Зеркальные миры. Хранители Эрохо (СИ) - Кузнецова Светлана - Страница 54

«Пока я двигаюсь, живу», — была ли то мысль погибшего Рикардо Керво или его собственная, Амари так и не понял. Он отскакивал в сторону, колол, уклонялся, вскрикивал от прикосновений тварей — уже не ядовитых, но режущих не хуже клинков. Всадил острие под капюшон очередному существу и понял, что уйти от следующего удара уже не успеет.

Нелюдь, поняв это, приблизился еще на шаг — чтобы действовать наверняка. Сокрытая тканью плаща то ли рука, то ли лапа, то ли щупальце взметнулось, метя в шею, но рассыпалось лохмотьями тумана, встретившись с чужим сияющим клинком.

Амари обернулся. Пока он сражался в одиночестве, усталости и боли не ощущал, сейчас же точно почувствовал — еще немного и рухнет. Прикрывая его спину, на лесной поляне бился Винто Осадиа. В его руках мелькали кривые сабли, чем-то напоминающие моревийские, на губах играла улыбка, а глаза горели нечеловеческим синим огнем.

«Ветер — вспомнил Амари. — Он сейчас Ветер!..»

И это было последнее, о чем он вообще смог подумать.

***

Солнце окончательно скрылось за деревьями, когда Амари открыл глаза. В первые мгновения ему показалось, будто он умер, потом ощутил пронизывающий до глубины души холод, а затем — такую боль, что не удержался от стона. Ломило все тело, не было участка кожи, который не саднил бы.

Он попытался приподняться и громко вскрикнул. Перед глазами потемнело, а горло сдавили невидимые пальцы, но позволить себе снова упасть в мнимо-заботливые объятия беспамятства он не мог. Амари сжал кулаки и постарался сосредоточиться на дыхании. Отец часто повторял, что частые короткие вздохи — порок, как лошадей, так и людей, однако это же и спасение, когда нужно перетерпеть боль.

Амари вдыхал носом и выдыхал ртом. Дышал очень часто, но ровно, ни в коем случае не заполошно. И медленно, невыносимо медленно приходил в себя.

На небосвод высыпали скудные звезды. Где-то на границе слышимости завыл волк, но не вызвал беспокойства: Амари почему-то не сомневался, что к нему не подойдет ни один лесной хищник. С ним до утра ничего плохого не случится. А может, не только до утра, но и вообще. Уже засыпая, он почувствовал, как щеки коснулось мягкое, пушистое и, кажется, улыбнулся. Он помнил: где-то рядом сражался Винто, знал о необходимости вернуться к солдатам, но пока подняться был неспособен. А раз так, то стоило лежать и набираться сил.

Кажется, под утро, когда окружающий мир утратил краски — стал черно-белым, зато очень четким — приходил «сын лекаря». Амари тогда здорово удивился — все вокруг бесцветное, а глаза у духа леса по-прежнему ярко-зеленые. Он даже сказал это вслух — насколько получилось, конечно, потому что язык отказывался ворочаться. Зеленоглазка покачал головой, сказав, что если Амари не поторопится, то непременно опоздает, заставил съесть шляпку изменяющего цвет гриба и запить водой — странной, необычно сладкой. Потом Амари на мгновение прикрыл глаза, а очнулся уже под темно-синем небом.

Начинало светать, под кронами деревьев щерились тени и больше не казались неопасными. Амари зябко передернул плечами и закашлялся. Он всю ночь пролежал на голой земле и, конечно же, продрог, зато боли больше не чувствовал. Подняться удалось на удивлевление легко. Он немного прошел, осматриваясь… и застыл. На ворохе прошлогодних листьев лежал грязный меховой клубок. Рыжая шерсть свалялась от крови, лис был мертв и смотрел на него остекленевшими синими глазами Винто Осадиа.

За спиной раздался топот и фырканье. Злат, живой и невредимый, явился за хозяином. Амари положил лиса в притороченную к седлу сумку и забрался в седло. Злат мотнул головой и бодро пошел по лесной дороге: сначала быстрым шагом, потом рысью и, наконец, галопом. Упавшего дерева он достиг быстро.

Соломеноусый офицер растянулся на земле. В груди зияла глубокая рана, и ее явно нанесли не твари. Кто-то напал на отряд уже после того, как Амари увел за собой нелюдей, и действовали неизвестные обычным оружием, вполне человеческим. Залитая кровью дорога, крепко сжатые в ладонях мертвецов рукояти, злая уверенность на замерших серых лицах — все лишь подтверждало это предположение. К тому же, кроме темно-синих мундиров гарнизонных солдат мелькали и серые одежды.

