Зеркальные миры. Хранители Эрохо (СИ) - Кузнецова Светлана - Страница 43

— Ваше величество… — слишком спешно поклонился тот, на лице его застыла маска пренебрежения.

Алонцо устало провел пальцами по векам, Рикардо повторил этот жест. Для пущей уверенности отравителя он поднес бокал к губам и сделал глоток. Очень небольшой, но неприятная ночь теперь была ему гарантирована; впрочем, головную боль и тошноту он мог и потерпеть.

— Желаете вина, герцог? — спросил он.

— О нет. Я пришел лишь засвидетельствовать… почтение.

— И убедиться, — губы Алонцо сложились в тонкую линию, а лицо казалось маской. Король устало откинулся на спинку кресла.

— Да… почему бы и нет, — усмехнулся Бенедикт. Кажется, в игру он поверил.

— Тем лучше, — согласился Рикардо, слегка ослабляя шейный платок. Он сидел неподвижно, рука, лежавшая на подлокотнике кресла, слегка подрагивала, словно он силился ее поднять, но не мог. — Не боитесь?

— Чего именно?

Король казался напряжен чуть больше, чем следует, Рикардо же злился. Рамель, старший сын Алонцо, вполне мог сесть на трон и царствовать, но править — вряд ли. Вместо него этим займутся жаждущие власти сановники, наверняка не из числа сурэйцев. Родичи станут защищать молодого Рейеса, но не поддерживать советом.

— Причина… какова причина?.. — прошипел Алонцо, подражая голосу ослабевшего человека.

«Осторожнее, ваше величество, только осторожнее! — мысленно попросил Рикардо. — Сейчас герцог нам все расскажет. Сам. Без утайки. И допросов не понадобится. Надо лишь немного потерпеть».

— Вы опозорили мою дочь! — возвысил тон Бенедикт.

— Разве… я вам… обещал? — парировал король. В его интонации смешался зимний холод и звон сходящихся в последнем смертельном бою клинков.

— Нет! — ответил Бенедикт. — Вы ничего не обещали, но и не опровергали! Сколько раз я перехватывал взгляды, обращенные к Урсуле… Ваши взгляды!

— Она весьма привлекательна, — отстраненно заметил Рикардо и прикрыл глаза.

— Привлекательна?! Вы и пальцем не повели, чтобы прекратить сплетни! — воскликнул Бенедикт, отворачиваясь от короля: — Весь двор говорил о близкой свадьбе! А ведь в ваших силах заставить кого-либо умолкнуть, герцог Рикардо, именно вы у нас непревзойденный разоблачитель всех и вся.

— Вот и мне досталось, — усмехнулся тот, с показным трудом открывая веки. — Полно вам. Двор всегда судачит, трепещет, обсуждает и предвкушает. Кто я такой, чтобы мешать невинным развлечениям?

— Невинным?! — покраснев от возмущения, воскликнул Бенедикт.

— Так это месть? — перебил его Алонцо.

Бенедикт буравил их донельзя неприятным взглядом: таким же смотрит подранок кабана, опьяневший от собственной крови и желания убивать. Он уже завалил лошадь и нацелился на всадника.

— Месть?! — рассмеялся он. — Не только! Еще и расчет. Вы ведь, ваше величество… пока величество, не прислушиваетесь к подданным, все сами и сами, а они уверены в неверности королевы Эльвиры, да и взяли вы ее в довольно щекотливом положении. Как думаете, сколько она продержится у трона после вашей кончины? Нисколько. А юного короля и принцев всегда можно удачно женить: на Урсуле, дочери кесаря или племяннице короля Париса.

«Плохого же ты мнения о Рамеле и прочих принцах», — улыбнулся про себя Рикардо. Он уже приготовился убить, только раздумывал над вариантами. Ударить отравителя кинжалом в горло или в глаз? Нет. Хорошо бы этой твари помучиться. Клинком вспороть живот, и смерть станет подступать невыносимо долго.

— Гнусно, неоригинально, банально, пошло. А особенно вас не красит желание приписать себе чужие планы, герцог, — заметил он, опасно сощурившись. Так в горло, в глаз или в живот?.. Все происходящее изначально напоминало сценку из незамысловатой оперетки, разыгрываемую паяцами дешевого балагана для не слишком изысканной публики: оскорбленный отец пришел покарать обидчиков дочери. Возможно, простолюдинов подобный сюжетец мог пленить, но у Рикардо вызывал лишь скуку. Впрочем, судя по всему, герцог сам по себе являлся человеком невеликого ума.

