Sparrow (ЛП) - "habitual_lady" - Страница 30

Он рассмеялся и с неприятным стуком захлопнул дверцу такси. Это не был злобный смех. Он рассмеялся, как будто искренне наслаждался нашей взаимной ненавистью. Затем он опустил стекло.

— Ужин в девять. Будь готова и оденься красиво, — осмелился сказать он.

Я скрестила руки на груди.

— Это просьба или приказ?

— Зависит от твоего ответа, — он опустил свои темные очки, шторм за этой морозной синевой грозил сбить меня с ног.

Я сделала шаг назад и увидела, как мой муж постукивает ладонью по подголовнику водителя. Гнев кипел у меня под кожей, и я зажала губу между зубами.

— Семантика, — он весело покачал головой. — Вам, женщинам, это просто нравится. Поехали.

Такси снова вкатилось в пробку, оставив меня с чемоданами и мрачным настроением. Но на этот раз, я не собиралась просто принять это. Я собиралась начать свою игру.

Я повернулась, достала кошелек и сунула несколько банкнот в руку ближайшего швейцара. У меня было немного денег, но все, что у меня было, я отдала ему.

— Спрячь чемодан в надежном месте, пока я не вернусь, и вызови мне такси. Прямо сейчас, пожалуйста.

Через минуту я уже сидела на заднем сиденье ярко-желтого седана, и пожилой водитель-кубинец спросил меня, куда я еду.

— За ними, — я указала на такси Джейсона.

Вторая желтая машина все еще стояла в пробке. У нас не возникнет проблем с их преследованием, они даже не заметят.

О, да. Если он хочет обращаться со мной как с говном, я хочу знать, почему. Зачем мы здесь, что он задумал и особенно, какого черта я принадлежу ему.

Джейсон

Я собирался выжать максимум из того, что осталось от Пэдди Роуэна.

В те дни, когда Саути правили ирландцы, Пэдди сбрил с моего отца солидные бабки. В основном на защиту. Он отвечал за бухгалтерию, как и Брок, и, как и Броку, ему нельзя было доверять.

Я узнал правду только после смерти отца. Роуэн сбежал из города несколько месяцев назад. Конечно, к тому времени армяне тоже охотились за ним. Вот почему я оставил Пэдди в покое, когда решил отомстить за смерть отца и преследовал всех, кто причинил ему зло за эти годы. Кража Роуэна была древней историей, и у него были причины залечь на дно после того, как он сбежал. Поэтому он был довольно далеко в моем списке.

Потом Рыжик рассказала мне о том, что Роуэн сделал с ней, и это пробудило во мне все мрачные мысли об этом человеке, и я снова внес его в список. Может быть, он и не виноват в смерти моего отца, но он все равно украл наши деньги.

Он дотронулся до девочки.

Он дотронулся до моей девочки.

Конечно, убивать Роуэна было бессмысленно. Мужчина был уже наполовину мертв, а я не настолько глуп, чтобы проявлять такое нетерпение. И все же мне не терпелось поскорее попасть в Майами, особенно после того, как Дженсен — частный детектив, работавший на меня, — прислал сообщение, пока мы ждали вылета. Спэроу ожидает чертовски хороший свадебный подарок.

Я хотел, чтобы она была рядом, просто чтобы убедиться, что мой член не делает ничего слишком глупого, например, не зарывается в других женщинах. Хотя у меня не было никаких иллюзий насчет моей жены, взяв ее с собой, я гарантировал себе, что никогда не вернусь к старым плохим привычкам.

Я становился слишком стар для этого дерьма, и, честно говоря, единственная женщина, которую я смутно хотел трахнуть прямо сейчас, ненавидела меня.

Пэдди Роуэн жил в маленькой Гаване. Кубинский район, где его никто не знал и не интересовался, кто он такой. Залечь на дно было легко там, где никто не проявлял к тебе ни малейшего интереса. В маленькой Гаване он был просто еще одним старым умирающим дядькой без прошлого и будущего.

Он жил в более приятной части района. Это был желтый дом в испанском стиле с арками. Штукатурка была чистой, двор выглядел на удивление ухоженным, и молодая латиноамериканка подметала пол обнесенного стеной переднего двора, что-то напевая себе под нос. На ней была униформа уборщицы, и, услышав мои шаги, она подняла на меня глаза. Ее улыбка померкла, а подметание прекратилось. Порыв горячего ветра ударил ей в лицо, и прядь темных волос коснулась ее лба.

