День и ночь (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 20

— Я! Я это знаю, и ты знаешь… ты и Валентину оболгала просто потому, что не могла видеть, как она счастлива. Не могла рядом с ней находиться — и не подгадить. Поперек горла тебе чужое счастье! Жаба задавила!

Женщина тяжело задышала, схватилась за сердце.

— Ниже и левее, — припечатала Ирина. — Хватит врать, тебя в космос запускать можно! В террариуме! Ничего у тебя не болело и не болит! И не заболит! Бог к себе такую дрянь еще до-олго не призовет, ты долго будешь жить. Одна жить, мучиться, зубами скрипеть, но жить! Попомни мои слова, мечтать будешь, чтобы хоть кто-то пришел, позвонил, а никого рядом не будет. И церковь тебе не поможет, потому что врешь ты даже на исповеди. Глазки потупишь, а сама думаешь, как бы еще толику власти урвать. Мало тебе!

— Ирина, хватит!

Сеня смотрел как-то странно…

Ирина тряхнула головой.

— Правда… что это я? Пойдем отсюда, тут воняет.

И только сейчас заметила, что двери-то в коридор приоткрыты. Такая планировка института.

Коридор, в нем с одной стороны окна, с другой двери аудиторий. И в них сейчас идут занятия… хотя бы в части из них. И она весь этот монолог произнесла на публику.

М-да.

Теперь тетке только увольняться. Такого ей век не забудут.

Хотя… таким плюнь в глаза, утрутся и скажут: роса. Дряни редкостные.

Сеня подхватил Ирину под руку.

— Пошли, пошли…

Ирина и не думала сопротивляться.

— На, выпей воды. Что на тебя нашло?

Что нашло и на кого в преподавательской объяснять не требовалось, все были в курсе. Голоса Ирина не понижала.

— Не знаю. Такая злость взяла, — честно призналась Ирина. — ты понимаешь, живут же люди… вот чего ей не хватало? Зачем надо было врать, лезть в чужую семью, разбивать ее? Зачем?

— Позавидовала?

— Может, и так. Но гадко же!

— Ладно… до чего вы с Валей договорились?

— Да жуть какая-то! Ты знаешь, что она в номере не ночевала?

— Да…

— Так вот! Она подругу встретила. Они вместе на курсах учились, а потом разошлись дорожки. Но подруга тоже оказалась на конференции, вот Валентина к ней и отправилась. Нахрюкались, как две поросюшки, устроили девичник. А мужу-то она сказать постеснялась…

— Может, и правильно постеснялась.

— По результату — вот. Муж-то ей в номер звонил, а там никого. Он и подумал невесть что. Да еще эта зараза масла в огонь подлила… вот парня и сорвало. Он-то жену искренне любит.

— Вот нехорошая женщина!

Сеня явно проглотил синоним.

Окружающие переглянулись.

Да, такая версия им в голову не приходила, а зря.

Дверь распахнулась.

— Что здесь происходит?

— Капитон Сергеевич, — прошептал кто-то над ухом. — Завкаф…

Ирина едва не фыркнула.

Питон Капитон.

Интересно, о чем думали родители, обзывая ребенка?

Внешне Капитошка походил… да вот на капитошку и походил. На игрушку, которую можно мять в руках, валять, придавать ей любую форму. А так, исходно, в наличии шарообразная фигура и хохолок на макушке.

Это все присутствовало.

Ирина подумала, что Валя — героическая дура. Она бы с таким не смогла даже под угрозой… да нет такой угрозы!

Лучше уж в Африку пешком, к Бармалею, чем вот с этим в одну кровать.

Пахло от него тоже не розами. Жизнь — она раздает по заслугам.

Говорят, до сорока лет у тебя то лицо, которое ты хочешь, а после сорока то, которое заслуживаешь. Вот, у этого лицо было благообразное, но смердел он…

Хоть и уливался чем-то вроде одеколона, но из-под парфюмерии пробивался отчетливый аромат скотного двора.

Чтобы все точно знали, с кем дело имеют.

— Почему Жанна Борисовна плачет посреди коридора? Почему все не на рабочих местах?

Сеня посмотрел на Ирину, вздохнул и предъявил удостоверение.

— Майор полиции…

Это подействовало. Капитон словно на стену налетел, даже чуть сплющился спереди.

— Что-то случилось?