— Мой! — выкрикнул Бенедикт. — Идея маркиза Артольда, но я все сделал по-своему!

— У маркиза зять не кто иной, как посол Намита. К слову, кто бы сомневался, откуда ветер дует, — заметил Рикардо. Его губы растянулись в тонкую линию, чуть скривился уголок рта, с этой улыбкой он обычно убивал. Он мотнул головой, откидывая назад закрывающие лицо волосы, и поднялся. Сидеть неподвижно ему донельзя надоело. — Я передумал, сударь. Эй, кто там за дверью! Верните герцогу шпагу, пусть сопротивляется, сколько сможет…

— Жестоко, — заметил Алонцо, когда тело унесли и даже кровь вытерли.

Рикардо повел плечом и усмехнулся почти по-доброму:

— Не в этот раз.

Голова у него слегка кружилась: пусть и в разы слабее, но яд действовал.

В коридоре снова возник шум, но неопасный, кто-то со всей дури налетел на пустые латы в углу. Легкие шаги добежали до двери, медленно приоткрылась тяжелая створка. В щель просунулась русоволосая голова с невыносимо светлыми, учитывая семью, в которой он родился, волосами. Мальчишка улыбнулся, огромные глазищи цвета пасмурного неба радостно заблестели. Младший принц — отражение своей матери — даже отдаленно не походил на южанина.

— Ох… силы небесные и кровь Творцова, — тихо выругался Рикардо.

— Беда моя… — Алонцо сокрушенно качнул головой и ласково улыбнулся. — Иди сюда, неугомонное создание.

Мальчишка ворвался в кабинет словно маленькая стремительная молния, пробежал сломя голову, запнулся о ковер и упал в отцовские объятия.

— У Эльви серые глаза, — сказал Алонцо. — Да и у меня среди предков два-три северянина отыщется, — и в ответ на красноречивое молчание добавил: — Он потемнеет. Немного. К семи годам.

— И все равно останется неприлично светлым, — нахмурился Рикардо. — Отправь его в Рей. Хотя бы еще на два года.

Пятилетний принц Амари вскинулся и яростно заблестел глазами — скорее от слез, не смеющих пролиться, чем от гнева.

— Я не делал ничего дурного!.. — воскликнул он. — Отец, не слушай его! Не надо меня отсылать!..

…Неистово заржали кони, и Рикардо сморгнул непрошеные воспоминания. Он то ли задремал в седле, то ли слишком сильно задумался, неуместно расслабился и проглядел опасность. Посреди дороги лежал древесный ствол — довольно удобно для засады. Когда отряд приблизился к нему, в темноте мелькнули темные силуэты воинов. Они стояли, обнажив оружие, но пока не нападали, а один из них, неприятно знакомый, выступил вперед.

— Ваша светлость! — Свет факела выхватил решительное бледное лицо. Рикардо прекрасно знал этого юношу и сейчас жалел, пожалуй, только о том, что не научил сына выбирать себе друзей.

— Зачем вы здесь, виконт?

— Привел подкрепление.

В неурочную ночь? Рикардо и сам не знал, что возвратится столь скоро.

— И кому же?..

Время, как и всегда в таких случаях, растянулось, сгустилось и потекло неспешно: не вертлявой горной речкой и не полноводной Мирросой — проточным прудом, который, вроде и питает соседние, но кажется недвижимым. Зато заметить удается больше и даже скомандовать своим людям.

Прогремел выстрел, пошатнулся и стал заваливаться на бок конь, но Рикардо успел бросить стремена. Он спрыгнул на землю, в одной руке сжимая обнаженную шпагу, во второй — длинный кривой кинжал. Первого противника пощадил, заколов быстро — в сердце. Счастливчик и не заметил, как умер. Второму выпустил кишки, уже не думая о мучениях, предстоящих сопляку.

Керво для северян — не люди. Керво — дикари. Их сподручнее убивать из засады, подстерегать в темных переулках или травить! Вот только алчущие праведной мести, справедливости или чего-то еще убийцы так и норовили зайти со спины, а привел их лучший друг родного сына. Где, кстати, этот Валэ? Убить бы подлеца, с него станется поскакать домой, поднять Бласко посреди ночи и потащить сюда, под клинки убийц. На все про все — час или чуть больше. А протянет ли столько старый герцог? Ох, неизвестно…

Вначале мерзавцев было три десятка против дюжины. Затем — пятнадцать против девятерых. Потом… Рикардо не видел, живы ли до сих пор его люди: если еще в силах стоять, то дерутся, если нет… он отомстит за них.