На изнанке чудес (СИ) - Флоренская Юлия - Страница 46

— Нет, — решительно отмёл тот. — Идем только я, Пелагея и Пересвет. — Не хватало еще, чтобы вы пострадали.

— Так выдвигаемся или как? — нетерпеливо заёрзал парень.

Пелагея сложила в узел кое-какой снеди, погрузила сверху остатки капустного пирога и надела вверх тормашками свой излюбленный белый цилиндр.

— Вперед! И да поможет нам пирог с капустой!

Они вышли в двери друг за другом: светловолосый юноша с извечным карандашом за ухом, хозяйка в многослойной шуршащей юбке и человек-клён, в чьих богатых пурпурных одеяниях жил знойный ветер далеких пустынь.

Марта и Юлиана хмуро проводили их, досадуя по одной и той же причине.

— У вас есть план? — поинтересовалась Пелагея, когда они достигли окраины леса.

— Для начала нам понадобится средство передвижения, — сказал Киприан.

Пересвет растерянно почесал в затылке.

— Вот если бы ты передал мне немного своей сверх-скорости… — с надежной пробормотал он.

Человек-клён без предупреждения коснулся ладонью его лба.

— Получай. Только расходуй экономно.

Пересвет в восторге промчался по Сезерскому тракту туда и обратно.

— Вот так чудеса! Ни вам одышки, ни боли в суставах!

— А я, пожалуй, превращусь в горлицу, — сказала Пелагея и передала Киприану узел с едой. — Донесешь?

— Тяжко же мне придется! — пошутил тот и перебросил «непосильную ношу» через плечо. Пелагея трижды повернулась вокруг своей оси — и шуршащих юбок с цилиндром как не бывало. Клюв, пара смышленых глаз, белоснежные перья — вот и вся экипировка.

— Двинемся к речному порту лугами, — сказал Киприан. — Нас не должны видеть в городе.

— Это еще почему? — изумился Пересвет и тотчас вспомнил о жандарме, который хотел его задержать. Да, через город никак нельзя.

— Пелагея, остерегайся беркута.

— Есть остерегаться беркута! — тоненько произнесла горлица. План вызволения Рины она решила составить по дороге.

Беркут Пелагею всё же настиг. Он изрядно проголодался, а потому был готов на любую подлость. Но горлица сумела увернуться и в последний момент схорониться в глубоком дупле. Ей несказанно повезло, что посреди бескрайних лугов рос ветвистый вековой дуб. Пока пернатый хищник и так, и эдак пытался протиснуться в дупло вслед за добычей, Пересвет с Киприаном успешно добрались до места назначения и проголодались немногим меньше, чем беркут.

— Обедать пора, а ее всё нет, — сетовал Пересвет. Его вторая — рыцарская — натура — твердила тем временем, что думать о еде, когда дама в беде, сущее святотатство.

Киприан, судя по всему, разделял точку зрения «рыцаря». Приложив ладонь козырьком ко лбу, он стоял под сенью пожелтевшего тополя и сосредоточенно вглядывался в серые дали. Вскоре он различил горлицу. Она изо всех сил работала крыльями, а по пятам за ней следовал беркут — вот-вот сцапает. Киприан простёр руку, смежил веки — и из-под земли вырвались с треском и хрустом белые цепкие корни. Миг — и беркут бьется в захвате корней.

Горлица тем временем приземлилась на тополиной ветке и прямо там с перепугу поменяла обличье. Ветка затрещала, а Пелагея — при цилиндре и юбке — сверзилась Киприану на руки. И ни малейшего смущения. Впрочем, ей не привыкать.

— Ну вы даете! — потрясенно проговорил Пересвет.

— А я предупреждал, — тихо сказал Киприан, опуская Пелагею на ноги.

— Было жутко, — призналась та. — Но зато у меня появился план.

План заключался в том, чтобы проникнуть на судно, идущее к морю, и поменяться с Риной местами.

— Главное успеть до отплытия, — сказал Пересвет и двинулся напролом, через заросли орешника и доходящей до пояса крапивы. Где-то в отдалении звучали гудки, гремели на пристани лебедочные цепи. Рыболовы до хрипа торговались за улов и дымили махоркой.

Порядочно исколов руки крапивой, друзья вышли к шумному речному порту, и Пересвет сразу узнал ненавистный флаг. Вон он, висит на злодейском судне, красный с желтыми полосками крест-накрест.

