Созданы друг для друга - Алюшина Татьяна - Страница 3

– Да как же не говорите! – возмутился Березин и недовольно проворчал: – Сама она! – И, уже не слушая ее, забрал протокол у доктора «Скорой», переключив все свое внимание на его доклад.

– Ну что, – где-то через час вынес он свой вердикт, присаживаясь на стул возле койки, на которой лежала Дина в отдельной, элитной палате (куда ее на время поместили по откровенному блату и самому близкому знакомству), – повезло тебе, Диночка, надо сказать, на удивление. Повреждений и травм внутренних органов нет, позвоночник в полном порядке, даже сотрясения столба не диагностируется, удачно упала.

– Угу, – согласилась Дина и пояснила: – Меня в бок, по касательной зацепило, крутануло так, что я свалилась на руку. Не подбросило, вообще не оторвало от дороги.

– Я ж говорю, повезло, – довольным тоном повторил Березин. – И вот что мы имеем в результате твоих «танцевальных пируэтов»: переломов нет, слава богу. Сильнейший ушиб бедра, синяк знатный будет, красавец, – порадовался он с эстетским удовольствием, в своеобразной манере, присущей хирургам с их несколько специфичным циничным юмором. – Ну и болеть будет соответственно. С рукой похуже дела обстоят: перелома нет, но сильный ушиб локтя, а это такая фигня, сама знаешь, может и воспаление надкостницы вызвать, посмотрим. И ободран, понятное дело, он серьезно. Про снятие скальпа ты в курсе и прочувствовала его, когда тебя зашивали.

Это точно! Прочувствовала еще как! Падая, она попала головой на какой-то острый камешек, слава богу, повезло невероятно, что удар не пришелся на свод черепа, тогда бы уже все. Налетела она на него вскользь, боком и содрала приличный кусок скальпа четыре на пять сантиметров.

Хирургическая сестрица посочувствовала, когда брила волосы вокруг раны, а потом и зашивала это безобразие:

– Так жалко, – сопереживала она, – прическа классная, волосы красивые, и будет теперь плешь сбоку да со шрамом.

– Ничего, отрастет, – успокоила медсестру Дина (почему-то не наоборот, что было бы как-то логичней). – У меня волосы быстро растут.

Но болела и щипала эта зараза ужасно. Главное, лежать теперь приходилось, постоянно выворачивая голову набок, чтобы не задевать рану.

Вот ведь хренотень какая!

– Ну и сотрясение средней тяжести имеется, как же без него, а это не рахат-лукум, сама понимаешь, противная фигня, – добавил Березин. – В общем, ангелы-хранители твои подсуетились, не иначе. – И посоветовал совсем иным тоном – наставительным, напряженно-серьезным: – Ты бы завязывала со спасениями всякими, Дина, везение, оно, знаешь, не безгранично. Да и хватит уже.

– Егор Ильич, – посетовала Дина, морщась от головной боли. – И вы туда же.

– Да не туда же, а все там же! – повысил он голос. – Сколько можно об этом говорить? Ведь каждый раз беседуем, а ты все не прислушиваешься! Ты и так сделала более чем достаточно, Дина, сколько можно рисковать, подставляться и тащить это на себе?

– Ну, Егор Ильи-и-ич, – жалобно-умоляющим тоном протянула Дина.

– Что Егор Ильич! – ворчал тот. – Сто раз уже обсуждали. Не собираюсь и не желаю латать тебя, когда ты таки всерьез нарвешься! А ты нарвешься рано или поздно! И никто тебя не защитит! Не помогут ни твои навыки, знания и осторожность, ни твои друзья со всей их крутизной! – И выдохнул устало, словно сдуваясь в один момент: – Отцу твоему следовало давно запретить тебе так рисковать, да и вообще этим заниматься. Вот приедет, пусть тебя и воспитывает.

– Настучали? – спросила Дина.

– Конечно, а ты как думала, – отозвался Березин и хлопнул себя ладонями по коленям, деловито выдыхая. – Так, ладно, бесполезно с тобой об этом. Будем считать, что со вступительной частью закончили. Сама понимаешь, полежать у нас тебе придется недельку-другую, понаблюдаем динамику и состояние, а там посмотрим. – И переключился на другую тему: – Слушай, там к тебе мужик рвется, требует личной встречи и общения. Это не тот ли, что тебя сбил?

– Наверное, он, не знаю, – отчего-то вдруг растерялась Дина.

