День и ночь (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 49

Взвыть хочется.

Но если его объявили, это не роскошь, это жесткая необходимость. Так что случилось-то?

— Ничего хорошего, — помрачнела Люся. Даже по телефону это чувствовалось.

— А подробности?

Подробности были грустные.

Ирина занятая своими переживаниями по поводу служебного расследования, пропустила мимо ушей разговоры коллег-полицейских. Не до чужих бед ей было, со своими бы разобраться. А вот сейчас слушала Люсю, и что-то холодное, гадкое поднималось изнутри. Словно липкий слизняк по горлу ползал. Есть в любом обществе вещи, которые ни один нормальный человек не одобрит.

А если одобрит — ему место только на гильотине, и никто Ирину не убедит в обратном.

Есть — люди. Есть — нелюди. Такая мразь человекообразная, которой и приличный черт-то побрезгует. И то, что вторые хорошо маскируются под первых… так на то и полиция, распознавать, вылавливать и изолировать от людей.

Хотя таких и на зонах не терпят…

Педофилы.

При всей Ирининой нелюбви к господам уголовникам, на зоне таких быстро переделывают с одной буквы "Пэ" на другую. А что?

Любил?

Пускай теперь тебя полюбят.

И любят так интенсивно, что иногда подонки и до окончания срока не доживают. Хорошо это или плохо…

А решать это надо родителям несчастных детей. Так-то. Хотя воля б Ирины, такую мразь и до суда не доводили бы. Чего государственные деньги тратить?

Так вот.

В городе пропал уже третий ребенок.

Первая, девочка четырех лет. Похитили из магазина, пока горе-мамаша духи выбирала, потом нашли, но в таком состоянии… вот при любом раскладе — отдать бы негодяя на часок отцам-инквизиторам, да сказать, что сделал подонок…

Хотя мало кто знает, но те самые инквизиторы не только с ведьмами боролись.

Смех смехом… но полиция нравов, иначе и не скажешь. Доставалось от них и педофилам, и пи… простите, представителям толерастов. Совершенно люди не понимали тонкости момента. И не в курсе были, что к ЛГБТ-сообществу надо быть снисходительнее..

Гоняли крестом по маковке и молитвой поперек хребта.

Мало кто задумывался, почему Джордано Бруно сожгли, а Галилео Галилея попинали и отпустили. За что сожгли Джордано Бруно?

За науку?

А подать сюда его научные труды… опа! Да там ни одного расчета нет! А что там есть? Гелиоцентрическая система?

Да до него еще Фома Аквинский про то же самое писал. За двести лет, заметим, ДО. И ничего, философ, весьма уважаем церковью. Что интересно, и учение-то Коперника запретили через шестнадцать лет после того, как Бруно сожгли. Его что — превентивно того-с? Чтобы не насочинял? Так раньше надо было, а то ему уж полтинник исполнился к сожжению… чего только не понаписал товарищ.

А за что Галилея… не сожгли? Хотя Коперника уже запретили. Ну хоть пытали?

Ага, целых восемнадцать дней. И то не подтверждено документально. Ни тебе следов от пыток, ни страданий — как бегал, так и бегал. Разве что морально страдал громко.

Так в чем же разница?

А вот, говорят, в том самом.

Не в ереси. В отношении к другим людям. Даже в энциклопедию Н. Гарда Джордано Бруно попал за "глубокие анальные познания людей". Но не за философию…

Ирина хорошо помнила бабушкины рассказы. А у старушки был не совсем традиционный подход к истории. Она ее не только читала, она еще ее и обдумывала. И вопросы ставила, и ответы искала… занималась тем, что в любые времена не приветствовали.

Ясно же.

Президент сказал — оно черное.

Народ сказал — да, сегодня оно черное.

А как завтра будет?

Да как президент скажет, так и будет.

— Ирина! Ты там в астрал ушла?

— В ментал, я же мент, а не астроолух — огрызнулась Ирина, на пару минут действительно выпавшая из реальности. Эх, правда. Нет на педофилов святой инквизиции, а жаль.

Второго ребенка, девочку уже семи лет, нашли мертвым.

Наверное, потому что малышка опознать мучителя не смогла бы, а семилетка уже вполне. А следы издевательств, ДНК и прочее…

Один и тот же подонок.

И по другим городам он резвился, а теперь, вот, сюда добрался.

