День и ночь (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 2

— Разрешите?

— Входи, Иван Петрович. Вот, знакомься, твой новый стажер, Алексеева Ирина Петровна.

Иван Петрович кивнул.

— Берешь, приставляешь к делу, на следующие полгода это твоя забота. Понял?

— Так точно.

— Тогда — свободны.

Ирина отлепила попу от жесткого стула и поднялась, понимая, что аудиенция окончена.

Иван Петрович отдал честь, развернулся и вышел. И уже в коридоре осмотрел девушку.

— Стажер, значит…

— Так точно.

— Ладно. Пойдем, я тебя с ребятами познакомлю.

Кабинет участковых был рядом с начальственным.

Четыре стола, на трех стоят компьютеры, на четвертом ничего нет. В углу здоровущий принтер, в другом углу шкаф, сейф… четверо мужчин, которые воззрились на начальника, а потом на девушку за его плечом.

Выражение лиц у них было примерно одинаковым.

Это что за явление?

Ирина вздернула подбородок повыше и изучающим взглядом принялась осматривать своих новых коллег.

Ну… что тут скажешь?

Не в восхищении. Королева не в восхищении.

Первый стол, самый ближний к двери.

Молодой человек лет тридцати. Круглое лицо, тип — крестьянский парень, этакий простоватый Иванушка. Разве что волосы не русые, а неопределённо-темные, ну и глаза серые. Крепкое телосложение, слегка туповатый вид.

Как там с умом?

Посмотрим…

Второй стол, чуть подальше — противоположность. Симпатичный светловолосый мужчина, даже смазливый. В очках, вид этакой очаровательной беспомощности.

Учитывая, что зрение должно быть если и не стопроцентным, с небольшими отклонениями, то хотя бы не требующим очков или линз…

Маска?

Но на бабушек должно действовать убойно. Этакий тип "заботливого внучка". И через дорогу переведет, и авоську донесет.

Третий — постарше остальных. Лет тридцати пяти — тридцати семи. Лицо больше всего напоминает любопытную сороку. Вот если бы ее мужчиной сделать, так бы сорока и выглядела. Острый нос, острый подбородок, даже манера смотреть — сорочья, голову к крылу и исподлобья.

Хотя с возрастом Ирина вполне могла на пару лет туда-сюда и ошибаться. Люди разные, кто следит за собой, кто не следит…

— Так, ребят, знакомьтесь. Это наш новый стажер. Ирина…

— Просто Ирина, — пискнула как дура Ирина, и сама смутилась.

— Просто Ирина. А это наши сотрудники. Коля, он же Николай Иванович Рябов, — кивок на "Иванушку", — Сеня, или Семен Игоревич Живцов, — на этот раз идет кивок в сторону очкастика, — Саша, Александр Сергеевич Волынский. — Сорока — Меня можешь называть просто Петрович. Вопросы есть?

— Никак нет.

— Вот и отлично.

Иван Петрович опустился на свой стул. Ирина так и осталась стоять посреди кабинета.

Проверка?

Ну-ну…

Вот кто бы сомневался, первым разговор начал Саня. Ирина от него так и так ничего хорошего не ждала.

— Ирочка, скажите, а вы везде рыжая?

— Нет. В некоторых случаях я розовая, — без тени смущения отозвалась Ирина. — Что-то еще узнать хотите?

Саня хмыкнул, но не отступил.

— Да. Размер бюстгальтера.

— Думаю, у вас окружность груди не меньше ста сантиметров, — пожала плечами Ирина. — Берите пятерку, не ошибетесь. Если что — ваты подложите.

Своего рода ритуал.

Обижаться на такое — крепко не уважать себя. Поддаваться — тем более не уважать.

Если ты женщина.

Если ты пришла на мужскую работу и в мужской коллектив.

Если ты хочешь стать своей и остаться на этом месте.

Правило простое. Всегда держать лицо. И никогда ничего не принимать близко к сердцу. А то ведь хуже будет.

Их четверо, она одна, дай только малейшую слабину, только прогнись — и никогда "своей не станешь". Максимум — комнатной геранью, украшением подоконника. Или того хуже, начнутся в коллективе "собачьи свадьбы", видели мы такие.

Нет уж.

На работе можно быть только "своим парнем", во всяком случае для Ирины. А значит — держать лицо до последнего.

