Шут и слово короля (СИ) - Сапункова Наталья - Страница 23

— Не уходи. Будь тут.

Король с королевой вошли, окруженные придворными, рядом с королем шёл красиво одетый мальчик, по виду ровесник Эдина. Принц Эрдад?..

Вся эта толпа, такая нарядная, выглядела чужой посреди убогости Развалин. Странно, а ведь Эдину последнее время прибранные жилые помещения Развалин не казались убогими. И коридор был вовсе не мал, даже, скорее, просторен, но дверь из него вела в кухню — короче говоря, это место мало подходило для того, чтобы принимать короля.

Все склонились в поклоне, и Граф тоже, и Эдин с Аллиель, которые оказались в первом ряду, прямо перед высокими гостями.

— Рад видеть вас в добром здравии, лорд Кан, — сказал король, а королева просто приветливо улыбнулась, оглядываясь по сторонам с искренним, каким-то детским любопытством.

Принц Эрдад тоже не забывал смотреть по сторонам, но на его лице застыла недовольная, даже брезгливая гримаса.

— Я также чрезвычайно рад, ваше величество, — любезно ответил Граф, — жаль только, что не могу принять вас в главном зале этого маленького замка — там все еще нет одной стены.

Бесконечно счастлив, что могу поприветствовать вашу супругу и поздравить ее, — граф говорил приветливо и сердечно, и даже очень внимательный слушатель не заметил бы в его тоне никакой двусмысленности.

— Благодарю вас, лорд Кан… граф Верден, — у королевы был приятный, звонкий голос.

Король, пожалуй, имел привлекательную внешность: был высоким, стройным, широкоплечим, с курчавой темно-русой бородкой и карими глазами. Королева Астинна, невысокая, тонкая, темноволосая, тоже была очень хороша, ей шло темно-красное с золотом платье и темный бархатный плащ, подбитый пушистым белым мехом. Но все равно, даже в королевской одежде она выглядела совсем девчонкой. Меридита говорила как-то, что королеве семнадцать — то есть, она старше Эдина на каких-то четыре года, или того меньше.

— Я не привез вам привета от матушки, королевы Кандины, лорд Кан, но лишь потому, что эта встреча… как бы сказать… не планировалась. Но моя матушка, как всегда, чрезвычайно к вам расположена.

— Благодарю, ваше величество. Передайте мой сердечный привет её величеству королеве Кандине.

Королева тем временем не сводила глаз с Аллиель.

— Это ваша дочь, дорогой граф? Та самая?.. — она оглянулась на мужа.

— Да, это моя дочь, ваше величество, — подтвердил Граф. — Ее зовут леди Аллиель Кан. Ваш супруг, как известно, взял на себя труд устроить её будущее.

Побледневшая Аллиель поклонилась королеве, та смотрела на неё с жалостью, а губы короля сжались в жесткую линию.

— Да ваша дочь просто красавица, граф! — заявила Астинна. — Я хочу, чтобы она была моей фрейлиной. Я позабочусь о ней.

— Вы очень добры, ваше величество, — Граф поклонился, — просто девочке повезло — она похожа на свою мать. Но ей, увы, только одиннадцать лет. Согласно уложению о придворной службе, фрейлине не должно быть меньше тринадцати лет.

— Да? — Аснинна нахмурилась и опять оглянулась на мужа.

— Да, это так, дорогая моя, — подтвердил тот. — Леди Аллиель должна еще два года проучиться в манастырской школе, а потом она, конечно, станет фрейлиной. Ты же понимаешь… именно я должен буду устроить её будущее.

В эту минуту Эдин, кажется, возненавидел короля, а Граф — тот лишь безмятежно улыбнулся.

— Именно так, ваше величество.

Тут король обратил внимание на Эдина.

— Так это тот мальчик, о котором нам рассказывали в Калье? Которому благоволят ваши семейные привидения, граф?

— Получается, так, ваше величество, — ответил Граф. — Его зовут Эдин… Вентсивер. А семейные привидения — увы, лично ко мне они не очень-то благоволят, я не видел их никогда в жизни.

Король шагнул к Эдину, приподнял рукой его подбородок.

— Гм. Благородные черты, я бы сказал. Это ваш родственник, лорд Кан?

— Нет, ваше величество. Но я имею все основания считать его происхождение благородным.

