Размытые линии (ЛП) - "habitual_lady" - Страница 40

Это не Джон.

— Парки! Привет! — говорю я, немного в замешательстве и радости.

Замешательство, потому что я знаю почти все выражения Паркер Блэнтона, но, клянусь жизнью, я не понимаю, что сейчас на ее лице.

— Хм, все в порядке? — спрашиваю я.

Затем я толкаюсь вперед, когда пахнущая конфетами женщина встает сзади. Слава Богу, лифчик Деми все еще на ней. А вот штаны нет.

— Кто это? — щебечет удивленная стриптизерша.

Широко и дружелюбно улыбаясь, Паркер пристально смотрит на Деми. Ой-ой. Это лицо, я знаю. Бедная Деми.

— Привет, я Паркер, — у нее дружелюбный голос.

— Это пацанское имя, — Деми морщит нос.

— Ммм, — задумчиво произносит Паркер, входя и ставя сумку у входной двери. Большая сумка. Интересно, куда она? — Как тебя зовут, дорогая?

— Деми!

— Ну, Деми, — Паркер сцепляет пальцы и одаривает Деми вежливым профессиональным взглядом. — Мне очень жаль портить вам вечер, но мой брат… он нездоров.

— Твой брат? — первые неутомимая улыбка Деми дрогнула.

Паркер кивает головой в мою сторону, и я прячу усмешку.

— Он должен быть в реабилитационном центре из-за сексуальной зависимости.

Деми бросает на меня нервный взгляд.

— Мне нравится секс.

— Не сомневаюсь, дорогая, — воркует Паркер. — Но видишь ли, Джастин, его вкусы немного… необычны.

— Типа… наручники? — Деми нервно облизывает губы.

— О, милая. Он любит кукол, — смех Паркер чуть-чуть снисходителен.

Я сдерживаю смех. Но Паркер только начала.

— Он любит, чтобы они смотрели, как он, ну… занимается сексом. Любит расчесывать им волосы. Любит выстраивать их рядом, пока-

— Спасибо, сестренка, — перебиваю я. — Я обязательно вернусь в реабилитационный центр.

Паркер похлопывает меня по груди.

— Это самое меньшее, что я могу сделать, брат. Я поняла, что что-то не так, когда они сказали, что ты забыл Полли, — Паркер смотрит на Деми. — Его любимая кукла Полли. Ему разрешили взять одну с собой на реабилитацию, при условии, что он не сделает ничего… странного.

К этому времени Паркер уже разговаривает со спиной Деми, которая направляется прямиком в гостиную и возвращается в рекордно короткое время, в джинсах, но все еще расстегнутых, и пытается снова натянуть рубашку.

— Большое спасибо, мэм, — говорит Деми, проходя мимо Паркер и игнорирует меня.

— Всегда пожалуйста, милая, — говорит Паркер с улыбкой. — Тебе нужно такси?

— Нет, мои друзья в баре за углом.

— Тогда ладно, — говорит Паркер, шевеля мизинцем. — Пока-пока!

Никто из нас не двигается после того, как она закрывает дверь за Деми.

— Я знаю, что это было, — наконец говорю я. — В отместку, когда я сказал той девушке, что у тебя есть коллекция кукол-

Но Паркер не интересуют воспоминания, потому что она прерывает меня.

— Говорим или молчим? — спрашивает она.

— Я… э-э… что? — спрашиваю я, смущенный внезапным появлением нашей старой игры.

Обычно мы делаем это только тогда, когда у другого человека явно что-то на уме. И хотя у меня определенно есть что-то на уме, я не могу об этом говорить.

— Реши, говорить мне или молчать, — объясняет она.

Какого черта?

— Почему я должен решать, говорить тебе или нет? — спрашиваю я.

Она твердо встречает мой взгляд.

— Потому что есть очень хорошее предположение, что тебе не понравится то, что я скажу.

Мне не очень нравится, как это звучит, но…

— Хочешь снять тяжесть со своей груди? — осторожно спрашиваю я.

— Иначе меня бы здесь не было.

— Тогда скажи, — я делаю глубокий вдох.

Она открывает рот, но, кажется, теряет самообладание и закрывает его.

— Мы можем сделать это в гостиной?

— Эм, хорошо, — говорю я, потому что она уже уходит.

— И мне бы не помешало выпить! — кричит она. — Тебе тоже!

Отлично.

