Украденная беременность (СИ) - Лактысева Лека - Страница 30

— Нет. В этот раз обошлось — благодаря вам.

Фая покачала головой: она не чувствовала уверенности в том, что именно ее помощь не дала мужчине вновь забыться в болезненных видениях.

— Еще чаю? — предложила, обнаружив, что Федор в два глотка допил остатки мятного напитка.

— Да, пожалуйста, — все еще немного задыхаясь от сковавшего его напряжения, согласился тот и отпустил ее руку.

Фифа встала, завозилась с заварником и чашками. Ей было не по себе. Лукьянов словно почувствовал это.

— Я снова напугал вас, Фаина… скоро, наверное, начнете шарахаться от меня, как от чумного. — В этих словах было так много боли, что девушка слегка поежилась.

— Я не вас боюсь, — проговорила тихо, глядя в чашку, в которую наливала чай, а не на Лукьянова. — Я за вас боюсь.

И тут же смутилась от собственного признания, плеснула по-быстрому кипятка, придвинула чашку Федору:

— Ваш чай. И вот мед, добавьте по вкусу, — кивнула на баночку с вязкой сладостью янтарного цвета.

Отчего-то Фае хотелось, чтобы Федор не заметил ее слов, не обратил на них внимания. Но мужчина расслышал и обратил. В растерянности прикоснулся подушечками пальцев к горячей от кипятка стенке чашки. Охнул тихо. Помолчал, светлея лицом. Потом произнес просто:

— Спасибо, Фаина.

В молчании допив вторую порцию мяты, Лукьянов решил, что пора все же уезжать: Фаине явно требовался отдых, а в его присутствии девушка не могла расслабиться.

— Думаю, мне пора освободить вас от своего присутствия. Вам нужно отдохнуть, Фая. — Снова заговорил он. — Знаете, я хочу и поблагодарить вас за заботу, и попросить прощения за то, что доставил вам столько хлопот…

Фифа покачала головой:

— Не нужно, Федор Андреевич. Не нужно ни благодарить, ни извиняться. Вы помогли мне, я — вам. Мне кажется, это правильно. По-человечески как-то…

— Да, пожалуй, — согласился Лукьянов. Он не стал говорить Фае, что отвык от женской заботы и ласки настолько, что почти перестал верить, что они еще существуют. — Ничего, если я наберу вас завтра ближе к вечеру?

— Хорошо, звоните. Я буду ждать, — молодая женщина провела своего гостя в прихожую, дождалась, когда он оденется и обуется, открыла перед ним дверь. — Доброй ночи, — пожелала вежливо.

— И вам, Фая, — Лукьянов сумел улыбнуться, и это была хорошая улыбка: открытая, искренняя.

24. Светлана

24 ноября 2015 года. Москва

За две недели, которые прошли со дня пропущенного заседания в суде, Светка ни разу не видела Федора: он, как и собирался, съехал из пентхауса и обосновался в своем недостроенном загородном коттедже. Без мужа в огромной полупустой квартире было как-то одиноко.

Даже всегда веселый шпиц Карли загрустил. Раньше он всегда спал в комнате Федора, в ногах у хозяина — прямо как кот. Когда Лукьянов исчез, песик устроил Светке бессонную ночь: лежать около нее он отказался. Вместо этого ушел в комнату Федора, забрался на подушку, сохранившую запах мужчины, и начал скулить и плакать.

Ни уговоры, ни попытки угостить вкусненьким, ни запертая дверь не произвели на малыша никакого впечатления: он продолжал рваться в опустевшую спальню хозяина дома и подвывать. Кончилось тем, что Светка сама прилегла на постель мужа, Карли прижался к ее боку и затих. Вот так, неожиданно для себя, Светлана практически переехала обратно в супружескую спальню.

Все это было неприятно, но куда больше женщину напрягал денежный вопрос. Готовить она, несмотря на полученную в колледже специальность, не любила и не умела, предпочитая заказывать готовую еду в хороших кафе и ресторанах. Но теперь ей пришлось пересмотреть свои привычки: дорогие заведения ей стали не по карману, а питаться в дешевых столовых с замызганными пластиковыми столами она брезговала.

