Время года — зима (СИ) - "Pale Fire" - Страница 25

— Мне здесь нравится, — кивнул Стив. — Дом большой и светлый, на чердаке себе студию сделаю.

— Две спальни с балконами, кровать отличная — только матрац надо будет поменять. И кухня мне нравится, — согласился Баки. — Ну что, Брок, покупаем?

Брок растёр в пальцах веточку укропа, вдохнул пряный запах.

— Покупаем, — сказал он.

Не признался только, что больше всего ему нравится, что из окон спальни видно море и что они заплетены виноградом.

Стоимость не обсуждали, просто решили — раз кузницу не купили, то можно особо не торговаться. Даже Баки, готовый драться чуть ли не за каждую медяшку, словно зачарованный, ходил из комнаты в комнату, прикасаясь кончиками пальцев живой руки к тяжёлой массивной деревянной мебели, трогал витые дверные ручки, сунул нос везде и остался полностью довольным.

Заехали через день, только после того, как маг — Стив с Баки только недоумённо хмурились — изгнал духов прежних хозяев из дома.

— Жгите вот эти травы ещё пару вечеров, и пусть Солнце сияет над вами, — сказал седой старик, обряженный в яркую хламиду, протянув Броку туго смотанные бечёвкой пучки.

— Пусть Солнце сияет и над тобой, мудрый, — сказал Брок.

Он очистил дом водой, дымом и ветром, распахнув все окна, выметя полынной метёлкой всю пыль, вымыв окна до самого маленького углового стеклышка в бронзовом частом переплёте и поджигая по вечерам травы.

— Суеверие это всё, — бормотал на ухо Стиву Баки, но Броку не сказал ни слова. Если их омеге так спокойнее — пусть.

— Вот теперь и кровать можно опробовать, — сказал Брок на третий вечер, когда запах дыма почти выветрился.

Он был сразу подхвачен под задницу сильными руками. Стив взбежал по лестнице на второй этаж, опустил свою драгоценную ношу на постель, навалился сверху, привычно утыкаясь носом в стык шеи и плеча, лизнул ласково, провёл ладонями от бёдер до подмышек, задирая рубаху. Рядом упал Баки, наклонился над Броком, лизнул с тихим урчанием его нижнюю губу и только тогда поцеловал.

Давно они не были вместе полноценно. Пока Брок болел, обходились друг другом, заласкивая второго супруга руками и губами.

Брок заёрзал, стаскивая с себя штаны.

— Давайте вы меня по очереди, — сказал он. — Соскучился — сил нет! Но теперь-то, в своём доме… — он облизнул губы. — Стив, иди ко мне.

Раздевали его, как и всегда, в четыре руки, перемежая прикосновения с лёгкими пока поцелуями, хотя у обоих уже красная дымка желания застила взор и ладони подрагивали. Брок вообще странно действовал на суперсолдат. Ему хотелось поклоняться, ласкать, нежить, дарить удовольствие даже в ущерб себе.

Выпутавшись из одежды, Стив упал на спину, затягивая Брока на себя. Брок ненадолго бескостно распластался на нём, а потом поёрзал и насадился на твёрдый член с блаженным стоном.

Баки обнял Брока со спины и принялся нацеловывать его шею и плечи, жмурясь от удовольствия так, что пробирало даже Стива, готового кончить только от одного этого зрелища. От того, как железные пальцы ласкают тёмные горошинки сосков, а живая ладонь оглаживает аккуратный ровный член омеги. Как закатываются глаза Брока, а губы алеют от поцелуев. Как шея расцвечивается засосами, следами зубов. Как он бьётся в объятиях, бесконтрольно подавая бёдрами, насаживаясь на полную, пропуская член в себя так глубоко, что у Стива отказывает выдержка и он, подхватывая Брока под задницу, срывается в бешеный ритм.

Белые оштукатуренные стены отразили полный наслаждения крик Брока. Семя брызнуло Стиву на грудь.

— Сладкий, желанный, любимый, — в ухо ему выдохнул Баки, перехватил под коленями, снимая с члена Стива, и, придерживая, опустил на свой, прижав грудью к груди Стива, распластав Брока на нём. — Буду любить тебя долго, неторопливо.

И словно подтверждая свои слова, медленно двинулся, выходя почти полностью, и также неспешно толкнулся обратно.

