Пираты Карибского моря. На Краю Света - Тримбл Ирен - Страница 9

А потом им всем останется лишь молиться, чтобы карты не подвели и корабль не затерялся в темных морях навечно.

Ветер наполнял паруса «Черной жемчужины». Синие океанские волны сверкали в лучах яркого солнца. Однако под волнами мелькало что- то странное и темное, и нигде не было видно земли. Это море не было похоже на привычные для пиратов моря. Море в Обители Погибших Моряков – бесконечное водное пространство, где может случиться что угодно, а обычные навигационные приборы бесполезны.

Барбосса широкими шагами мерил палубу и ухмылялся во весь рот. Наконец-то он снова на «Жемчужине»!

– Поставить парус к ветру! – взревел он. – Ослабить брас и шкот с наветренной стороны! Поднять якорь!

– Поставить парус к ветру! – словно эхо отозвалось из-за его спины. Барбосса обернулся и хмуро уставился на Джека, следовавшего за ним по пятам. – Ослабить брас и шкот с наветренной стороны! – выкрикнул Джек и гордо выпятил грудь, подражая Барбоссе. – Поднять якорь!

– Что ты делаешь? – рявкнул Барбосса.

– На корабле приказы отдает капитан, – объяснил Джек.

– На корабле приказы отдает капитан, – согласился Барбосса, с презрением глядя на Джека.

– Мой корабль, – сказал Джек. – Поэтому капитан – я.

– А карты мои! – завопил Барбосса, и оба капитана встали в боевую стойку нос к носу.

– Заткнитесь оба, и это приказ! – раздался еще один голос. – Ясно вам?

Барбосса и Джек медленно обернулись. Пинтель, суровый и непреклонный, явно решил навести порядок. Капитаны уставились на него, не веря своим глазам, и вдруг выражение лица Пинтеля стало виноватым, он успокаивающе поднял руки и попятился.

Барбосса и Джек все бушевали и спорили, когда на палубу вышел Уилл Тернер. Он искал Элизабет.

Уилл обошел палубу, затем спустился в каюты и в конце концов нашел. Элизабет сидела в одиночестве в темном уголке. Ее волосы были распущены, лицо мокрое, как будто она плакала.

Уилл вошел в каюту и остановился перед девушкой. После спасения Джека ему так и не удалось поговорить с ней, а у нее оказалось больше тайн, чем он предполагал.

– Ты оставила Джека на милость Кракена, – сказал он строго.

Элизабет откинула волосы и подняла глаза на Уилла. Она понимала, что он сердит и разочарован, однако испытала облегчение. Они нашли Джека и вернут его в мир живых. То ужасное, что она совершила, будет исправлено, и – простит ее Джек или нет – она постепенно освободится от угрызений совести. Отправившись в царство мертвых и рискнув всем, она сдержала данное себе обещание.

– Теперь он спасен, и хватит об этом, – устало сказала она.

Уилл, все такой же встревоженный и мрачный, взглянул ей прямо в глаза и тут же отвернулся.

Элизабет поднялась.

– Уилл, мне ничего другого не оставалось!

– Но ты предпочла ничего мне не говорить, – раздраженно возразил Уилл.

– Я не могла. Это была моя ноша.

Девушка хотела проскочить мимо, но Уилл схватил ее и повернул лицом к себе.

– Однако нести ее пришлось мне. Разве нет? Я ведь не знал, что случилось. Я думал... – В его голосе ясно слышалось страдание.

Элизабет не отвела взгляд.

– Ты думал, что я его люблю.

Она попыталась вырваться, но Уилл не отпустил ее, прижав спиной к переборке.

– Если ты принимаешь решение в одиночку, как я могу доверять тебе?

Элизабет перестала вырываться и посмотрела ему в глаза – в глаза человека, которого любила, человека, за которого обещала выйти замуж.

– Не можешь, – тихо сказала она. Уилл никогда бы не смог сделать то, что она сделала с Джеком. Может, он слишком хороший. Может, она слишком порочная. Возможно, они совсем не подходят друг другу.

Уилл снова отвернулся от нее. Его лицо исказилось от душевных мук, в глазах затаилось страдание.

Говорить больше было не о чем. Элизабет молча поднырнула под его руку и выскользнула из каюты.

Настала ночь, первая ночь плавания «Жемчужины» во тьме между мирами. В небе над кораблем поблескивали звезды, в воде – их отражения. Пираты в тревоге сновали по палубе, даже приблизительно не представляя себе куда плывут.

