А Топтун, дед твой, ничего про отношения между мужчиной и женщиной тебе не рассказывал? — Поинтересовалась она.

Я помотала головой.

— Нет.

— Так вот ты какая, дева непорочная. — Бабушка побарабанила узловатыми пальцами по столешнице. — Совет тебе нужен женский.

— Нужен. — Быстро закивала головой.

— Тебе Геннадий нравится? — Прямо спросила она.

Я задумалась.

— Ну, он неплохой. — Наконец, сформулировала.

— И все? — Прищурилась старушка.

Я вздохнула.

— Он к Дарьке хорошо относится. Помогает. Он хороший человек.

Анна Николаевна поморщилась.

— Нет, так дело не пойдет. Ты бы за него пошла?

— Куда?

— Замуж!

Я дернулась, расплескав чай на стол.

— Нет. Я вообще больше замуж не хочу! — Насупилась, забрала тряпку из рук хозяйки дома и протерла стол.

— Хочешь — не хочешь, а мужик бесхозный пропадает. — Не сдавалась она.

— Я там уже была и мне не понравилось. А Геннадий и сам не пропадет. И любую нормальную, без ребенка взять может. Зачем ему я? — Непонимающе развела руками.

— Ты ветошью-то рано не тряси. — Анна Николаевна отобрала тряпку и пристроила ее к раковине. — Я тебе вот чего расскажу. Геннадий фигура в деревне видная. Холостой, не дурной, материально обеспеченный. За ним столько косяков девок ходило, однако ж ни одной рядом с собой он жить не позволил. И вообще от баб бегал, как мог. Ни одному ребенку конфетки не подал, а с тобой живет, и, небось, дочку с рук не спускает. — Она прищурилась и пригрозила мне пальцем. — Нельзя такого на произвол судьбы бросать. Это как со щенком: приручила — мучайся теперь. Не топить же в речке!

— Никого я не приручала. — Попыталась оправдаться.

— Ну, сам приручился. Велика ль разница? Не про то думаешь! Чай пей. — Я послушно отпила из чашки. — Я про то говорю, что чувств Гена ни к кому не проявляет, а за тобой побитым псом ходит. Вот и думай, что это значит.

Я подумала.

— И что это значит? — Спросила честно.

Бабушка смешливо фыркнула.

— Сводить бы тебя в публичный дом на экскурсию, сразу бы поняла. — Высказалась она.

Я тут же покраснела. Зачем меня водить в такие места? Что я не знаю, как дети делаются что ли? Грязно, потно и больно. Фу! Меня тут же передернуло. И если всем мужикам только и надо, чтобы женщине было плохо, то зачем вообще такие отношения заводить….

— Я на обед! — Пока я думала в дом забежала Марья и осеклась, увидев меня. — О, у нас гости. — Было видно, что она пытается выглядеть жизнерадостной, вот только в ее глазах что-то потухло.

— Здравствуйте. — Вежливо поздоровалась и прислушалась, не проснулась ли Дарька.

— И тебе привет. Баб Нюр, жрать хочу, аж кишки сводит. Дай чего-нибудь, а? — Анна Николаевна, не поднимаясь, протянула руку и поставила перед девушкой на стол сковородку с картошкой, жареной со шкварками. — Ой, спасительница ты моя. — Картинно прослезилась Догилева, схватила вилку и принялась уминать золотистый корнеплод.

— Эх, пристроить бы тебя, проглотку, к мужику, который готовить умеет. — Помечтала старушка.

— Где ж их теперь найдешь. Только глаз положила, а уже увели. И кто? Нищая бабенка с прицепом. — Она весело мне подмигнула.

— Ох, и яду в тебе. — Девушка тут же получила ладошкой по лбу. — Смотри, в сковороду не накапай. Ишь, как чужая радость желчный пузырь-то выворачивает.

— Так я же шучу! — Принялась оправдываться брюнетка.

— Шутить тоже уметь надо, а не скрести по пыльным углам хлам всякий. Ох, Яша скоро приедет, посмотрю, как вы уживетесь в одном доме. — Старушка предвкушающе улыбнулась.

— И чего вы взяли, что я его к вам пущу. Мне тут самой нравится. — Огрызнулась Марья.