Брок целовался со Стивом, приподнимая зад, и тихо постанывал. Он обожал, когда мужья брали его по очереди, когда их семя смешивалось в нём. Первый оргазм у него всегда был яркий и острый, как удар копья, зато второй подступал плавно и вкрадчиво, накатывал неотвратимой высокой волной и уносил за собой почти в забытьё.

Пот заливал лицо, губы касались губ, влажной горячей кожи, ладони скользили по бокам, плечам, бёдрам, стискивали задницу, мяли упругие половинки, разводили их в стороны, дыхание срывалось на крик, хрип, стон, сердце частило.

Всю ночь Стив с Баки не выпускали Брока из объятий. Им не нужна была течка, чтобы любить и хотеть своего омегу.

========== 11. ==========

К концу лета Брок окончательно привык к здешнему климату. Он загорел и словно бы подсох. Хотя местные кузнецы-альфы поначалу с сомнением приняли в свои ряды омегу, очень скоро они уверились в том, что силой и умениями он им не уступает.

Несмотря на то, что метку альфы Брок не носил и альфой от него не пахло, весь порт знал, что он состоит в браке с двумя здоровенными бетами, которые за своего омегу кого угодно скрутят в бараний рог. Да и омегой-то по здешним меркам Брок был непривлекательным: крепкий, мускулистый, сильный, немолодой — не то что нежные волоокие южные омежки с округлыми плечиками и тонкими запястьями, с детства приученные заниматься только домом, садом и огородом.

Брок, Стив и Баки были не единственными северянами в Анаре, но север велик, а из маленькой Сварты здесь больше не оказалось никого. Зато северяне знали Стива и Баки как великих охотников, добывших за сезон аж трёх снежных варанов — до сих пор в героях ходил некто Алекс Рок, за свою жизнь хитростью добывший целого одного.

— Как хорошо, что здесь не водятся драконы, — сказал Баки как-то после посиделок в трактире с парнями, пришедшими с севера в прежние года. — Нас точно подписали бы принести драконью башку.

— Что-то мне подсказывает, что тебя и подписывать бы не пришлось, — ответил ему тогда Стив и едва-едва увернулся от увесистой оплеухи.

Жили они мирно и достаточно тихо, если не считать тех моментов, когда на Баки нападало вдохновение и он с гиканьем носился за Стивом по саду, стараясь его раскатать между сливовыми деревьями, показывая очередной приём из своего зимнесолдатского прошлого. Стив даже щит себе купил, чтобы хоть немного соответствовать.

— Брок, скажи, я крутой! — орал на весь сад Баки, в очередной раз укладывая Стива на лопатки.

— Крутой, крутой, — ухмылялся Брок, попивая из глиняной чаши разбавленное вино. — И на всю башку дурной, что тот дракон.

Баки скалился и, упустив момент, оказывался вжат лицом в траву.

Жизнь устаканивалась.

Стив каждое утро приветствовал с благодарностью, каждый день проживал так, что не мог не улыбаться, каждый вечер встречал с неподдельным удовольствием, зная, что сейчас они с Баки заберут Брока, шуганув очередных восторженных воздыхателей от единственного омеги-кузнеца, и вернутся домой, в их настоящий дом.

— А Стив краски и холсты купил, представляешь? — улыбнулся Баки, протянув Броку сладкий спелый персик.

— Зачем? — не понял Брок.

— Так Стиви же у нас художник, — объяснил Баки. — Устроится на чердаке и будет рисовать.

— Там осы, — с тревогой сказал Брок.

Всем ему нравился юг, но вот обилие насекомых просто пугало. Странные гудящие то ли птички, то ли бабочки, снующие в цветах; большие и маленькие жуки с металлическим блеском надкрыльев; вездесущие мухи, от которых и подсказанные соседями травы не всегда помогали; мохнатые пчёлы; пауки и скорпионы, которых приходилось стеречься. А особенно Брок не любил чёрно-жёлтых полосатых ос. В середине лета одна такая укусила его в левую бровь, и от яда у Брока раздуло половину лица так, что глаз не открывался.

— Выгоню, — пожал плечами Стив, уже предвкушая, как будет рисовать своих супругов: сильного мощного Баки, часто зависающего на подоконнике; мускулистого, жилистого, почти чёрного от загара Брока, одетого только в лучи заходящего солнца, — воплотит в картинах всё своё восхищение мужьями, безграничную любовь.