– Так что, пустить его или как?

Пока ее обследовали, возили на рентген и МРТ с томографией, зашивали, кололи и латали, Дина успела в подробностях и деталях доложить Березину и медсестрам о произошедшей аварии, так что претензии к наехавшему на нее гражданину предъявлять не имело смысла, а скорее даже и наоборот – поблагодарить не мешало бы.

Чем и объясняется легкое попустительство со стороны медперсонала – по правилам стационара посетители допускаются до больных в строго отведенные часы посещения, без каких-либо поблажек. Все сурово. Да и правда, что им бесконтрольно шляться-то, посетителям этим? Доставать врачей бесконечными вопросами, требованиями и недовольством? А вы часто видели довольных родственников в больницах? Ну вот и врачи редко видели. Только тогда, когда тех собираются выписывать, и то большо-о-ой вопрос. У нас же что? Врачи – единственные люди в стране, которые ни фига не смыслят в том, как надо лечить и правильно ухаживать за больными – народ всегда знает лучше, а уж при повальной доступности к Интернету так и вовсе все академиками стали в любом вопросе, и уж особенно в медицине. Вот и приходится народу подсказывать докторам, как надлежит лечить. Так что, с точки зрения медперсонала, отведенных часов посещения более чем достаточно для общения с родными, за исключением некоторых случаев.

– Пустить, – не самым уверенным тоном разрешила Дина и спросила: – А Кирилл здесь?

– Приезжал, я ему подробно доложил об аварии и твоем состоянии и отправил домой за полисом и вещами, скоро подъедут с дедом.

– Поня-я-ятно, – обреченно протянула Дина.

– А ты что хотела, голуба моя, – не посочувствовал Березин. – При таком-то папеньке и спрос другой.

– Да уж, – смиренно согласилась Дина.

– Ладно, сейчас пущу мужика, который тебя сбил. – И строго предупредил: – Только ненадолго. Десять минут.

И вот обладатель янтарных глаз, вызывавших столь странные реакции Дининого организма, вошел в палату и поздоровался:

– Привет.

Вот даже сейчас – от одного простого слова, произнесенного им, как-то так стало тепло…

– А как вас зовут? – наконец-то спросила Дина, сообразив, что даже имени его не знает.

– Да, – усмехнулся он, вопросительно кивнув на стул возле ее койки, и присел, получив разрешение от махнувшей рукой Дины: – Мы не познакомились, хотя и очень тесно «соприкоснулись», если можно так сказать. – И представился: – Гарандин Владислав Олегович.

– Что-то очень знакомое, – сосредоточенно нахмурилась Дина, пытаясь сквозь головную боль и не совсем ясное сознание вспомнить, где она слышала эту фамилию.

Совершенно определенно где-то слышала, и не раз. Уж очень что-то знакомое. Странно, у нее отличная память на имена и лица, к тому же специально натренированная, – и на тебе, подводит. Хотя немудрено, она сейчас совершенно не в силах соображать – все как-то мутно, тошно, непонятно.

– Забейте, – посоветовал Гарандин, заметив сосредоточенное и несколько болезненное выражение лица, с которым девушка рассматривала его.

– Ладно, – легко согласилась Дина.

– Ну, а про вас я уже кое-что знаю, – улыбнулся он той самой своей поразительной, чуть ироничной улыбкой, так успокоившей Дину, когда она лежала на асфальте, и от которой почему-то чувствовала, что все теперь будет хорошо. – Вы Дина, – говорил он, улыбаясь, – Дина Нагорная. – И отметил с какой-то особой, проникновенно-теплой интонацией: – Красиво звучит.

И от его голоса и особой модуляции-интонации, с которой он произнес это «красиво звучит», и его замечательной, чуть ироничной улыбки ей вдруг так «захорошело», как говорит бабуля, и даже боль отступила, и так вдруг стало спокойно, и затеплело в груди… Или это лекарства начали действовать все разом, давая такую вот странную «побочку»?

– Ну как вы? – спросил он с искренним сочувствием, осторожно взял ее ладонь в руки и подержал, согревая немного захолодевшие пальцы.

– Опасных травм нет, – ответила Дина, поразившись этому его неожиданному порыву, а главным образом, тому, как ее избитое тело отозвалось на этот простой жест утешения и участия. И поспешила подпустить иронии, остужая все эти странности: – Так, только изрядно поцарапало харизму, а в основном жить буду.