Три желания (СИ) - "blackberry.pie" - Страница 2

Светлая ткань прилипает к его стройному телу, отчётливо виден каждый изгиб, и ведьмаку требуются немалые усилия, чтобы скрыть внезапное возбуждение.

Что, чёрт возьми, с ним творится?

Геральт молча заходит в воду под бесконечную болтовню Лютика, при этом не слыша ни единого его слова.

Он вспоминает, как первый раз увидел барда в таверне и почувствовал мимолётное лёгкое тепло в груди.

Как впервые за много лет ощутил страх, - не за себя, а за другого человека, - когда их поймали эльфы.

Хотя, казалось бы, был знаком с ним около двух часов.

Как постепенно стал понимать, что уже не представляет своих странствий без сладкого голоса и вечного щебетания музыканта, хоть, признаться, оно иногда порядком раздражало.

Геральт внезапно соображает, что уже пять минут глупо пялится на друга.

Хорошо, что по пояс в воде стоит, иначе эффект от вида чертовски прекрасного Лютика в прилипшей к телу одежде стал бы слишком заметным.

Ведьмак наконец приходит в себя, окунается в ледяную воду, смывая с себя грязь, пот и мешающие мысли.

У ведьмаков нет чувств - и тема закрыта.

«Нет. никаких. чувств.» - словно мантру, мысленно повторяет Геральт, и, кажется, даже начинает в это верить.

Он не может признаться себе в страхе быть отвергнутым.

Убийцу и мутанта никто не полюбит.

***

К вечеру они добираются до деревни и постоялого двора.

Берут одну комнату на двоих - так дешевле.

Им не привыкать.

Сколько раз они ночевали вместе и под одной крышей, и без крыши над головой вообще. Иногда даже спали на голой земле, прижавшись друг к другу, чтобы не замёрзнуть.

Но вряд ли кто-то узнает о том, что в такие ночи Лютик слишком тяжело дышал во сне, закусывая губу и растворяясь в запахе Геральта, который был так близко.

— Не хочешь выпить? — ведьмак прищуривает жёлтые глаза, вопросительно смотря на барда.

Юлиан пожимает плечами. Настроение не радужное. Выпивка уж точно не сделает его паршивее, а вот приподнять может. А если он сыграет пару своих баллад, может найти приключение на ночь, чтобы, как обычно, забываться в девичьих объятиях и представлять, что под его пальцами - не шевелюра красавицы, а белые волосы ведьмака.

Они оставляют вещи в комнате и спускаются в трактир.

Геральт, по обыкновению, находит самый дальний угол и молча садится за стол.

Лютик подходит к хозяину и перебрасывается с ним парой слов, затем возвращается к другу.

— Я договорился насчёт музыки. Я пою и завлекаю народ, а владелец трактира угощает нас выпивкой.

Хорошенькая шатенка услужливо ставит на их стол две кружки вишнёвого эля, пока бард начинает петь первую балладу.

Публика, на удивление, собирается благодарная, и вокруг Юлиана начинают виться девушки, а людей в трактире всё прибавляется.

Геральта это бесит.

Но когда кто-то кричит что-то про Мясника из Блавикена, указывая на него пальцем, он пропускает выпад мимо ушей.

Потому что бесит его не толпа и не прикованные к нему взгляды, а рыжая девица, которая подобралась так близко к сияющему Лютику, что успела обнять его за шею и теперь целует его где-то за ухом, пока он распевает очередную мелодию.

Геральт сжимает кулаки и делает над собой усилие, чтобы тут же не схватить барда за шкирку и не утащить в комнату, чтобы…

Чтобы что?

Эль ослабил контроль над мыслями, и ведьмак ясно понимает, зачем он хочет утащить Лютика.

Последней каплей становится то, что рыжая девушка кладёт ладони на щёки барда, поворачивает его лицо к себе и глубоко и развязно целует под улюлюканье публики.

Геральт молча встаёт из-за стола, подходит к сладкой парочке, гораздо сильнее, чем нужно, сжимает музыканта за запястье и тянет за собой.

Лютик успевает галантно раскланяться и ласково помахать красотке, пока ведьмак тащит его за руку по лестнице.

Как? Загадка.

***

— Какого чёрта ты творишь, Геральт?!

