Четыре всадника раздора - Полякова Татьяна Васильевна - Страница 5

– Вы Клима имеете в виду?

Я поднималась по лестнице с чемоданом, Лионелла следовала за мной, что позволило нам продолжить разговор.

– Я бы советовала вам проявить осторожность.

– Хозяину вы дали такой же совет?

– Он не нуждается в моих советах, – заявила Лионелла.

Я вздохнула, притормозив, и повернулась к ней.

– А я, по-вашему, в них нуждаюсь?

– Женщины редко думают головой, – осчастливила она.

– Это вы сейчас о ком?

– О вас, разумеется. Время моих безумных поступков прошло безвозвратно.

Возразить на это было нечего, и я вновь вздохнула.

– Это ли не преимущество зрелого возраста.

– Не уверена.

– Я у вас недолго поживу, – решила я ее порадовать.

– На вашем месте я бы не спешила. Рядом с хозяином вы, по крайней мере, в безопасности.

– И какая опасность мне грозит?

– Почему бы вам не пройти в вашу комнату? Она готова…

Я зашагала дальше, но от язвительности удержаться не могла:

– Вы быстро управились, учитывая, что позвонила я полчаса назад.

– Хозяин отдал необходимые распоряжения еще вчера.

– Ах, ну да, он же у нас провидец.

Лионелла распахнула дверь комнаты, но вместе со мной входить не стала.

– Я сообщу хозяину, что вы будете у него через двадцать минут. Этого времени хватит?

– За глаза. То есть, я хотела сказать, более чем.

Губы Лионеллы вновь подозрительно дрогнули.

– Добро пожаловать, – сказала она без намека на иронию. Хотела закрыть дверь, а я заметила:

– Кстати, это самая длительная наша беседа за все время.

Именно так и было. Разговорами меня Лионелла удостаивала редко и обычно обходилась десятком фраз.

– Наверное, мы успели соскучиться, – на полном серьезе ответила она и удалилась. А я головой покачала:

– Чудеса.

Быстро распаковала чемодан. Вещей у меня самый минимум, с некоторых пор я считала отсутствие барахла одним из признаков свободы. В этом мы точно не сходились с Бергманом. У него не дом, а пещера Али-Бабы со множеством диковин (магазин внизу в этом смысле ничем не уступает жилым помещениям). Впрочем, у меня и дома-то нет. И обзаводиться им я не собираюсь. Обойдусь съемным жильем.

Я отправилась в душ, после чего надела чистую футболку и домашние брюки. Не удержалась и посмотрела в зеркало. Собрала волосы в хвост. В таком виде меня вряд ли кто примет за Елену Прекрасную. Однако кое-что смущало. Лицо при полном отсутствии косметики было очень ярким. Может, раньше я просто не обращала на это внимание? Другая девушка такому обстоятельству, безусловно, порадовалась бы, а меня это, скорее, пугало. Как и любое отклонение от нормы. Я хотела быть обычным человеком в привычном мире, но с некоторых пор это было не так просто.

– Ерунда, – заявила я девице в зеркале, и поспешила покинуть комнату.

В доме было два кабинета, один личный (вот уж где глаза разбегались от всяких редкостей), другой предназначался для встреч с клиентами. Там все говорило о статусе хозяина, но вовсе не о его личности. Бергман сказал, у нас появился клиент, однако о наличии в доме гостя Лионелла не сообщила, значит, мужчины, скорее всего, в кабинете по соседству.

Я без стука распахнула дверь и удовлетворенно кивнула: с выбором я угадала. Бергман сидел за столом в рубашке без галстука и бархатной стеганой куртке с шелковым воротом. Темные волосы зачесаны назад. Серый свет робко заглядывал в окно, и теперь глаза Бергмана казались куда светлее: два ярких сапфира на фоне смуглой кожи.

– С приездом, – сказал он, поднимаясь мне навстречу.

Мы обнялись, точно не виделись долгое время, а я его поцеловала. Не знаю зачем. Меня так и подмывало сделать то, чего обычно делать я избегала. Бергман в ответ погладил меня по голове отеческим жестом, отчего мне тут же захотелось сказать ему гадость. Но я сдержалась. Пожалуй, хватит глупостей на сегодня.

Димка, до моего появления сидевший в кресле, по обыкновению уткнувшись в ноутбук, вскочил и с радостной улыбкой кинулся ко мне. Но после моей выходки с поцелуем заметно помрачнел.

