Сожалею о тебе - Гувер Колин - Страница 10

– Лекси, – произносит Крис так, словно это предупреждение.

Та кивает и показывает, будто застегивает рот на молнию.

Меня же беспокоит, что Клара ведет себя так, словно и не звонила в панике Дженни, чтобы уточнить, не флиртуют ли с ней. Притворяется, что ей наплевать, перед отцом и лучшей подругой. Но благодаря болтливости сестры я знаю, что это не так. Я пристально разглядываю дочь, восхищаясь ее актерским талантом. Однако к восторгу примешивается беспокойство. Ее умение обманывать просто впечатляет. Вся в Дженни.

Это пугает. Я не смогла бы солгать даже под страхом смерти. Я сразу начинаю запинаться, а щеки краснеют. Поэтому я всеми силами избегаю открытых противостояний.

– Мне все равно, даже если он женат или несметно богат. Я буду крайне признателен, если ты больше никогда не будешь его подвозить.

Лекси расстегивает воображаемый замок на губах и выпаливает:

– Вы же ее отец, нельзя бросаться такими фразами. Если запрещать подросткам общаться с кем-то, то мы будем хотеть этого еще сильнее.

– Кто приглашает это чудовище на семейные мероприятия? – спрашивает Крис, указывая вилкой на подругу дочери.

Я смеюсь, но понимаю, что Лекси права. Если так будет продолжаться, добром это не окончится. Нутром чую. Клара уже увлеклась мыслью об этом пареньке, а теперь он еще и стал запретным плодом. Нужно будет предупредить мужа больше не поднимать эту тему, если не хочет иметь Хэнка Адамса в качестве родственника.

– Мне одному непонятно, чем так плох Миллер Адамс? – вступает в беседу Джонас.

– Нет, мне тоже неясно, – заверяет его Клара. – Нормальный парень. Думаю, просто родители меня чрезмерно оберегают, как обычно.

Она права. Мама не особо обо мне заботилась в детстве, отчасти потому я и забеременела в семнадцать. Наверное, поэтому нас с Крисом иногда заносит. Мы сами это осознаем. Но Клара наш единственный ребенок, и мы всеми силами стараемся ее оградить от ошибок.

– Миллер – хороший парень, – высказывает свое мнение Джонас. – Я у него преподаю. Совсем не похож на Хэнка.

– Ты видишь его максимум сорок минут в день, – возражает Крис. – Так что ничего не знаешь о его настоящем характере. Яблочко от яблони, как говорится.

Джонас пристально смотрит на друга, но предпочитает не настаивать. По принципиальным вопросам муж иногда спорит до тех пор, пока противник не уступит. Помню, раньше единственный, кто никогда не сдавался и стоял на своем до конца, был Джонас Салливан.

Значит, это изменилось с тех пор. Он стал гораздо меньше пререкаться с Крисом. А когда все-таки не согласен с ним, то оставляет последнее слово за другом. Хотя мне не кажется, что это – признак слабости. Скорее наоборот, меня восхищают такие поступки.

Муж по-прежнему иногда ведет себя как вспыльчивый подросток. Джонас же словно перерос это и не видит смысла доказывать чью-то неправоту.

Возможно, это еще одна причина, по которой мне не нравится возвращение Салливана. Не слишком приятно смотреть на мужа его глазами.

– К чему ты вспомнил пословицу про яблоки и яблоню? – интересуется Клара. – Что не так с родителями Миллера?

– Не стоит тебе знать, – отмахивается Крис.

Дочь лишь качает головой и откусывает гамбургер. Хорошо, что она не стала развивать тему. Она пошла в отца и любит поспорить, поэтому никогда не знаешь, в какой момент вспыхнет ссора.

Я же совершенно не люблю конфликты, что иногда раздражает мужа. Когда он начинает доказывать свое мнение, а я уступаю и не даю разгореться скандалу, он чувствует себя проигравшей стороной.

Это было первым, что я освоила в браке: нужно уметь вовремя покинуть арену боевых действий, чтобы выйти победителем.

– Ты еще не подала заявление на участие в кинематографическом проекте от Университетской межшкольной лиги, – кажется, Джонас тоже жаждет сменить тему, как и остальные.

– Я знаю, – отвечает Клара.

– Завтра – последний срок.