Амари спешился, нагнулся над одним из неизвестных, ухватил за плечи и с силой перевернул. Чуда узнавания не произошло — он видел его впервые в жизни. А вот надетую на левую руку разбойника перчатку — нет. В точно таких же ходили на неугодные Творцу дела селяне Тиены. Несомненно, герцог Керво мог найти еще кого-нибудь для исполнения роли зверя, однако в подобные совпадения Амари не верил.

Он не сразу расслышал тихий стон. У перевернутой телеги, залитой кровью, лежало несколько связанных тел. Разбойников добивали, когда окончательно подавили сопротивление солдат, но одному повезло выжить… хотя Амари и не хотелось называть так то, что с ним случилось.

Когда телега перевернулась, разбойник из нее выпал. Весьма неудачно: нога попала в колесо, а потом его еще и сверху придавило бортом. Скорее всего, селянин потерял сознание, напавшие посчитали его мертвым и решили не возиться.

— М… при…нц… — прошептал разбойник.

Амари ничем не смог бы ему помочь, даже если бы прекрасно знал искусство врачевания. Несчастному разворотило ногу и переломало ребра, одежда промокла от крови, в боку торчала металическая спица. Разбойник, насколько смог, запрокинул голову, гримаса боли исказила его лицо. Это был тот самый человек, который обвинял Керво.

— Ппо…йди…т… — прохрипел он, и Амари приблизился. — По…в…ниться…..очу.

Амари отстегнул флягу и встал на колени перед несчастным, но тот отказался от питья.

— Ум…ру ж, — просипел он, — а мне ска…ть на…до.

Амари кивнул и подался вперед.

— Нет ви…ны на…ерцоге…ашем, — разбойник из последних сил постарался, чтобы слова прозвучали отчетливо. — Прос…те…

— Прощаю, — прошептал Амари, глядя в стекленеющие глаза, устремленные в синее утреннее небо.

Хотелось бы не видеть окружающего безумия, но он заставил себя смотреть: на пожухлую траву, на исполнивших свой долг, но все равно погибших глупо и ни за что солдат, на разбойников, которые заслуживали казни, но не такой смерти… А еще он вспомнил о человеке, которого незаслуженно приговорил. Амари не должен был достичь Нозарока. А Веласко Керво не доберется до столицы.

Закрыть глаза мертвецу было трудно. Прикоснуться к еще теплому телу казалось почти невозможным, но Амари себя пересилил. По-хорошему, следовало бы придать тела земле, но Амари в одиночку не управился бы и за три дня. К тому же, у него появилось дело, настолько неотложное, что если не успеет, останется только застрелиться.

Ночь сменилась рассветом, вяло шептались кроны деревьев, с реки тянуло промозглой сыростью, дома стояли понурые и осиротевшие. Вряд ли в них кто-нибудь поселится теперь, когда почти все мужское население Тиены ждет каторга, если не виселица. Женщины и дети уйдут в город или прибьются к деревеньке поблизости, а, может, и вообще уйдут из Нидоса.

Дарзи судорожно передернул плечами, сильнее кутаясь в плащ, надвинул на глаза шляпу и кивнул солдатам. Их набралось не более десятка — тех, кто отважился поднять оружие на своего герцога и выстрелить. Бастиан уверял, что все, отправившиеся в селение, питают к герцогу Веласко лютую ненависть. Барон сам их отбирал — и не один год. Только толку? Керво слишком боялись. Верные ему силы остались в Нозароке, но от этого Дарзи было нелегче: слишком нерешительными оказались те, кто захотел предать. Случись что, они побегут не первыми так вторыми, а в авангарде будут… намитцы, скорее всего.

Кесарийцы весьма щедры, но зря они думают, будто смогли купить его верность. Если по какому-то ужасному стечению обстоятельств затеянное не удастся, прикрывать их спины Дарзи не будет. В его прошлом и так слишком много роковых случайностей и возмездий. Когда убивали предыдущего герцога, Веласко тоже пытались устранить. Не вышло. И под ударом оказались вовсе не кастеллские вельможи или посол кесарии, а виконт Валэ. И хорошо, что для него все обошлось лишением наследства и ссылкой, можно же было и шею свернуть. После спешного бегства из Нидоса положения капитана гвардии его величества он добивался целых десять лет! И помощи ему никто не оказывал.