Всадники тьмы - де Куатьэ Анхель - Страница 9
- Предыдущая
- 9/23
- Следующая
— Господи, что ж с ней такое?! — экраны потухли, Данила с ужасом смотрел на Гаптена.
— У всех истерика, видимо, что-то будет, — тихо и вдумчиво сказал Андрей. — А девушка влюбилась в этого Альфреда. Ей лет двадцать семь, двадцать восемь. Сексуального опыта нет. Завтра предстоит некий ритуал сексуального характера. Да… Ей не позавидуешь.
— В каком смысле? — не понял я.
— Психика может не выдержать, — развел руками Андрей. — Истерический паралич или ступор… Не знаю, что именно, но что-то в этом роде.
— А почему тогда она бросилась на этого Отто, если в Альфреда влюбилась? — удивился Данила.
— Он сейчас — единственное, что связывает ее с Альфредом, — объяснил Андрей.
— И что? — не понял Данила.
— А вот так… — Андрей пожал плечами, мол — ну, и думай теперь.
— Гаптен, а что там вообще такое происходит? — спросил я.
— Пока не знаем, разбираемся, — ответил Гаптен, глядя в экран монитора. — Сейчас будут дополнительные материалы. На данный момент известно, что это националистическая группировка — «Орден Священного Копья». Фашисты и мистики. Им покровительствует кто-то из крайне правых австрийских политиков.
— А в ком из них Тьма? — Данила потер голову. — Тоже неизвестно?
— Похоже, что ни в ком.
— Это как? — удивился я.
— Есть кандидаты, — сказал Гаптен. — В принципе, любой из тех, кого мы сейчас видим, может оказаться Всадником… И Вильгельм, и Ханс, и Альфред, и Отто, и Ильзе. Плюс там еще целая группа, насколько я понимаю…
— А почему информация идет через Отто? — перебил Гаптена Андрей.
— У него самое стабильное поле, — пояснил Гаптен. — Во время нервного срыва информационное поле человека начинает мерцать, и мы не можем его удерживать. Как ты правильно сказал, у них у всех истерика. Но Отто оказался самым внутренне устойчивым…
— Крепкий орешек, — тихо сказы Данила.
— Да, — подтвердил Гаптен. — А в остальном — у нас там просто сгущение отрицательных энергий. Вот…
Гаптен нажал на пульт дистанционного управления, и на прозрачном экране сбоку от нас появилось некое подобие карты мира.
— Это общая характеристика астрального поля в динамическом режиме…— пояснил Гаптен.
Мы все, словно по команде, уставились на этот экран. Я думаю, что если капать черной тушью в молоко, то получится примерно такой же рисунок — белый фон, разъедаемый разрастающимися черными прожилками. Мир, попавший в сети.
— Сейчас мы увеличиваем масштаб, — Гаптен зафиксировал зону в европейской части и стал быстро нажимать на кнопку пульта. — Вот; Европа, Австрия, Вена, центр города.
— Ах! — я вскрикнул.
Я испугался, да и все мы испугались. Черная дыра! Настоящая, реальная черная дыра! Она буквально захватила мой взгляд и потащила его внутрь этого изображения! Чудовищное чувство! Как будто душу силком вытягивают через глазные орбиты…
Гаптен резким движением выключил экран.
— Вы все почувствовали? — испуганно спросил он. — Никогда такого не было. И это ведь только информационный слепок! А что там на самом деле творится?!
Отто приподнялся на локтях и огляделся вокруг. Он лежал на тротуаре. Голова раскалывалась. Ильзе сидела тут же, рядом, прямо на асфальте. Чулки разорваны, колени в крови. Она ревела навзрыд.
— Что? Что случилось? — пролепетал Отто, язык его почти не слушался.
— Ты полез в драку. Он тебя ударил… — ревела Ильзе, растирая по лицу остатки косметики. — Ты упал… Я думала, ты умер.
— Черт! — Отто схватился за голову. — Что на тебя нашло?! Черт! Черт! Черт! Я должен отвести тебя домой. Нет, я должен доложить…
— Нет! — ревела Ильзе. — Он убьет меня! Он убьет! Нельзя! Нельзя!
— А где мой бумажник?.. — Отто встал на ноги и ощупал карманы. — Где мой бумажник?! Черт! Он украл мой бумажник. Там права… Черт! Там мои права…
Ильзе продолжала реветь, стоя на четвереньках, хватая Отто за штаны.
— Что это за улица? — спросил он.