– Не могу найти напарника, а самой мне не справиться.

Мне не нравится, что Джонас поддерживает идею дочери поступать на факультет актерского мастерства. Я не сомневаюсь, что она преуспеет на этом поприще, ведь на сцене она просто великолепна, однако я также знаю, как тяжело будет добиться успеха в такой конкурентной отрасли. И даже если ей это удастся, то не следует забывать и о развращающей силе славы. Это не то, чего бы я хотела для своего ребенка. Мы с Крисом ничего не имеем против театрального кружка, если основной профессией она выберет что-то более перспективное с финансовой точки зрения.

– А ты не хочешь помочь подруге? – спрашивает новоявленный дядя у Лекси. Та лишь морщится.

– Вот уж нет. У меня слишком много работы.

– Подойди ко мне завтра перед первым уроком, – обращается Джонас уже к Кларе. – Один из моих учеников тоже ищет партнера, может, договоритесь.

Она кивает и замечает, что подруга заворачивает остатки гамбургера.

– Куда это ты собралась? – интересуется она.

– Свидание с парнем из Тиндера, – отвечает за Лекси Дженни.

– Он хоть наш ровесник? – со смехом поддразнивает ее Клара.

– Само собой. Ты ведь знаешь, я терпеть не могу парней из колледжа. От них всегда за милю несет пивом, – морщит нос Лекси, затем наклоняется и шепчет что-то подруге на ухо, вызвав у той приступ смеха. Потом встает и уходит.

Дочь начинает расспрашивать Джонаса о кинематографическом проекте. Дженни с Крисом ведут оживленную беседу о больнице, о том, что она пропустила за время отсутствия.

Я в разговоре не участвую и лишь молча ковыряюсь в тарелке.

Сегодня мой день рождения, и вокруг собрались важные для меня люди, но по какой-то причине я чувствую себя невероятно одинокой. Я должна быть счастлива, но мне словно чего-то не хватает. Не могу понять, чего именно. Возможно, мне просто скучно.

Или еще хуже: я сама – скучная.

День рождения – странный праздник. Не могу перестать анализировать прожитую жизнь и потребность в чем-то, принадлежащем только мне. С тех пор как я забеременела и мы с Крисом поженились, он обеспечивал семью. Сначала с помощью родителей, после окончания университета – самостоятельно. Конечно, я заботилась о доме и ребенке, но Кларе через пару месяцев исполнится семнадцать…

У Дженни есть профессия, маленький ребенок и новый муж на горизонте.

Крис получил повышение три месяца назад, что означало работу допоздна.

Когда Клара уедет в университет, чем буду заниматься я?

Даже после окончания ужина мои мысли снова и снова возвращаются к этому вопросу. Я загружаю посудомоечную машину, когда на кухню входит Джонас. Он сразу придерживает дверь, не давая ей раскачиваться. За этот жест я ему признательна. Из него вышел отличный отец, и он тоже ненавидит дверь на кухне. Уже два положительных качества.

Может, дружба между нами все же возможна.

Он прижимает Элайджу к груди и просит:

– Есть мокрая тряпка?

После этих слов я замечаю, что малыш срыгнул на его рубашку. Беру полотенце, смачиваю и протягиваю молодому отцу. Пока он отчищает одежду, я забираю племянника и любуюсь им, улыбаюсь, обнаружив небольшое сходство с Кларой, когда та была в его возрасте. Тонкие светлые волосики, темно-голубые глаза, круглая головенка. Я принимаюсь укачивать ребенка. Он такой тихий, куда спокойнее маленькой Клары. Ее постоянно мучили колики, провоцируя непрекращающийся плач. Элайджа же только спит и ест, а кричит так редко, что Дженни зовет меня посмотреть, до чего он милый, когда расстроен.

Когда я отрываю глаза от мальчика, то ловлю на себе взгляд Джонаса. Он сразу же отворачивается и тянется к чему-то позади подгузников.

– У меня есть для тебя подарок.

Я растерянна. До ужина он казался таким резким и напряженным. А теперь собирается вручить сюрприз? Он протягивает мне незапакованный пакет с… конфетами.

Нам что, двенадцать?

Спустя минуту я понимаю, что внутри битком моих любимых арбузных леденцов, и я едва сдерживаю улыбку. Но тут же хмурюсь.

Он помнит.