Невинное выражение ее лица напомнило мне о Спэроу. С другой стороны, теперь почти все на свете напоминало мне мою жену. Сосредоточься, придурок. Сначала месть, потом девка.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросила она осторожно и испуганно.

Она вздрогнула, когда я направился к двери, не обращая на нее внимания. У меня не было времени на болтовню.

— Сэр! — она стояла у меня за спиной, прислонив метлу к желтой арке и следя за моими шагами.

Входная дверь была заперта, и я пинком распахнул ее. Я вошел в дом, дверь за моей спиной раскачивалась на петлях, не останавливаясь, я любовался испанскими картинами на стенах и хорошим дизайном интерьера, который Пэдди решил сделать в своей отставке. Он всегда любил красивые вещи. Жаль, что почти все эти вещи принадлежали мне.

— Где Пэдди? — прорычал я в ее сторону.

Это был двухэтажный дом, традиционный, просторный, с кучей дверей. Я не собирался играть в прятки с этим ублюдком.

— Кто вы? Я звоню в полицию, — объявила горничная, но не сделала ни малейшего движения, чтобы вытащить сотовый телефон или схватить тот, что лежал на столике в прихожей.

Я нетерпеливо улыбнулся ей.

— Не говори глупостей. Скажи мне, где он, и убирайся отсюда, — я сунул руку в карман и вытащил из бумажника пачку денег.

Она отпрыгнула назад, наблюдая, как стодолларовые купюры плавают перьями по испанскому кафелю. Затем она снова посмотрела на меня и молча уставилась на второй этаж, склонив голову в сторону правого коридора. Ее взгляд был тверд, но тело дрожало.

— Там? — я опустил подбородок, изучая ее.

Ее полные губы были поджаты, а густые ресницы трепетали. Ей было трудно выдать его, но, зная Роуэна, он не был мил со своими работниками. Он был известен тем, что издевался над женщинами, особенно беспомощными. Ирландская мафия всегда так делала, но большинство мужчин не особенно стремились оставить свой след на девушках. Однако Пэдди любил молодых и страдающих.

Девушка молча кивнула.

— Ты выдаешь его из-за денег или из-за того, что он связался с тобой? — я засунул бумажник обратно в нагрудный карман, с интересом ожидая ответа.

Она с трудом сглотнула и уставилась в пол, сцепив пальцы вместе.

— И то и другое.

Между нами повисло короткое тяжелое молчание.

— Убирайся отсюда, и если кто-нибудь спросит, он дал тебе полдня отпуска, потому что ты отравилась. Меня здесь никогда не было. Понятно?

Она снова кивнула.

— Кто я?

— Никто, — повторила она. — Я никогда тебя не видела.

— Молодец. А теперь иди.

Когда я вошел в темную хозяйскую спальню, вонь чуть не сбила меня с ног. До сих пор дом выглядел красивым и ухоженным, но густой и удушливый запах болезни ударил в меня, как только я вошел в его комнату.

Там стояла высокая двуспальная кровать, и прямо посреди нее, укрытый дюжинами гребаных одеял и пушистых подушек, лежал человек, которого я ненавидел. Или, по крайней мере, то, что от него осталось.

Он выглядел хрупким, тощим, совсем не похожим на себя прежнего. Раньше он был коренастым, лысым, низкорослым, уродливым и здоровым. Теперь синие вены двигались вверх и вниз по его рукам, как злобные змеи, а кожа была испещрена желтыми и коричневыми пятнами.

На Пэдди было что-то вроде кислородной маски, прикрепленной к серебристо-зеленому баллону, который стоял рядом с кроватью. Все шторы были задернуты.

Пахло смертью. Я и раньше видел смерть, но она всегда была быстрой и незрелой. В воздухе стоял ржавый запах крови, кислый запах страха и сладкий запах горячего металла и пороха.

Он был живым, дышащим трупом, разлагающимся, как гнилое яблоко. Таким людям, как он, лучше умереть где-нибудь на работе, тяжело, быстро и в сиянии славы, чем быть в камере смертников, привязанным к гребаному кислородному баллону.

Я вошел в комнату и вытащил из кармана пиджака носовой платок. Обычно я держал его на случай, если мне понадобится потрогать что-то, не оставляя отпечатков пальцев. Я прикрыл нос и дышал сквозь зловоние тела, поедающего себя живьем.