Сороковник. Книга 3 (СИ) - Горбачева Вероника Вячеславовна - Страница 37

— Госпожа? — совсем рядом слышу голос и торопливо поправляю повязку. Не хватало своего единственного защитника потерять по собственной глупости! Он подхватывает меня не слишком почтительно подмышки и ставит на ноги. — Ты в порядке?

— Стоять! — слышится властный мужской голос. Мы так и замираем. — Ты! Отпусти женщину и отойди в сторону!

— Нет! — выпаливаю я и на ощупь хватаюсь за Кайса. — Кто это? Кто?

— Это за тобой, госпожа, — отвечает он, напрягшись. — Можешь уже не бояться. Для тебя всё закончилось.

А вот для него, похоже, всё только начинается.

— Донна? — слышится тот же голос от двери. — Донна Ива? Этот человек вам угрожает?

— Нет-нет! — говорю поспешно. — Это Кайс, вы должны были о нём слышать от Маркоса. Не надо его трогать, пожалуйста!

Должно быть, тому, кто вошёл, эти слова не кажутся убедительными.

— Он мог заставить вас это сказать. Ты! Повторяю — брось оружие. И отходи.

Я вцепляюсь в Кайса ещё сильнее, до боли в раненых кистях.

— Госпожа, — он осторожно высвобождается. Стукаются об пол тяжёлые предметы — наверное, брошенные магические жезлы. — Не позорьте меня. Стыдно мужчине прикрываться женщиной. Захотят убить — вы им не помешаете.

— Не помешает, — бесстрастно отвечают ему. — Выходи и не делай лишних движений. Благородные доны рыцари, — судя по приглушению голоса, он отворачивается, — принять и обездвижить этого до распоряжений Главы. Донна Ива, что с глазами? Нужна помощь?

— Нет. — Стараюсь говорить уверенно, хотя из-за того, что больше не за кого вслепую опереться, мне весьма не по себе. Так и кажется, что свалюсь при первом же самостоятельном шаге. — Просто помогите мне выйти отсюда, мне нельзя… — Как ему объяснить? — …нельзя ни на кого смотреть.

— Подождите несколько минут, — сообщают мне после небольшой паузы. — Сперва должны зачистить территорию, тогда можно будет выходить. — Я слышу шаги, звук — почти такой же, как хруст тополиных щепок под сапогами Маги; меня осторожно берут под локоть. — Обопритесь на мою руку, донна, а я пока что сообщу о вашем местоположении руководству.

Подошедший замолкает, и я понимаю, что сейчас он на ментальной связи — может, даже с Главой. Я слышу шорох его движений, чувствую запах пороха, тепло большого разгорячённого в бою тела. Рукав, за который я держусь, сплошь обит металлическими пластинами, ещё не остывшими. Огненные шары пролетали от него совсем близко.

Вроде бы вот он, освободитель. И свобода — вот она. Но я почему-то никак не могу её воспринять, слишком быстро она подоспела. Или это капризы времени? Там, в камере, оно было тягучим, как смола; а сейчас — Мага всего несколько минут назад говорил со мной, и его люди уже здесь. Может, так и должно быть? Без спецэффектов, картинных постановочных драк, монологов и показательной стрельбы — коротко и страшно.

Снаружи прекращаются взрывы, их как отрезает. Резкие мужские голоса отдают чёткие команды, иногда прерываемые короткими вскриками. Взвивается многоголосный женский визг и тут же затихает, будто всем обитательницам гарема одновременно заткнули рты.

— Не беспокойтесь за них, донна, — успокаивает тот, кто меня поддерживает. Рука его тверда и надёжна и кажется мне высеченной из камня. — Мы не обижаем женщин. Но в гаремах бывают не только голубки.

Да уж… Гадюшник — вот как называл Кайс свой зверинец, и, должно быть, не зря. Не могу удержаться от вопроса.

— Что их ждёт?

— Посмотрим, как себя поведут. Адекватных разберут по семьям, неадекватных… тоже пристроят. В нашем клане капризных женщин не бывает.

— В клане… Вы некромант?

— Рыцарь тёмного Ордена, донна, из личного отряда Главы Клана. Дон Бастиан, к вашим услугам. Простите, что не представился раньше, не было возможности.

Выходит, рыцари есть не только у паладинов. А этот, к тому же, из личного отряда Главы? Интересные вещи я попутно узнаю о своём новом родственнике.

Множественный стук копыт врывается в сад и замедляется неподалёку от павильона. Я чувствую, как подтягивается стоящий со мной тёмный сэр, словно по стойке "смирно". Будто перед встречей с генералиссимусом.