— Бергассе, — простонала Ильзе.
— Ладно. Вставай, пойдем.
Они с трудом поднялись на ноги.
— Дом пятнадцать, — считал Отто. — Дом семнадцать. Дом девятнадцать…
— Квартира Фрейда…
— Что? — не понял Отто.
— В этом доме квартира Фрейда, — сказала Ильзе.
Отто с удивлением посмотрел на свою спутницу:
— Он же семит.
— Ну и что? — Ильза воззрилась на Отто с нескрываемой ненавистью. — У семитов не может быть квартиры?..
— Как?! — не понял Отто. — Он — семит!
— Как я ненавижу вас! Как я вас ненавижу! — орала Ильза. — Я три года была в параличе. Три года! Я думала, это позвоночник. А оказалось — истерия! Потому что я боюсь, понимаешь? Я боюсь трахаться! И от этого страха у меня ноги отнялись! Понимаешь, подсознательно! Я так себя защитила от вас, мужиков! Параличом! Ведь нельзя трахаться парализованной! Защитила, подсознательно! Все просто! Все по Фрейду! По этому семиту!
— Но ты же ходишь? — Отто ничего не понял из этого объяснения и внимательно посмотрел Ильзе в глаза.
— Потому что пришел этот ваш богоизбранный Ханс, радетель арийской расы. Пришел и сказал: «Бог тебя наказал, Ильзе! Бог! Откажись от Бога! Отдай свою девственность Священному Копью!» И я отдала, и бояться перестала. Понимаешь?! И пошла! Как рукой сняло этот паралич! Понимаешь — как рукой! И я поверила! Хансу поверила! Ведь тогда я ничего этого не знала и не понимала — ни про Фрейда, ни про истерию, ни про истерические параличи. Жила рядом с этим чертовым музеем и не знала! Я думала, меня Бог наказал. А я просто трахаться боялась!
Ильзе обвила Отто руками и плакала у него на груди. Потом, в приступе бешенства, била его по спине маленькими кулачками. И снова бессильно повисала на его шее.
— Ты с ума сошла, — тихо прошептал Отто. — Тебе надо домой. Тебе надо поспать.
Отто подхватил Ильзе и понес на руках.
— Ты, правда, знаешь этого человека? — спрашивает Ильзе, когда они поднимаются по лестнице.
— Да, знаю, — отвечает Отто. — Немного.
— Ты можешь привести его ко мне?
— Его? К тебе? Как? Зачем?
— Просто привести, — Ильзе жалостливо смотрит на Отто заплаканными, совершенно карими глазами. — Чего тебе стоит?..
— Нет, я не могу, — отпирается Отто. — Что ему скажу? Нет, это невозможно.
Ильзе открывает дверь в свою квартиру и тянет Отто за руку.
— Мне надо идти, Ильзе. Мне надо идти, — говорит Отто. — Завтра важный день. Тебе нужно отдохнуть. Тебе нужно выспаться. Завтра важный день.
Ильзе тянет его за руку. Она добрая и несчастная. Она держит его за руку. Ей одиноко.
— Проходи, пожалуйста, — шепчет Ильзе. — Я должна напоить тебя чаем. У тебя голова в крови. Тебя нужно умыть. Куда ты пойдешь — весь в крови? И немного выпить, обязательно.
— Нет, я не могу, — отвечает Отто и проходит в. квартиру.
— Ты забыл? Я Старшая, — нежно говорит Ильзе. — Ты должен меня слушаться.
— Нет, я помню, — мотает головой Отто. —Но…
— Какие могут быть «но»? — она прикасается к нему с нежностью и теплом. — Не может быть «но». Сейчас тут только мы — я и ты. И я — Старшая. Так?
— Так.
Ильзе стягивает с Отто куртку и ведет его в светлую, просторную ванную комнату.
— Нагнись, — говорит она Отто, берет душевой шланг и начинает мыть ему голову. — Ой! Кажется, я намочила твою рубаху. Сними.
Отто инстинктивно закрывает рукою грудь. Он не хочет, но все же начинает снимать рубашку. Ильзе направляет струю на его штаны.
— Их тоже придется снять… — уверяет она.
— Нет, не надо, — говорит Отто и пятится. — Пожалуйста…
Но он запутался в рубахе. Ильзе начинает помогать ему со штанами. Отто стягивает рубаху, но она намокла, прилипает к телу и сковывает движения. Он чувствует, что Ильзе снимает с него не только штаны.
- Предыдущая
- 9/23
- Следующая