Два капитана стояли посреди когда-то вполне приличной капитанской каюты. Когда Кракен напал на судно, пострадало и это помещение: через разломанную внешнюю переборку виднелись волны и звезды. На полу валялись разорванные бумаги, битое стекло и деревянные обломки.

Барбосса поддал носком сапога груду стеклянных осколков и упрекнул:

– Я вижу, ты запустил мой корабль.

– Ах, это? Просто проветриваю. Видишь ли, выдуваю вонь прежнего владельца. Правда, я подумываю о застекленных створчатых дверях. Ты ощущаешь ветерок? – Джек помахал рукой и с напускным блаженством вдохнул морской воздух.

В дверном проеме показалась голова Гиббса.

– Какой курс, капитан?

На обращение «капитан» обернулись и Барбосса, и Джек.

– Два румба право руля... – откликнулся Джек.

– Я капитан правого борта! – запротестовал Барбосса. – Два румба право руля. Теперь капитан встанет за штурвал. – Он ринулся вон из каюты, Джек не отставал.

– Есть, господа капитаны. – Гиббс посторонился. Джек и Барбосса промчались по коридору, взбежали по трапам на палубу каждый со своей стороны и одновременно добрались до штурвала. Встревоженный Коттон, стоявший за штурвалом, перевел взгляд с одного бывшего капитана на другого. Джек мгновенно выправил штурвал. Барбосса тут же крутанул его обратно. Оба испепеляли друг друга взглядами, полные решимости одержать верх над соперником.

Тем временем на корме корабля Пинтель наблюдал за Рагетти. Приятель смастерил удочку, забросил крючок в темную воду и ждал, когда клюнет.

К своему ужасу, вместо серебристой юркой рыбки, первое, что Рагетти увидел в воде, оказалось неподвижным человеческим телом. Труп плыл мимо, обратив бледное, с закрытыми глазами лицо к небесам. Очень странное явление посреди океана, особенно, когда надеешься поймать рыбину.

С испуганным воплем Рагетти отскочил от поручней. Заинтригованный странным поведением друга, Пинтель подошел посмотреть, что происходит.

И увидел не просто одного мертвеца, а целый поток трупов. Старики, девушки, бывалые моряки, маленькие дети... Вода кишела трупами. Оба пирата напряженно всматривались в жуткие воды. Некоторые из тел, казалось, плыли ближе к поверхности; другие – гораздо глубже. И двигались они с разной скоростью, но все в одном направлении – противоположном курсу «Жемчужины».

– Настоящая жуть, – проронил Пинтель.

Рагетти задумчиво почесал подбородок.

– Интересно, что получится, если сбросить на одного из них пушечное ядро.

Друзья переглянулись. Удастся ли таким образом разорвать поток тел? Откроет ли кто-нибудь из мертвецов глаза? Или попавшее под ядро тело утонет вместе с ним?

Лукаво улыбаясь, Пинтель побежал за ядром, но, вернувшись, наткнулся на суровый взгляд Тиа Далмы. Пинтель вздрогнул, выронил из рук тяжелое ядро и пробормотал:

– Да, это было бы непочтительно.

Тиа Далма подошла к поручням и стала смотреть на воду, провожая тела печальным взглядом. Даже Пинтель и Рагетти поняли, что колдунья видит в происходящем глубокий смысл.

– О них позаботится Дэви Джонс, – тихо пробормотала Тиа Далма, словно забыв о стоявших рядом пиратах, и вздохнула. – Богиня Калипсо возложила на него эту повинность: переправлять погибших в море в иной мир. И только один раз в десять лет он может сойти на берег, чтобы побыть с той, которую искренне любит. – Тиа Далма покачала головой. – Но он превратился в чудовище.

– Он не всегда был таким обросшим щупальцами? – спросил Рагетти.

– Нет, когда-то он был человеком. – Тиа Далма оперлась о поручни, ее взгляд стал отрешенным, словно она видела в океанских глубинах нечто недоступное зрению. – Бедные, несчастные души... Теперь они должны найти свой собственный путь.

Наступил рассвет, солнце медленно ползло по небу. Казалось, что «Жемчужина» уже долгие годы плывет по этому бескрайнему и пустынному морю. Однако корабль так никуда и не приплыл, и вокруг ни другого корабля, ни островка – ничего.