Я роюсь, пока не нахожу бутылку просекко, оставшуюся от того времени, когда она здесь жила. Откупориваю пробку и выливаю изрядную порцию в две кофейные кружки.

Наливая вино, я спрашиваю себя, не оставил ли я его в холодильнике именно по этой причине. В надежде, что она вернется домой.

И вот она здесь. И я очень рад ее видеть. Просто… Я немного жалею, что она пришла. Потому что я хочу умолять ее остаться.

Я протягиваю ей кружку, и она некоторое время смотрит на нее, но не двигается.

— Прости, что не Кристалл, — говорю я. — Теперь это холостяцкая берлога.

— Да, — говорит она. — Деми… Была голой…

Я делаю большой глоток из своей кружки.

— Между прочим, я не знал, что она сумасшедшая, когда привез ее домой, — говорю я.

— Угу.

Скептицизм в ее тоне говорит о том, что она явно думает, что я все еще сплю со всеми подряд, и я открываю рот, чтобы опровергнуть, но передумываю. Последнее, что хочет услышать помолвленная девушка, это то, что ее лучший друг все еще помешан на ней.

Я замираю, когда ужасная мысль приходит мне в голову. Внезапно я понимаю, почему Паркер здесь. Я знаю, почему она так напряжена. И я знаю, почему она думает, что я не захочу услышать то, что она скажет. Потому что я правда не хочу это слышать.

Я не хочу слышать: «Лэнс сделал мне предложение». Я не хочу слышать, что она собирается выйти замуж за кого-то другого.

— Молчи, — говорю я немного отчаянно. — Я хочу, чтобы ты молчала.

— Но ты же сказал… — ее глаза мерцают.

— Я передумал. Я не хочу этого слышать.

Я знаю, что это эгоистично. Конечно, я знаю. И в конце концов я услышу, и поздравлю ее, и даже выпью за ее свадьбу, но сейчас я просто не могу этого слышать. Я не могу слышать, что девушка, которую я люблю, собирается выйти замуж за другого.

Я люблю ее.

Сглатываю и отворачиваюсь от нее, крепко зажмурившись.

Я так сильно ее люблю.

— Джастин, подожди, — говорит она, подходя ко мне. — Я не буду говорить, если ты не хочешь, но скажи, почему ты передумал.

Я поворачиваюсь к ней лицом, и моя боль, наверное, отражается на моем лице, потому что ее глаза расширяются, и она делает шаг назад в удивлении. И вдруг этого становится слишком много. Она чертовски красива, и я слишком сильно переживаю за нее.

— Говорим или молчим? — грубо говорю я.

— Но ты только что сказал… Я запуталась, Джастин.

— Я… — говорю я. — Сейчас мы говорим обо мне. Ты хочешь, чтобы я говорил?

Между ее глазами появляется маленькая морщинка.

— Ты тоже хочешь снять тяжесть с груди?

Это почти дословное воспроизведение нашего предыдущего разговора, за исключением того, что роли поменялись местами, и внезапно я теряю терпение от этих наших глупых словесных игр.

— Садись, — говорю я.

— Ты ведешь себя странно, — говорит она.

Она все равно идет к дивану, но потом я передумываю насчет того, чтобы она сидела, и моя рука вытягивается, хватая ее за руку и притягивая к себе, так что мы оказываемся лицом к лицу.

Мы оба тяжело дышим.

— Паркер, я…

— Не уезжай в Сиэтл, — выпаливает она, прерывая меня.

— Я-что?

Она придвигается ближе, ее глаза полны паники.

— Не уезжай в Сиэтл.

Я отрицательно качаю головой.

— Я уже подал заявки на участие в конкурсе-

— Ну и что? Подай сюда. В Портлендские школы.

Это не то, о чем я хотел бы сейчас говорить, но я полагаю, что это такой же хороший переход к тому, что я должен сказать ей.

— Я не могу здесь оставаться, Паркер.

— Ты должен, — говорит она срывающимся голосом, протягивает руки к моей груди, затем отдергивает их назад, прижимая к собственной груди. — Ты не можешь меня бросить.

Мое сердце разрывается.

— Паркс-

— Или я поеду с тобой! — говорит она. — Да, мне придется постоянно возвращаться в Портленд из-за мамы, но я могла бы жить с тобой в Сиэтле какое-то время, и-

Что-то не так. Она ведет себя неправильно. Я хватаю ее за руки, удерживая их неподвижными.

— Паркер. Милая… Что случилось? Мама? Неужели ей стало хуже?

Ее глаза полны слез.