Открытый путь - Резанова Наталья Владимировна - Страница 1

– Венера?

– Да нет же, Венена. Означает – «собрание ядов». Или проще – «ядовитая».

– Но почему такое прозвище?

– А я не помню имени, которым звала меня мать. Она рано умерла. А Венену придумал Головастый. Был у нас в Убежище такой старикан, чем-то не угодивший университетским властям. Потом, как et multi alies[1], погиб в Большую Резню.

– Это он учил тебя латыни?

– Он. Ему в Убежище только латыни и не хватало. Все остальное там, по-моему, было.

Мужчина и женщина шли рядом по дороге и беседовали. Мужчина вел своего коня в поводу, так как и по складу характера, и по воспитанию не способен был продолжать путь верхом, если дама следует пешим ходом. Дама же упорно отказывалась сесть в седло, отговариваясь тем, что Открыватели Путей предпочитают передвигаться апостольскими стопами.

– Но латынь – язык не только ученых, а и чернокнижников тоже. Значит, открытие путей – разновидность магии?

– Боже упаси. Магию оставь адептам. А открытие путей – это ремесло. Нужно просто помнить несколько формул на разных языках и уметь правильно произнести их в подходящем месте и в подходящее время.

Ему казалось, что они знают друг друга уже многие годы. Между тем они познакомились только нынче утром, в доме Посвященного. Было это так.

Более всего здешний Посвященный – адепт магии Заклятых земель – походил на престарелого конокрада: повадкой, ухмылкой, выражением глаз. А уж двусмысленный тон, которым он встретил Хагбарда: «Рыцарь! А где же твоя дама?» – мог и ангела подвигнуть к рукоприкладству. И только хрустальный шар, валявшийся на столе среди всяческого хлама, выдавал его причастность к Высокому Искусству. Но самозванцем он не был. Во всяком случае, он сразу угадал миссию Хагбарда и не стал уклоняться от советов.

– В Брошенную часовню? По обету? Давненько туда никто не ходил. Пугать не стану – некоторые возвращались. И даже сохранив руки-ноги в положенном количестве. Но Зеркала Истины не принес никто.

– Я должен принести его.

– Кто бы спорил… – Старик отвернулся и уставился в хрустальный шар, который внезапно засветился, а потом словно подернулся молочной дымкой. Старик пожевал губами. – Нет, предсказать здесь ничего невозможно, на то эти земли и Заклятые… Но то, что ты догадался зайти ко мне и попросить совета, говорит скорее в твою пользу. Может, у тебя и получится… если ты будешь соблюдать здешние законы. А ты уже нарушил два, и весьма важные.

– Какие?

– Никто не ходит в часовню один. Он не найдет дороги. Через Заклятые земли тебя должен провести Открыватель Путей.

– Проще говоря, проводник?

– В Заклятых землях говорить просто вовсе не значит говорить верно.

– А иначе нельзя?

– Почему же? Только с хорошим Открывателем дорога занимает три дня, а один ты можешь проплутать до нее и три месяца… если вообще ее найдешь. Это, значит, первое правило. А второе – рыцаря должна сопровождать к часовне его дама. Я ведь не зря спросил тебя при входе, где она. Неужто ты даже этого не знаешь?

– Как раз это знаю. Но ваш закон уж слишком смахивает на расхожую балладу, где в день Пятидесятницы к королевскому замку подъезжает непременная благородная леди на белом иноходце и в зеленом плаще, чтобы вовлечь рыцаря в опасную авантюру…

Посвященный снова посмотрел на свой шар, по граням которого пробежала яркая искра – солнечный отблеск в полумраке хижины.

– Как, ты сказал, тебя зовут? Хагбард Брекинг? Так ты усвой себе, Хагбард Брекинг, то, что все время стараюсь тебе внушить: страшные сказки в Заклятых землях – это скучная повседневность, а баллады, как бы глупо они ни звучали, рождаются не на пустом месте. Даже здесь можно выжить, и даже просто жить, если следовать существующим здесь законам. А законы в Заклятых землях действуют иные, чем в ваших краях, откуда бы родом ты ни был. Неписаные. От исполнения писаных законов можно уклониться. От неписаных – нельзя.