— Даю голову на отсечение, она там!

— С головой лучше повременить. Еще пригодится, — посоветовала Пелагея. — Как нам на борт-то проникнуть?

— Устроим переполох, — предложил Киприан. — Водоросли слушаются меня не хуже деревьев и трав. Так что я вам подсоблю.

— А я могу созвать аистов, — сказала Пелагея. — Лишь бы они не пострадали.

«Злодейское судно» издало протяжный гудок. На палубе засуетились матросы в тюрбанах.

— Что бы это ни значило, — пробормотал Пересвет и потянул Пелагею за собой. Аисты уже слетались к реке. Киприан засучил рукава, чтобы сподручнее было выращивать водоросли. Про узел с пирогом никто даже и не вспомнил.

Трап еще не убрали, и Пересвет вздохнул с облегчением. Ему совсем не улыбалось добираться до посудины вплавь. Река собрала богатую коллекцию палых листьев — от слегка желтых до пламенно-красных. Запахи прибрежной осоки, ряски и рыбьей чешуи вызывали в памяти образы из поры безоблачного детства, когда еще живы были родители и всё семейство выбиралось на природу поудить. Если б не мысль о том, что где-то в вонючем трюме томится Рина, Пересвет непременно впал бы в меланхолию.

Мимо прошаркал подозрительный тип с обветренной физиономией и двухдневной щетиной. Вдобавок ко всему он нещадно дымил папиросой. Попав в облако дыма, Пересвет закашлялся.

— Ну же, не зевай! — поторопила Пелагея. Операция «Переполох» только что началась. В мастерстве по извлечению растений с речного дна Киприану не было равных. Видел бы его кто в эти минуты! На красивом лице выражение сурового благородства, брови сведены, одежды раздувает ветер. Киприан шепчет слова, обращаясь к неведомой силе, благодаря которой растет и движется всё живое.

И вот спокойная, полноводная река начинает бурлить. Поднимается на поверхность буро-зеленая взвесь ила и водорослей, вырастают, множатся водокрасы и кубышки. А потом что-то цепкое и на удивление прочное хватает «вражеское судно» снизу и принимается тащить на дно. Трап едва не падает в воду, когда Пересвет с Пелагеей бегут на борт. До них никому нет дела. Команда во главе с капитаном отстаивает у реки право плыть, куда вздумается. Одни голосят, другие хватаются за гарпуны, иные тщетно пытаются сняться с якоря. Хлопот прибавляет налетевшая невесть откуда стая аистов, и Пелагея молится, чтобы им не причинили вреда.

— Трюм там! — показывает Пересвет. Пелагея подхватывает юбки и со всех ног мчится к трюму. На рассохшейся деревянной двери замок, но вскрыть его для Пересвета пара пустяков. Внутри, посреди нагромождений бочек, сетей и разной рухляди, сидит Рина. Ее даже не удосужились развязать.

— Что-то ты быстро сдалась, — сказал Пересвет. — С кабаном вон как расправилась, а перед горсткой людей спасовала.

В ответ девушка разразилась дичайшим кашлем. От простуды к простуде. Эдак вовек не выкарабкаешься.

Пересвет перерезал путы перочинным ножиком, отошел к двери и отвернулся.

— Скорее, помоги ей переодеться.

Пелагея стянула с себя юбку, мягкий жакет с орнаментом и белую льняную рубашку. Взамен к ней перекочевала длинная домашняя туника Рины. Шёлк — плотный, тяжелый — согревал не хуже шерстяного платья.

— Мы готовы! — возвестила Пелагея. — А теперь свяжи меня, чтоб похитители не догадались. Только не очень крепко.

— Связать? Тебя? — выпучился Пересвет.

— Времени нет. А я в любом случае не пропаду.

Закончив вязать узлы, парень виновато взглянул на новую пленницу. Подмена произошла удачно. Сторожа, которые сейчас заняты сражением с растительностью, наверняка не помнят Рину в лицо и поначалу не заподозрят неладного. А теперь остается лишь покинуть территорию неприятеля. И желательно без неожиданных встреч.

— Бежать сможешь? — спросил Пересвет.

Рина кивнула и тут же зажала рот. Опять этот мучительный кашель! Ну ничего. Как только они доберутся до неприступной лесной «скалы», Марта сварит нужных трав, и хворь как рукой снимет.