И сейчас пропал третий ребенок.

Тоже девочка, только шести лет. Все трое детей похожи, как копии, все черноволосые, голубоглазые, домашние, любимые…

Как дело обернется в этот раз?

Скорее всего, как и в предыдущий. Шестилетка тоже что-то рассказать может… и нигде не сказано, что она последняя.

— Сука, — сказала Ирина.

Люся только вздохнула.

— Понятно. Малявку жалко…

А уж как Ирине было жалко.

Хотя…

— Люся, солнышко, а как родителей зовут?

— Не знаю… слышала, но не запомнила.

— А адрес мне можешь достать?

— Могу, это несложно. Ир, тебе зачем?

— Люсь, просто можешь — сделай и не задавай вопросов.

Подруга вздохнула.

— Ир, ты под служебным расследованием. Тебя там и рядом не подпустят.

— Лю-ся…

Сказано было так увесисто, что Люся вздохнула, обругала подругу нехорошим словом и положила трубку.

Ирина встала и принялась собираться.

Джинсы, свитер… она не на службе, какая там форма? Еще и нагорит.

На нос кепка, волосы в хвост, накраситься поагрессивнее, чтобы черты лица смазать, о!

Еще броское украшение подойдет!

Блямба такая, кусок камня в оплетке из кожи, еще в том городе знакомый у Ирины баловался. Она еще смеялась, что этот кусок малахита можно вместо кистеня применять.

Зато внимание он на себя оттянет.

Все меньше ее лицо запомнят. А ей того и надо.

Люся позвонила через пять минут.

— Запоминай, поганка. И учти — подставишь меня, я тебе ноги вырву. И волосы. И…

— И даже ресницы. Люсь, спасибо.

Подруга фыркнула и второй раз положила трубку, не прощаясь.

Воронин Игорь Александрович с супругой и пропавшей дочкой жили… Хорошо они жили, только уж очень неудобно!

Ирина бы предпочла не элитный дом с оградой, а обычную хрущевку.

Черрррт!

Со злости она даже пнула ограду.

Все бы хорошо, но…

Для поиска ей нужна вещь ребенка. Или хотя бы кровь кого-то родного. Прядь волос или капля крови малышки — идеально.

Может ли она рассекретиться?

Да у нее и вопроса-то такого не возникло.

Сможет ли она считать себя человеком, если знает, что может помочь — и не поможет? Вот этот вопрос возник. И ответ она тоже знала.

Ведьма там, не ведьма… есть вещи, после которых себя человеком считать не будешь.

А это что такое?

Кто такой?

У дома остановилась машина, из которой вышла женщина.

Такси.

Да и женщина выглядела вполне обычно, простое платье, темные волосы, темные глаза…

И все же, чутье словно толкнуло Ирину в спину.

Иди, говори!!!

НУ!!!

И Ирина не стала размышлять.

— Простите!

Женщина обернулась и в упор посмотрела на Ирину. Вот тут девушка и поняла, что чутье ее не подвело.

— Вы связаны с Ворониными, правильно?

Ответом был удивленный кивок.

— Да… я связана… а что такое?

Ирина улыбнулась.

Вот и замечательно, что и требовалось.

— Их сейчас дома нет? Все в полиции, правильно?

— Марина Ивановна дома… ох…

Ирина махнула рукой.

— Она мне не особо нужна. А вот вы помочь можете.

— Чем помочь? Как? Да кто вы вообще такая!?

Ирина развела руками.

— Не поверите. Экстрасенс.

Неверие женщины в экстрасенсов было так велико, что в следующую минуту Ирина чуть сумкой по уху не получила. Спасибо, руку вовремя подставила, но по локтю прилетело неслабо.

А уж слова, которыми охарактеризовали всех экстрасенсов…

Они бы за такое строем пошли порчу наводить. Или просто — устыдились бы и поменяли профессию.

— … стервятники…ные!!!

Ирина, в принципе, была согласна. Но…

— Послушайте меня две секунды. Вы что — хотите, чтобы девочка умерла?

— Да как твой… язык поворачивается…?

— Вот и отлично. Тогда помогите мне. Можете в дом не пускать, и вообще со мной не разговаривать… мне и нужна-то какая-нибудь небольшая девочкина вещь на пару минут и миска с водой. Я вас тут, на лавке подожду.