– Но если ваши страшные сказки («ваши, ваши» – раздраженно поправил старик) – правда, тогда я прав вдвойне. Я вправе распоряжаться собственной жизнью. И больше ничьей. Я даже оруженосца не взял с собой. И тем более не собираюсь втягивать женщину в опасное предприятие. Особенно в Заклятых землях.

– Ишь, каков! Я же не сказал, что она должна войти в часовню. Я сказал – сопровождать… И у входа ты должен обязательно поклясться ее именем.

– Ничего не поделаешь. Дамы нет.

– О Гермес и Диана Трехликая! И подумать только, что по этим же законам я должен наставлять рыцарей бесплатно! – Мудрец снова превратился в жулика. – Хорошо еще, что по свету, даже здесь, кроме рыцарей, бродит много разного люда… Собственно, рыцарей-то здесь меньше всего… – Старик взял в руки мерцающий шар, покатал его в ладонях. – Ладно, устрою я тебе Открывателя Путей и даму в одном лице.

– Что-о?

– Тихо, ты! Я адепт, а не сводник! И не воображай себе, как ты изволил выразиться, благородную леди на белом иноходце. Особа, о которой я говорю, – циничная авантюристка, хитрая, злоязычная и вдобавок любит скалить зубы. Однако она отважна, много знает и никогда не предаст в минуту опасности. Ну и кроме того, сейчас она направляется сюда…

И почти сразу же за дверью раздался звучный голос:

– Ты меня звал, старый мошенник?

У Хагбарда мелькнула мысль, что все было подстроено заранее, но, когда женщина появилась на пороге, мысль эта сразу исчезла.

Увидев пришлого, женщина склонила голову и учтиво произнесла:

– Same, illustrissime[2].

И вот теперь она шла рядом с ним – высокая, улыбающаяся, выцветшие волосы цвета сухой травы достают до лопаток, на шее на грубом ремешке висит раковина, наподобие тех, что нашивают на одежду паломники. Одета она была в рубаху из оленьей кожи, штаны заправлены в короткие сапоги. На плече – свернутая веревка, на поясе – длинный нож и фляга с водой. Больше ничего. Открыватели передвигались налегке. Безусловно, она чувствовала себя удобнее, чем он в своей тяжелой куртке, обшитой панцирными пластинами, плаще и сапогах для верховой езды, не говоря уж об оружии. Шлем он снял. И не из-за жары. Жару бы он снес, на южной границе и не такое терпел. Но Венена шла с непокрытой головой. Казалось, все складывалось хорошо, и не хотелось вспоминать ни о каких опасностях, словно они шли по обычному лесу, а не по странному краю, где действовали необычайные и необъяснимые силы, давшие жизнь жутковатым обычаям, породившим, помимо прочего, Открывателей Путей – полуколдунов, полубродяг, полуремесленников. Правда, Венена упорно настаивала на том, что Открыватели – просто ремесленники.

– Конечно, для этого занятия нужны какие-то способности, – говорила она, – но бочару или портному тоже нужны способности, чтобы освоить свое ремесло. Мы вполне могли бы вступить в корпорацию цехов. Вот это, – она дотронулась до раковины на шее, – служило бы цеховым значком. Раковина ведь символ дороги. А святым покровителем нашего цеха служил бы Иосиф Прекрасный – ну который в Библии, помнишь? «И нарек фараон ему имя Цаф-наф-панеах». Мне Головастый в свое время объяснил, что это значит «Открыватель Путей». Наш, должно быть, был человек…

У них легко нашлись для разговора и другие темы, когда выяснилось, что Венена – не местная уроженка, а выросла в хорошо знакомом Хагбарду имперском Тримейне. Правда, в той части города, где Хагбард не бывал никогда, – речь шла о так называемой Площади Убежища, в действительности представлявшей собой целый квартал, обладавший древним правом refugium peccatorum[3], куда, кроме всевозможного ворья, бродяг и цыган, стекались также еретики, комедианты, колдуны и несостоятельные должники. Венена вместе с матерью попала туда в двухлетнем возрасте. Какая причина заставила их пуститься в бега, она не помнила, а может быть, не знала никогда. Шесть лет назад, после событий, которые во всей империи называли Большой Резней, Площадь Убежища перестала существовать, а Венена перебралась в Заклятые земли.