Дух города (СИ) - Вайт Константин - Страница 66

Я зашел во вторую комнату. Это была мамина спальня. Мне в голову закралось ужасное подозрение, и, чтобы проверить свою мысль, я стал искать документы. Я знал, где мама их хранит. Они лежали там же, где обычно. Порывшись среди них, я не нашел мамин паспорт, но нашел документы на квартиру. В них меня не было. Вообще, не было ни одного документа, где бы я присутствовал. Опустошенный, я сел на кухне за стол и налил себе еще одну чашку чая. Получается, что меня в этом мире вообще нет. И я сейчас нахожусь, по сути, в чужой квартире, не смотря на то, что она мне знакома, как родная. Тщательно помыв чашку за собой и прибравшись на кухне, чтобы не осталось никаких следов моего посещения, я, ни о чем не думая, открыл дверь — и шагнул в нее.

Странно, но я оказался практически на Красной площади. Рядом бесновалась толпа. Темные свинцовые тучи мрачно нависали над городом, создавая мертвый полумрак. Дул пронизывающий ветер, и я быстро надел свой свитер, и пожалел, что со мной нет куртки, которая, рваная, осталась в машине «Скорой помощи». Вокруг было очень много людей, и никто не заметил, как я вышел из стены серого здания. Я огляделся. Вся площадь была заполнена колышущейся людской массой. Кто-то что-то кричал, кто-то просто молча стоял с озлобленным лицом. Над всей площадью висел гул недовольства и обреченности.

Что здесь происходит? Я не узнавал свой родной город, все вокруг было наполнено какой-то тоской и людской злобой. Над головами внезапно пронесся крик:

— Полиция! — и людская толпа дрогнула и зашевелилась. Меня подхватило и понесло непонятно куда. Я услышал звуки выстрелов, шум машин. Вдали показались грузовики, поливающие народ мощной струей воды. Но это не могло остановить агрессивно настроенную толпу. Люди неслись на них в едином порыве, как огромный метеорит, ничего не замечая на своем пути. И я, попавший в стремнину, не в силах даже сделать шаг в сторону, несся с ними.

За грузовиками появились БТРы. Сначала в толпу полетели шашки со слезоточивым газом. Это немного проредило плотную массу толпы, но не остановило, а еще больше обозлило людей. Кто-то, явно по опытнее, мочил свои кофты, рубашки и футболки в лужах, и обматывал ими лицо. Мне тоже протянули какую-то тряпку, и я последовал общему примеру. Другие люди в это время вырывали камни из брусчатки, и кидали здоровые булыжники в стоявших строем и прикрытых щитами полицейских. Я видел, как один из них, а затем еще несколько, упали, сраженные меткими попаданиями. Озверевшая толпа, почувствовавшая запах крови, уже накинулась на полицейских. У оцепления вырывали щиты, которыми те прикрывались, и кулаками, и булыжниками прокладывали себе дорогу. Стали чаще звучать выстрелы. К счастью, толпа уже неслась не таким сплошным потоком, и мне удалось притормозить свое движение, а потом и вообще остановиться.

Я осмотрелся, выбирая оптимальный путь отступления. Быстро лавируя между людьми, я уходил вправо, туда, где виднелись жилые дома. Там наверняка можно затеряться и переждать это безумие. Никак иначе я это назвать не мог.

Но тут рядом со мной я услышал вскрик и увидел, как почти мне под ноги упала девушка. Я постарался прикрыть ее собой, чтобы не затоптали. На плече у девушки расплывалось кровавое пятно. Ни о чем не думая, понимая, что у меня совсем мало времени, чтобы ее спасти, я зубами укусил до крови свое запястье. Закапала кровь, и, присев на корточки, я положил окровавленное запястье ей на рану. Девушка открыла глаза, удивленно глядя на меня, и явно ничего не понимала. Ко мне подбежали еще какие-то ребята, у двоих из них были разбиты головы. Они окружили нас, чтобы защитить от беснующейся толпы. Один подозрительно посмотрел на меня:

— Ты ей поможешь? — нервно спросил он оглядываясь кругом.

— Да, я врач, — твердым голосом ответил я.

— Это хорошо, — он наклонился к девушке, — эй! Катька, давай, приходи в себя. Надо выбираться, пока не поздно, — она с трудом кивнула в ответ. Я перевязал ей кое-как плечо, сорвав со своего лица мокрую тряпку.