Ко всем прочим расходам, нужно было кормить Карли. Светка пришла в негодование, обнаружив, что сухой корм, к которому приучен ее шпиц, стоит от тысячи рублей за упаковку, которой хватает в лучшем случае на две недели. Запасы Ланы таяли намного быстрее, чем она ожидала, и это означало лишь одно: мужа необходимо вернуть как можно скорее!

Собираясь на заседание суда, Светлана решила, что стоит постараться произвести на судью впечатление скромной, но элегантной женщины, которая с достоинством принимает удары судьбы. Под ударом подразумевался развод, затеянный негодником-мужем в то время как она, Лана, находится в «интересном» положении. Даже если судья — мужчина, он наверняка проникнется сочувствием, а уж женщина точно будет на стороне беременной супруги. Женскую солидарность никто не отменял!

Так рассуждала Светка, подбирая в своем обширном гардеробе подходящий наряд. Она решила надеть однотонное элегантное платье со слегка завышенной талией, которое не облегало ее плотно, как перчатка, а лежало довольно свободно. Это должно было убедить судью, что у нее, Ланы, уже растет животик.

Короткий жакет контрастного к цвету платья оттенка, сапожки на невысокой платформе, зимнее пальто с воротником и манжетами из каракуля: все должно было выглядеть неброско. Норковая шубка в этот раз останется не выгулянной: незачем смущать взгляды служителей закона искристой роскошью дорогих мехов.

Макияж Лукьянова тоже сделала более чем скромным: слегка подвела глаза и ресницы, на губы положила почти незаметный контур и светлый глянцевый блеск.

Оглядев себя в зеркале, Лана осталась довольна: выглядела она прекрасно. Впрочем, как всегда. Что-что, а чувство стиля за десять с лишним лет в модельном бизнесе у Лукьяновой развилось.

Вызвать такси женщина не решилась. Чтобы сэкономить, до здания суда добиралась общественным транспортом, в душе ругая себя за то, что за четыре года так и не получила права и не заставила мужа подарить ей автомобиль, предпочитая выпрашивать и тратить немалые суммы на одежду, СПА-салоны, элитную косметику и драгоценности.

К нужному кабинету Светка явилась почти вовремя: пять минут — это ведь не опоздание. Войдя в дверь с указанным в повестке номером, тут же обнаружила, что Лукьянов и его адвокат уже на месте.

— Светлана Леонидовна? Проходите, присаживайтесь, — судьей, ведущим дело о разводе Лукьяновых, оказалась женщина в возрасте слегка за сорок. Это Лану обрадовало: так она могла больше надеяться на сочувствие к своим непростым обстоятельствам.

После взаимного знакомства и прочих формальностей судья поинтересовалась:

— Светлана Леонидовна, почему вы пропустили прошлое заседание? Может, у вас были какие-то уважительные причины?

И тут Светка решила, что нет смысла тянуть: нужно сразу заходить со своего главного козыря.

— Понимаете, — смущенно потупив глазки, заговорила она, — в тот день я себя неважно чувствовала. Правда, тогда еще не догадывалась, почему так.

— А теперь — знаете? — заинтересовалась судья. — И это может иметь какое-то отношение к обсуждаемому тут вопросу?

— Думаю, это действительно важно, — по-прежнему старательно глядя в пол, кивнула Лана. — Дело в том, что я… беременна…

— Беременны… — повторила за ней судья медленно. Взгляд представительницы закона Светке не понравился: в нем не было ни сочувствия, ни понимания. — А вот ваш супруг, Федор Андреевич, утверждает, что не состоит с вами в интимных отношениях уже почти два года. По вашей инициативе.

Лана с трудом удержала маску смущенной скромницы на лице: она не ожидала, что Федор решится обсуждать такие подробности с посторонними людьми.

— Ну понимаете, — проявляя чудеса находчивости, принялась изворачиваться она, — мужчины иногда бывают слишком настойчивыми и при этом сами не помнят, что творят, потому что выпили лишнего.

Адвокат Федора, Эдуард Витольдович, пару раз негромко кашлянул, пытаясь скрыть то ли смех, то ли возмущение. Сам Лукьянов уставился на супругу с демонстративным интересом, словно говоря: ну-ну, что еще выдумаешь, дорогая?

И Светка не заставила себя ждать: обернулась к мужу, приняла обиженно-недоумевающий вид:

— Тео! — воскликнула патетически. — Как ты мог забыть нашу последнюю ночь и свои признания?