— Это понятно. И черты лица, и сложение — вы только посмотрите! — Король поднял руку Эдина, держа её за кисть. — А длина голени — ну-ка, покажи ногу! — Эдин отставил в сторону ногу, недоумевая, что там можно рассмотреть, — Граф, давайте откровенно, кто его родители?

Граф улыбнулся.

— Ваше величество, ваше умение разбираться в статях породистых лошадей всегда меня восхищало. Сам я в этом профан, как известно.

Король удивленно посмотрел на Графа, как будто решая, рассердиться или нет, и вдруг раскатисто рассмеялся, и Граф тоже, их смех подхватили придворные — как будто случилось нечто чрезвычайно забавное. Королева лишь неловко улыбнулась, и Эдин был ей за это благодарен, сам он не видел в происшедшем ничего смешного. Аллиель, кстати, тоже не смеялась, она подвинулась к Эдину и взяла его за руку.

— Так чей это бастард, лорд Кан? — отсмеявшись, повторил король. — Конечно, бастард, и наверняка с хорошей кровью. Вы известный лис, дорогой граф, так в чем же дело? Что вы задумали на этот раз?

— Бастард? Нет-нет, мне об этом ничего не известно, ваше величество. Но я вижу несомненные достоинства этого молодого человека, и попытаюсь дать ему некоторое воспитание и возможность преуспеть там, куда приведет его судьба. А все мои мысли, конечно, только об одном: чтобы жизнь моей дочери сложилась счастливо. О чем же еще задумываться старому больному отцу?

Потом люди короля притащили громадную тушу кабана, которую его величество, оказывается, собственноручно завалил на охоте — подарок и королевскую милость, и бочонок с вином. Из бочонка тут же выбили пробку и разлили пахнущее медом золотистое питье по чашам. Граф сразу предложил выпить за процветание Кандрии, потом за королеву Астинну, и король первый поддержал его, зато после уже никто не предлагал тоста за короля — потому что за короля полагается пить первую чашу, а не последнюю.

Про Эдина забыли. Королева отвела в сторонку Аллиель и разговаривала с ней, граф беседовал с королем, придворные переминались вокруг — можно было незаметно уйти. Эдин поднялся в свою комнату, лег на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Странное смятение больно ворочалось в его душе, а почему оно и отчего — кто знает? Как будто он что-то терял, и терял безвозвратно, что-то неизмеримо ценное, лишь недавно найденное. Терял, и ничего не мог с этим поделать. Да и что тут поделаешь, если он даже не понимал толком, в чем состоит потеря?

А король ему не понравился, хоть он и вполне красивый, мужественный и все такое — настоящий король. Наверное, из-за того не понравился, что так обошелся с Графом и Аллиель, а теперь Граф вынужден с ним любезничать. А королева… что ж, она красивая и, кажется, добрая. Она хочет заботиться об Аллиель, но что она может сделать против слова короля?

А если сможет? И Эдину следует распрощаться с зыбкой надеждой получить Аллиель… когда-нибудь? Хотя он сам еще толком не решил, рад ли этой надежде, и насколько ему нужна эта светловолосая задавака? Любовь — это, вообще, что такое? То, что Аллиель ему так нравится, кажется лучше всех — это же не любовь, нет?..

А может, дело вовсе не в королеве и Аллиель?..

Скоро в комнату пришел Граф, сел рядом.

— Эй, мальчик мой! Тебе взгрустнулось, что ли?

Эдин быстро повернулся.

— Нет, Граф, конечно нет.

— Ты ведь не обиделся, когда король решил оценить твой экстерьер? — Граф улыбался, — брось, кто же обижается на короля! Это дело заведомо глупое.

— А разве вы сами не обижены на короля, Граф? — не удержался Эдин.

И получил спокойный ответ:

— Нет. Точнее, уже — нет.

— Вы помирились с королем?

— Помирился? Не думаю. Во всяком случае, мое положение не изменилось, если ты об этом.

— А зачем король вообще сюда приезжал? Если не для того, чтобы помириться с вами?

— Зачем? — удивленно переспросил Граф, — из любопытства, видимо. Взглянуть, как поживает старый филин, ощипанный и без когтей. А скорее, его жена пожелала увидеть Аллиель, дочку графа, которую выдадут за шута — диковинка, верно? Теперь она её жалеет и мечтает повлиять на короля и поменять его планы. Но всем, кроме королевы, известно, что это бесполезно. Юные жены первое время переоценивают свои возможности.