— Все, можно выбираться, — я выпрямился и помог подняться девушке, которую шатало от потери крови. Я видел, что рана почти заросла, но, замотав ее, я смог избежать ненужных вопросов. Катя крепко схватила меня пальцами за руку.

— Идемте, ребята, я смогу, — твердо сказала она. Парень кивнул и, покрутив головой, указал направление — туда, куда я до этого и двигался.

— Туда. Быстро. Ты, помогай Катьке, — кивнул он мне, — а я помогу остальным. Когда затихаримся, поможешь и им, — и, не дожидаясь моего ответа, отвернулся.

Мы, как небольшая лодка, поперли против течения. Нас иногда сносило в сторону, но мы упорно держали нужное направление. Видя, что мы тащим раненых, народ пытался расступиться и пропустить нас. Вскоре мы выбрались с площади. На улице уже смеркалось, и мы пошли по темным подворотням туда, куда нас уверенно вел вожак.

Я привык, что в Москве даже по ночам светло, почти на каждом углу горят фонари, но сегодня освещение не работало. Стало быстро темнеть. Всю дорогу меня угнетало чувство, будто я что-то упускаю, и только войдя в темный двор старого жилого дома, я понял, что вокруг совсем не было ставшего уже привычным для меня свечения. Стены домов, люди, которые были на площади и окружали меня, — все было серое. Я так привык к золотистому свечению, которое обычно охватывало весь центр города, что мне сразу стало неуютно. Где-то в небе гремел гром, а мы все тащились вперед.

Завернув в арку какого-то дома, уже достаточно далеко от шумной площади, вожак открыл подъезд и помог нам забраться на четвертый этаж. Один из ребят с разбитой головой уже потерял сознание, и просто висел на своем приятеле. Мы остановились у старой деревянной двери, и наш провожатый, порывшись в карманах у потерявшего сознание, достал ключи и открыл ее.

— Денис тут снимает комнату, у какой-то бабки. Она сейчас на даче, так что все разместимся, проходите, — пояснил он. Щелкнув выключателем, зажег тусклую лампу. Мы все зашли в квартиру.

Раненых положили на диваны в комнате, и я сразу направился к ним. Один был в сознании, и постоянно морщился, трогая свой лоб. Я осмотрел его рану, и попросил принести мне тряпок и тазик с водой. С помощью вызвавшейся мне помочь Кати, которая уже неплохо себя чувствовала, мы промыли раны. У него был рассечен лоб, и кровь заливала лицо. Оказалось, это следствие удара дубинкой. К счастью, сама рана была небольшой, и можно было не сшивать края. Еще раз тщательно промыв перекисью, которая нашлась в этом доме, я забинтовал рану и поводил, для вида, руками над головой, снимая в это время ему головную боль своим свечением. Парень удивленно посмотрел на меня:

— Блин, болеть перестало! Ты что, экстрасенс что ли?

— Ну, так, понемножку, — ответил я, и занялся вторым пациентом. Там все было значительно хуже. На затылке надулась огромная шишка. Как мог, я убрал черноту и серость вокруг нее. Парень был без сознания, но я слышал, как он стал дышать ровнее и спокойнее. В принципе, все, что можно было сделать, я сделал. Своей кровью лечить я так и не решился, слишком много было незнакомых людей вокруг меня. Не хотелось бы отвечать на их вопросы, которые, несомненно, возникнут.

— Ему нужен покой. У него сотрясение мозга. Дня три точно придется полежать, — обернувшись сказал я Кате.

— Спасибо, а со мной как?

— Да нормально все, не волнуйся. Завтра снимешь повязку, а сегодня не трогай, и не мочи, — строгим голосом заявил я.

— Идите есть, все готово — позвал нас главный в этой компании. Помыв руки, мы с Катей зашли на тесную кухню.

— Садитесь, война войной, а поесть надо! — и мы дружно накинулись на еду.

Когда мы, сытые, отвалились от тарелок, вожак разлил по рюмкам водку, и мы, под его строгим взглядом, выпили. Для снятия напряжения, сказал он. Это действительно помогло. По телу разлилось тепло, и я почувствовал, что начинаю расслабляться. Очень напряженный выдался денек. Но расслабление принесло с собой жуткую сонливость. «Еще немного — и свалюсь спать прямо за столом», — подумал я.