– Привет, – сказал он, когда Бергман уступил ему место.

Особо не заморачиваясь, его я тоже поцеловала. Бергман при этом едва заметно усмехнулся, а вот Димка явно не знал, как реагировать, однако подобрел совершенно точно.

– Рад тебя видеть, – заявил он. – Я ужасно скучал.

– Я тоже, – кивнула я, стараясь не смотреть влево, где в кресле вполоборота ко всем сидел Клим, наблюдавший за всем этим с кривой ухмылкой.

Он не поднялся, ничего не сказал, а я подумала: «Неужто весь этот цирк я для него устроила?», молча кивнула и удостоилась кивка в ответ. В моих объятиях он не нуждался. Вот и хорошо.

Я устроилась в кресле у окна, демонстрируя оживление, и сказала:

– Лионелла сегодня необычайно разговорчива.

– Просто все очень рады твоему возвращению, – улыбнулся Бергман.

– Это точно, – поддакнул Димка. – Не знаю, что бы мы делали без тебя.

Клим с равнодушным видом смотрел в окно, не собираясь принимать участие в разговоре.

– Чем занималась? – не удержался Димка.

– Ничем, – вздохнула я. – Делала вид, что ищу смысл жизни. Но в основном смотрела сериалы.

– Значит, неплохо отдохнула, – кивнул Бергман.

– Можно и так сказать.

– Отлично. Тем более что нам предстоит работа.

– Новое дело?

– Да. К нам обратилась Боровская Евдокия Семеновна. – Бергман перевел взгляд на Поэта, предлагая ему продолжить.

К тому моменту Димка успел устроиться в кресле и, положив ноутбук на колени, открыл записи. Выглядел Димка лет на двадцать с небольшим, хотя был гораздо старше. С Бергманом они познакомились, когда у Поэта возникли крупные неприятности. Он – хакер, причем из тех, кто способен добыть любые сведения. С тех пор свои способности он использовал исключительно в целях расследования, хотя наверняка закон по-прежнему нарушал. Но деньги зарабатывал вполне легально. К одежде был равнодушен, за руль садился неохотно, а когда была в том нужда, обходился своей старой тачкой, так что его банковский счет рос на глазах.

«Вот у Вадима деньги не задерживались, – подумала я. – Он тратил их с удовольствием».

Димка же точно не знал, куда их деть. Жил, как и я, на съемной квартире, предпочитая общественный транспорт, а новую футболку покупал, когда старая уже никуда не годилась. Сейчас он был одет в джинсы и черную рубашку-стретч, подчеркивающую его отличную фигуру. Логотип на кармашке сбивал с толку.

– Классная рубашка, – заметила я.

Димка посмотрел удивленно, потом, точно что-то вспомнив, ответил:

– Джокер одолжил. Вчера забыл свою выстирать.

«Значит, в этом мире мало, что изменилось, – удовлетворенно подумала я, а Димка продолжил:

– Итак, Боровская Евдокия Семеновна. Оперная певица, между прочим. Меццо-сопрано. Звезда нашего театра. Правда, уже на пенсии. Перенесла операцию на горле и… в общем, петь уже не могла. Замужем за крупным чиновником, он много чего возглавлял, был мэром родного города, председателем областного суда… Не буду перечислять все, скажу только, дядя скончался несколько лет назад, оставив Боровскую богатой вдовой. Вторично замуж она не вышла, хотя охотники бы наверняка нашлись. О личной жизни сведений никаких, нам она сказала, что одинока. Месяц назад пропала ее дочь, Зорина Нелли Иосифовна, двадцать восемь лет. Замужем за Зориным Максимом Александровичем, бизнесменом. Ему сорок четыре года, и это его второй брак. От первого брака – дочь-подросток, зовут Инга, ей четырнадцать. По мнению Боровской, девчонка замкнутая, держится особняком, хотя хлопот родителям не доставляет. Я проверил, учится хорошо, но подруг у нее, судя по всему, нет, как нет и странички в соцсетях, а это нынче редкость.

Я слушала Поэта, исподволь наблюдая за Климом. Он продолжал сидеть вполоборота с довольно отстраненным видом, точно и Димкины слова, и все происходящее совсем его не интересовало. Однако он был здесь. И хоть Бергман никак его присутствия не объяснил, но то, что он был среди нас, само по себе показательно. И понять это можно лишь в одном смысле: он член команды, то есть занял место Воина?