Как только дверь за ними захлопывается, праведный гнев музыканта вырывается наружу.

— Я мог бы столько ещё там заработать, — сокрушается он, выворачивая карманы и высыпая горсть монет, брошенных ему здешней публикой.

— И с девкой развлечься, да? — язвит Геральт.

Лютик ошарашенно смотрит на него.

В нём просыпается желание дать себе по щекам: либо это он сходит с ума, так как в здравом рассудке такое не привидится, либо ведьмак… ревнует?

Слушатели угостили барда несколькими кружками эля, и, несмотря на то, что он твёрдо держится на ногах, в его достаточно захмелевшей голове рождается страшная мысль.

Это игра не на жизнь, а на смерть.

Потому что, если он всё-таки сошёл с ума, и ведьмак утащил его из трактира просто потому, что ему надоело слушать его пение, то…

План не сработает.

И лучше больше не жить.

С ведьмаком - уже не получится.

Без него - невозможно.

— Геральт, — бард слышит свой голос словно со стороны. — У меня осталось ещё два желания. И вот второе.

Он набирает воздуха в грудь, стараясь унять предательскую дрожь, но затем произносит твёрдо, как человек, которому больше нечего терять:

— Поцелуй меня.

========== У ведьмаков есть чувства ==========

Геральта словно бьёт обухом по голове. Из неё испаряются все мысли, он не понимает, что происходит, а единственная оставшаяся частичка рассудка отчаянно тянет его к Лютику, и он впервые больше не в силах ей сопротивляться.

Он делает шаг навстречу барду, заставляя того вжаться в стену и зажмуриться, ожидая удара или ругательств, но вместо этого…

…касается ладонью его лица.

В распахнувшихся глазах Юлиана разливается чернота: зрачки стремительно расширяются. На щеках проступает румянец. Он буквально забывает, как дышать.

Совсем как той ночью, когда они, не отрываясь, смотрели друг на друга.

Геральт мягко и задумчиво проводит пальцами по виску музыканта, чувствуя его прерывистое дыхание, замечает следы помады на волосах за ухом, и злость вперемешку с желанием снова сжигает его изнутри.

Мой. Только мой.

Катись оно всё к чертям.

Поддавшись порыву, ведьмак грубо стирает помаду с головы парня, и, не дав себе опомниться, резко целует его в губы.

Лютик с тихим стоном отвечает на поцелуй, подаётся вперёд всем телом, запускает пальцы в спутанные белые волосы.

Геральт вжимает его в стену, целует глубоко и грубо, распалённый ревностью и жгучим желанием - он хочет растерзать его и одновременно присвоить себе, покрыть следами от засосов и укусов каждый сантиметр этого хрупкого тела, оставить на нём свой запах.

Острые зубы ведьмака впиваются в нижнюю губу Лютика, и тот издаёт сдавленный стон, особенно когда после болезненного укуса кожу мягко зализывает горячий язык.

Геральт прижимается пахом к бедру музыканта, он подаётся вперёд, и их возбуждённые члены прижимаются друг к другу сквозь одежду.

Лютик мягко и потрясённо стонет в поцелуй.

Ведьмак думает, что это самые прекрасные звуки, которые способен издавать музыкант.

Его колено проскальзывает между ногами барда, тот вздрагивает, но не сводит ноги, давая доступ к промежности.

Геральт разрывает поцелуй и нетерпеливо расстёгивает камзол, а за ним и рубашку своего любовника, покрывая поцелуями и укусами молочно-светлую кожу.

Юлиан вцепляется в его плечи, запрокидывает голову и жадно хватает ртом воздух, когда горячий язык ласкает его ключицы, а через секунду острые зубы сжимают затвердевший сосок.

Музыкальные пальцы дрожат от возбуждения и волнения, стягивая одежду с ведьмака.

Лютик не может поверить в реальность происходящего, но, даже если это сон, бред, сумасшествие, - что угодно, - он хочет, чтобы это никогда не заканчивалось.

Оба остаются только в нижнем белье, ладони ведьмака скользят по телу барда, гладят его обнажённую спину, сжимают ягодицы, затем мягко очерчивают напряжённый член сквозь тонкую ткань.

А следом происходит то, что Юлиан не мог вообразить даже в самых смелых фантазиях.