— Да, случай рукоприкладства, и вообще могли бы быть плохие последствия. Скажите, Капитон Сергеевич, вы вступали в интимные отношения с гражданкой Ивушкиной? Валентиной?

Завкафедрой аж рот открыл.

Признать такое у всех на глазах?

Ну, считай, все. Песец. Заведующим тебе уже не быть никогда.

— Н-нет! Вы что!

— Во-от! А Жанна Борисовна сообщила эту информацию мужу потерпевшей. Якобы — якобы! Вы склоняете Валентину к сожительству под угрозами и шантажом.

Капитошка превратился в Карасяшку. Иначе эти выпученные глаза и приоткрытый рот и охарактеризовать было нельзя. Ирина искренне восхитилась коллегой.

Это ж надо?

Из минимума информации сделать выводы и так развернуть!

Гений!

Скромный гений.

— Шантажом?

— Да. Якобы, если она с вами не переспит, она не защитится.

Карась Капитон аж головой замотал.

— Да как же… Вы что — с ума сошли!?

Вопль был аж из самого сердца. И понять мужчину было можно. Таким — да по башке, да с утра, да на гулящую-то голову! Так и инфаркт нажить можно… правда, Ирине его жалко не было. Вообще.

— Да вы не волнуйтесь, Капитон Сергеевич, никто ей не поверил, — утешил Сеня. — Мы всех допросили, разобрались, и знаем, что у вас с Валентиной ничего не было. У нее алиби. Они с подругой всю ночь пропьянствовали…

— Вот, видите!

— Да мы и не сомневались. Вы известны всему институту, как честный, порядочный и очень верующий человек, — утешил Сеня.

Капитон закивал.

На таких раскладах у него был шанс оказаться в белом.

Оболгали, демоны!

С головы до ног обо… оболгали!

— А вы представляете, что сделал Олег Ивушкин, получив такие известия? — продолжал давить Сеня. — Чудом ваша кафедра обошлась без убийства! Чудом божьим!

Капитон благочестиво перекрестился.

Распятием, блестевшим в вороте рубашки можно было слона убить, если получше прицелиться.

— Все ведь живы?

— Да, повезло… Но сами понимаете, чудом обошлось. А все из-за того, что Жанна Борисовна решила разрушить чужую семью.

Вывод профессору предлагалось сделать самостоятельно.

Скандал уже случился, отвечать уже придется. Но вот тебе виновник, назначь и успокойся. Уволь и порадуйся, а сам останешься в белом.

Дураком Капитон не был. И активно закивал головой.

— Ужасно! Я приму меры! А где Валентина Андреевна?

— Я здесь.

Выглядела Валя намного лучше. Но синяк под глазом переливался всеми оттенками лилового.

— Валентина Андреевна, какой кошмар! Если бы я знал…

— Да, Капитон Сергеевич. Оболгать можно любого, — тоном записной праведницы произнесла Валя. — Надеюсь, вы понимаете, что я не смогу больше ездить на конференции? Да и моя работа здесь под большим вопросом?

— Не желаю ничего понимать, — нахмурился заведующий. — Защититесь — тогда поговорим. А пока извольте доучиться, у вас еще аспирантура на пару месяцев…

Валентина всхлипнула.

— Позор какой… кошмар просто.

— Согласен. Отвратительная история. И я с ней разберусь по всей строгости!

— Валентина Андреевна, пойдемте, поговорим с вашим мужем, — с хорошим чувством момента вмешался Сеня.

Сопротивляться женщина не стала. Закивала и рванула на выход чуть ли не вперед паровоза.

Спустя два часа Сеня и Ирина таки вышли из института.

— Да лучше б я кирпичи ворочала! — от души высказалась на улице Ирина.

— Лучше. Но ведь хорошо получилось? — подмигнул Сеня.

За спиной они оставили помирившихся ребят.

Олег каялся, что распустил руки и вообще поверил старой дряни.

Валентина каялась, что соврала мужу.

Мирились они на пару и ревели тоже на пару. Ирина даже не сомневалась, все у них будет хорошо. Замечательно.

Вряд ли Валя останется здесь работать. Скорее, защитится по-тихому и уйдет.

Жанна Борисовна?

Откуда-то Ирина знала и что будет с ней.

Ее уволят со скандалом. То есть — после скандала. Предложат по-тихому, но гадкая баба не сдастся без боя, не тот человек. Начнет плескать языком по сторонам, и выгонят ее за что-то другое.