Так что Ирина мило улыбалась, не показывая тревоги или злости. Подумаешь, бюстгальтер. Она бы и на что-то похлеще не среагировала.

— Сань, успокойся, — махнул рукой Петрович. — Ириш, мы тут без чинов, так что садись сюда, и рассказывай.

— О чем? — послушно опустилась на указанный стул Ирина.

— Кто, откуда, какими судьбами…

— Стажер. Из университета. Потом учебка, потом сюда попала, — Ирина отвечала спокойно и равнодушно. Вот так сложилось.

— Юридический заканчивала?

— Ага.

— А что в адвокаты не пошла? В конторку какую? — Это уже блондинчик Сеня.

Причина была, и веская. И переводиться в другой город с потерей курса, и идти в участковые, но не озвучивать же ее здесь и сейчас?

Ирина пожала плечами.

— Адвокатом меня не возьмут, знакомств нет, практики нет, денег нет. Бумажки перекладывать? Без варианта карьерного роста?

— А то здесь у тебя есть возможность вырасти, — скривился Саня. — Так до смерти участковым и проходишь, как Петрович.

Ирина пожала плечами еще раз.

— Кто ж его знает. А вдруг я преступление века раскрою? Или супершпиона поймаю?

— Детективов начиталась, что ли? Там, где блондинка и Джеймс Бонд? — покривился Саня.

— Кино насмотрелась, — парировала Ирина, понимая, что вот этому спуска давать нельзя. Ибо не фиг! — а в блондинку перекраситься можно в любой момент, только вот шпиёна найду. Американского.

— Чего сразу американского?

— Да я непривередливая. Хоть бы и конголезского, — Ирина улыбалась, всем видом показывая, что происходит дружеская пикировка. — Вот как только, так и сразу.

— Шпионы, это хорошо. Ир, а у тебя ничего попроще нет? — Петрович смотрел на юбку и туфельки взглядом инквизитора.

— Форма же…

— Ты на каблуках весь день побегаешь — все проклянешь.

В этом была истина.

— А если брюки?

— И удобная обувь, понятно?

Ирина кивнула.

— С завтрашнего дня переоденусь.

— Музыку принести? — Саня, Саня, ну что ж ты трещишь, как жир на сковородке?

— Несите, — широким жестом разрешила Ирина. И опять обратила внимание на Петровича.

— Ты вообще, местная?

— Не-а. Деревня Ледянкино, — информация была далеко не секретной.

Да, деревня. И что?

Не дярёвня же?

— Родители, братья, сестры?

— Все в наличии. А еще козы, коровы и куры.

Петрович невольно улыбнулся.

В принципе, картина была ясна.

Приехала девочка из деревни, поняла, что юристов много, а работы мало, надо как-то в городе зацепиться. Почему бы и не так?

Койку дали, учат, работа будет….

А там и замуж выскочит, в декрет уйдет.

— Ириш, тебе лет сколько?

— Двадцать три.

Скоро будет двадцать четыре, но это уже детали.

— Парень есть?

— Нет.

Выводы Петровича стремительно подтверждались. Ирина понимала, о чем думает мужчина, но не торопилась его разубеждать.

Зачем?

Все в меру, в свое время…

На столе зазвенел телефон. Петрович протянул руку и снял трубку.

— Опорный пункт полиции номер четыре. Участковый Куницын слушает.

Из трубки, захлебываясь, рванулся истеричный женский голос. Петрович послушал пару минут, потом вздохнул с таким видом, что Ирине даже стало его жалко.

— Хорошо, Марина Ивановна. Сейчас приеду.

Визг продолжился.

— Я же сказал. Сейчас буду.

Дослушать пришлось до конца. Еще примерно минут десять, вставляя "да-да", "конечно" и "собираюсь", Петрович изображал мученика телефонного. Потом визг стих, мужчина положил трубку, осторожно, как гранату, и вздохнул.

— Гнидская.

Мужчины выразили сочувствие всем своим видом.

— Ну что, стажер, собирайся. Потопали.

Ирина кивнула и встала со стула, демонстрируя, что она всегда готова.

Участковые проводили ее взглядом.

На улице царила ранняя апрельская весна.

Петрович улыбнулся солнышку и повернулся к Ирине.