— Дон Теймур здесь, — сообщает тихо и с почтением, но даже без его подсказки я узнаю эту лёгкую поступь танцора, этот мягкий шаг хищника. Негромкие голоса снаружи умолкают. Там Кайс, думаю обеспокоенно, лишь бы с ним ничего не сделали… Машинально поворачиваю голову навстречу шагам.

— Донна? — слышится удивлённый голос Главы. Не знаю, в каком виде он ожидал меня застать, но не в таком, явно. Шаги скользят в обход центра, их легко отследить по характерному похрустыванию каменной крошки. Он не первый, кто старается обогнуть середину, видимо, там много крупного мусора от разбитых статуй. ГЛАВА больше не произносит ни слова, то ли рассматривает меня, то ли снова, как обычно, переоценивает. Как в детстве на школьных смотрах, я стараюсь держать спину прямо и даже воинственно вздёргиваю подбородок. Может, и жалкое зрелище со стороны, но держусь, как могу.

— Иоанна! — голос сэра Майкла врывается, словно живительный вихрь, а следом за ним и он сам. — Ради всего святого, что они с вами сделали? — Его шаги замирают, словно он налетает на какое-то препятствие. — Дон Теймур, это… он? Омар? А откуда взялся мальчик? Что здесь произошло? Да пропустите же меня к ней!

— Тише, тише, Майкл, — с досадой говорит мой почти что свёкор. — Не торопись с выводами, разве ты чувствуешь боль в её глазницах? Нет, с этим всё в порядке. Почти всё. Советую тебе не стоять напротив твоей ученицы, это чревато последствиями. — Сам он, судя по всему, занимает позицию сбоку. — Бастиан, прими мою благодарность. Я не забуду того, что ты сделал. А пока присмотри за этим её Кайсом-Кайсаром. Раз мой сын за него поручился, мы его пока не переводим к остальным. И проследи, чтобы сюда никого не пускали, пока я не приглашу, никого, слышишь? Даже моих сыновей!

Он дожидается, пока за тёмным рыцарем закроется дверь.

— Итак, донна… — Касается повязки, и я испуганно за неё хватаюсь. Всё же не настолько я его не люблю, чтобы обращать в неживой предмет. — Майкл, ты видишь это? — Дон мягко, но настойчиво отводит мои руки. — Не беспокойтесь, донна я ещё не сошёл с ума — заглядываться на вас в теперешнем вашем состоянии, мне нужно было только проверить реакцию. Майкл, основные повреждения ты разглядел; даю тебе десять минут на снятие болевых ощущений. Ограничься пока этим, у нас не слишком много времени. Затем займёмся ею вплотную.

— Что вы хотите сделать? — вполголоса спрашивает сэр Майкл, а сам уже осторожно притягивает меня в надёжные объятья. В каковые я благополучно валюсь, почувствовав, наконец, неимоверное облегчение вместе с желанием разрыдаться от счастья. И даже твёрдая кожа доспеха не заглушает для меня биение его благородного сердца.

— Хочу снять с неё повязку, — невозмутимо отвечает дон. — Видишь ли, нашей дорогой донне, как и её бестолковому протеже-ведуну, отчего-то очень нравятся заклятья на крови. Это ведь ваша кровь здесь на полу, не так ли… Ива? — шепчет он мне прямо в ухо. Несмотря на серьёзность вопроса, его голос вдруг приобретает столь интимные интонации, что я неудержимо краснею. Сэр Майкл успокаивающе гладит меня по плечу и даже делает движение, вроде как заслоняющее меня от Главы. — Ну, ну, не смущайтесь. Для первого раза проклятье Горгоны получилось у вас неплохо, однако кровь здесь лишняя; вы слишком усилили ею заклинание, поэтому оно до сих пор действенно. Итак, Майкл, я вернусь через десять минут, поработай, как следует, а наговориться ещё успеете.

Его шаги удаляются к выходу.

— Ужасный человек, — с облечением говорит сэр Майкл и нежно подносит к губам и одну мою руку, и вторую. — Бедные израненные ручки! Иоанна, сколько же вы натерпелись!

Он целует меня в лоб и снова заключает в объятья, накрыв золотой аурой, свет и тепло которой я ощущаю всем телом, словно вдруг обретаю способность видеть кожей. И лишь в момент, когда начинает затухать постоянная тянущая боль — в распоротой руке, в остатках пальцев, в ободранных спине и шее — только тогда я понимаю, как её было много всё это время. Я просто притерпелась. Ощутив странное шевеление на голове, растерянно провожу ладонью по волосам и вместо спёкшейся обгоревшей проплешины — памяти об огненном барьере — нащупываю отросшие шелковистые пряди.